По внешней форме молитва Иисусова очень проста. Всего восемь слов: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного. И совершать ее можно где угодно: и в храме, и дома, и на улице, и в дороге, лежа и сидя, устно и про себя. В общем, чем ни занимайся, а только повторяй молитву Иисусову — и со временем, как пишут некоторые современные авторы, неприметно возрастут добродетели, очистится сердце, и душа окажется способной к принятию духовных чувствований.
А если не окажется? Ведь сколько христиан принимаются за нее с ожиданием перемен в жизни, но сколько из них продолжают молиться спустя год? А сколько прилагают усилия через два? Через пять лет?
Преподобный Варсонофий Оптинский говорит, что молитва Иисусова есть кратчайший путь в Царствие Небесное. Можно употреблять иные молитвы: читать каноны и акафисты, как и печь можно натопить разными дровами, березовыми или осиновыми, — главное, чтобы было тепло. Но молитва Иисусова, — замечает старец, — превыше всего18.
Если продолжить аналогию старца Варсонофия, то проблема возникает, когда у одних «дрова» долго не загораются, у других едва тлеют, у третьих дым идет обратно в дом, а иной и угорит. И если дрова не гарантируют результата, то кто будет ими топить?
В историческом развитии христианства мы имеем длинные периоды забвения этой молитвы. Когда преподобный Паисий Нямецкий († 1794) был на Афоне, он искал там опытного старца-молитвенника, но не нашел. То же самое видим и в России XVIII века — делатели Иисусовой молитвы почти исчезли. Потребовалось возвращение учеников старца Паисия в Россию, чтобы возобновить исихастскую традицию.
Объясняя эти обстоятельства, ссылаются на оккупацию Афона турками, разорявшими монастыри, кивают на Петра I и Екатерину II, которые своими реформами стеснили монашество в России. Все это верно. Но если Иисусова молитва так могущественна, если она есть «кратчайший путь» и самый эффективный способ очищения души от страстей, почему же так легко забывается умное делание не только в миру, но даже среди монахов?
Что человек ценит, что помогает ему в трудных обстоятельствах, за то он держится и то хранит. И если умное делание в христианском народе легко иссякает, не выходит ли отсюда, что ему могут научиться лишь единицы, имеющие особый и редкий склад души? Святые отцы написали о своем опыте, полагая, что его можно повторить, но, может, они ошибались? И все, что нам остается, — это молиться устно, не дерзая даже и помышлять о делании древних подвижников?
Множество подобных вопросов возникает по мере знакомства с учением о молитве Иисусовой. Чтобы не запутаться, надо исследовать, кто преподает учение о молитве, применимо ли оно для всех или же имеет уникальный характер из-за особенностей того времени, когда жил святой, или условий, в которых протекал его подвиг.
Хорош Афон, но можно ли воспроизвести афонские традиции на русской земле, — не в частностях, а во всей полноте? Нас восхищают писания преподобного Исаака Сирина, святителя Григория Паламы или святого Григория Синаита, но один жил в VII, а два других в XIV веке. Мы далеко отстоим от христиан той эпохи, от их мировоозрения и менталитета, а потому сказанное древними отцами требуется поверять опытом близких нам и по времени, и по обстоятельствам жизни святых.
Оптинские старцы как раз подходят для этой роли. В тихой обители на берегу Жиздры в течение целого века не иссякало благодатное старчество. Старцы были пастырями и руководителями монашества и православного народа. Но они были и молитвенниками. Через покаянную молитву они исходатайствовали у Бога духовные дарования; молитва утешала их в скорбях и лишениях; молитве они учили своих чад. Их взгляд на молитву — это взгляд пастырей, пекущихся о благе каждой души.
Старцы не оставили после себя трактатов о молитвенном делании. Все сказанное ими на тему молитвы рассыпано во множестве писем и воспоминаний чад, в многочисленных наставлениях о духовной жизни. И если мы хотим извлечь для себя пользу, разобраться во множестве недоуменных вопросов, нам нужно погрузиться в это изобильное море старческих речений. Наш долг обнаружить в нем многоценный бисер мудрых советов и поделиться им с любителями молитвы. А любители — все мы, ибо не бывает христиан без молитвы, и если мы хотя бы немного молимся, то эта книга для нас.
1 Лк. 11, 1—8, 18, 1—7.
2 Мф. 21, 22; Лк. 11, 9—13.
3 Лк. 21, 36.
4 Мф. 26, 41.
5 Мф. 6, 6.
6 Лк. 18, 13.
7 Мф. 5, 44.
8 Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова. Аскетические опыты. М.: Паломник, 2006. Т. 2. С. 178.
9 Преподобные Варсонофий и Иоанн. Руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. М.: Правило веры, 2005. С. 111.
10 Преподобные Варсонофий и Иоанн. Руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. М.: Правило веры, 2005. С. 116, 137.
11 Преподобные Варсонофий и Иоанн. Руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. М.: Правило веры, 2005. С. 114.
12 Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова. Т. 2. С. 179.
13 Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова. Т. 2. С. 179.
14 Добротолюбие: в 5 т. 4-е изд. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2010. Т. 1. С. 91.
15 Добротолюбие: в 5 т. 4-е изд. Т. 2. С. 155—163.
16 Преподобные Варсонофий и Иоанн. Руководство... С. 160.
17 Пятисотница отличалась по своему составу в разных монастырях, но во всех вариантах присутствовало 500 молитв: 300 Иисусовых, 100 —Пресвятой Богородице, по 50 — Ангелу Хранителю и всем святым.
18 Амвросия (Оберучева), мон. История одной старушки: очерки из многолетней жизни одной старушки, которую не по заслугам Господь не оставлял Своею милостью и которая считала себя счастливой всегда, даже среди самых тяжелых страданий. М.: Храм св. бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана на Маросейке, 2008. С. 356.
Глава 1 О занятиях молