Мы потянулись за камнями. Взяв свой, я принялась разглядывать его. Оникс был очень гладким и сиял, отражая отблески света.

— И будьте осторожны. Я благодарен вам за собранные сведения, но это не значит, что одобряю все ваши действия. Ваш приоритет — учеба. Попытайтесь сосредоточиться на ней. И никому ни слова о камнях. Без ведома Министерства я пока что не должен раздавать их, но такова необходимость. Надеюсь, вы это понимаете.

— Так ректоры тоже нарушают правила, значит? — усмехнулся Дью.

Альгерон окинул его строгим взглядом, от чего улыбка Дью исчезла. Но потом сам ректор ухмыльнулся.

— Бывают случаи. Ректоры тоже люди.

— Артур, — обратился Итан к ректору, но тут же поправил себя, вспоминая, что они не наедине, — мистер Альгерон, а что насчет моей проблемы? Вчера вы сказали, что мы это обсудим.

— Да, Итан, мы с тобой поговорим об этом. Но я не думаю, что присутствие твоих друзей здесь необходимо, — ректор с намеком оглядел всех нас, — разработки проекта ИМВЭ непричастным студентам не оглашаются.

На лицах друзей проскользнуло разочарование. Все так ждали этого разговора.

— Мистер Альгерон, но мы уже, можно сказать, причастны, — залепетала Лара, изображая уверенность, — мы вам помогаем со сложившейся опасностью. А Итан — наш друг. Он все равно нам обо все расскажет. Да, Итан? — И, не дожидаясь согласия, продолжила: — Обещаем, мистер Альгерон, что все услышанное останется между нами. Я считаю, мы имеем право знать и должны помочь другу.

Берт и Дью слишком активно закивали, соглашаясь с Ларой.

Альгерон задумчиво молчал, взвешивая все за и против, принимая в своей голове решение, как поступить. Я понимала, что выбор ему давался не легко, ведь как ректор он не должен потакать нашим желаниям и нарушать привычный уклад, но как обычный человек, которому идут навстречу, он вполне мог бы довериться.

Не объясняя, почему он сделал именно такой выбор, Артур все же продолжил разговор, от чего мы с друзьями с неподдельным интересом начали его слушать.

— Чтобы так сильно воздействовать на энергию, повлияв при этом на физическое состояние, необходимы биологические материалы человека, какие-то его части. Волосы, ногти, кожа, кровь и тому подобное. Все, что является прямым носителем энергии, так скажем. Для каждого влияния существуют ритуалы, а в них можно использовать все, что угодно, что имеет магические свойства. Это очень широкое направление для изучения, и наука лишь стремится к тому, чтобы познать возможности всех влияний на энергию. Команда нашего университета во главе со мной изучает в основном теоретическую часть. Полноценные опыты нам проводить запрещено, этим занимаются научные лаборатории. Но мы посылаем им разработки, перед этим проведя все расчеты и оценивая риски. Чейзен всегда считал, что это неправильно. Ему хотелось непосредственно проводить опыты самому на основе разработанного материала. Он считал, что ученые просто сидят и ждут, когда им принесут готовые исследования, чтобы потом забрать славу себе. К тому же, ему не нравилось, что есть ограничения. Поэтому он решил, что будет самостоятельно пытаться проводить опыты. Я отстранил его от проекта, рассчитывая на то, что ему будет сложно самому восстанавливать наработки, но он оказался хитрее. Все время, пока Чейз был участником, он переписывал многие документы себе, о чем я узнал уже гораздо позднее. Конечно же, так делать строго запрещено.

— Но он обычный человек, а все люди иногда нарушают правила, — пошутил Дью, вспомнив недавние слова Альгерона.

Все укоризненно уставились на Дьюнона и шутку не оценили.

— У всего есть рамки допустимого, — подметил Артур, — и если какое-то действие угрожает другим, значит, оно не допустимо. Так вот, вернемся к разговору. Итан, я предполагаю, что твой отец разработал ритуал на крови. Из всех биоматериалов этот — самый сильный. В крови большая концентрация энергии, и именно данный носитель может больше всего влиять на организм. Предполагаю, что твой отец сделал что-то с твоей кровью. Я не знаю, как именно он проводил ритуал, но в теории это должно выглядеть примерно так: он взял у тебя большое количество крови, смешал ее в чем-то, что влияет на зрение, применил какое-то заклинание, а потом влил кровь обратно в организм.

— Но с моим организмом все в порядке, — недоумевал Итан, — я обращался к целителям, и они не видели никаких отклонений. Лишь глаза поменяли цвет, но они не смогли это объяснить. И кровь у меня брали, все показатели были в норме, ничего иного в ней не обнаружили.

— Через кровь произошло влияние. Выполнив функцию, кровь очистилась, но на уровень энергии воздействие передалось.

— Извините, что я впутываюсь в разговор, — скромно произнесла Лара, — но мне очень интересно: откуда вы знаете о том, что ритуал проводится именно подобным образом, если утверждаете, что не ставите опыты, а изучаете лишь теорию?

По лицам друзей я поняла, что этим вопросом задались все. Не буду отрицать, что и мне было это любопытно.

— Мы изучаем ее очень глубоко и тщательно, — невозмутимо пояснял ректор. — Анализируя различные материалы, мы исследуем, какую магию имеют те или иные вещи, и строим вероятность влияния на энергию. Например, в зелья мы добавляем различные травы. Выпив, получаем временный эффект чего-либо. Это прямое воздействие на организм. Но если экстракты этих же трав передать на уровень энергии? В большинстве случаев эффект будет похож, но более длителен или вовсе постоянен. Но одного применения ингредиентов недостаточно, важна еще магия слов, то есть заклинания.

Информация мистера Альгерона имела ценность и была интересна, но меня не покидала мысль, что от главного ответа ректор будто уходил. Рассказав еще немного о том, как в общих чертах проходят исследования, он заключил:

— В общем, я лишь хочу сказать, что изучаем мы достаточно, чтобы в теории представлять, как может произойти влияние.

— А как же исправить это влияние? — спросила я. — Если провести такой ритуал, но с тем, чтобы улучшить зрение, это сработает?

— Я не могу утверждать, — пожал плечами Альгерон, — могу лишь предположить, что это может сработать. Но нужно проанализировать все составляющие: и физические компоненты, и словесные сочетания для заклинаний. Как вы понимаете, это займет время.

— У вас же целая команда, — оживился Берт, — могут ли они помочь?

Ректор напрягся, обдумывая ответ. Он явно не хотел нам рассказывать обо всем.

— Нет, не могут. Если вы хотите, чтобы я искал способ для проведения, так скажем, обратного ритуала, то вы должны понимать, что в это нельзя посвящать других людей. Во-первых, не все участники группы могут согласиться на это, в следствие чего высока вероятность возникновения конфликтов. Во-вторых, мне все-таки потребуется проведение опытов, а, как я упоминал ранее, на территории университета это не приветствуется. Более того, запрещается. В-третьих, — Альгерон задумался перед тем, как озвучивать следующий пункт, — я не думаю, что им стоит знать про Итана и его отца.

Итан покачал головой, как бы соглашаясь с рассуждениями. Но у меня в голове складывалось не все. Что-то от нас ускользало.

— Но почему не стоит знать про Чейзена? Вас же сейчас обвиняют в том, чего вы не совершали: и некромантия, и связи со студентками, и прочее. Разве у стражей нет к вам вопросов? Вы могли бы сообщить, чьих это рук дело.

— Конечно, стражи со мной уже не раз связывались, — меня удивляло, как ректору удавалось держать лицо и спокойный серьезный тон, — сегодня в том числе. Я и до разговора с вами подозревал Чейзена, но, убедившись, естественно, рассказал стражам о своих подозрениях. Но я не говорил о том, что это отец Итана, как и не упоминал о самом Итане. Понимаете, если я поведаю об этом, возникнет еще больше вопросов, и вашему другу просто не дадут прохода. Меня же могут обвинить в утаивании информации о преступлении. Извини за прямоту, Итан, но и тебе, полагаю, не хотелось бы, чтобы все вокруг узнали, что с тобой сделал твой отец.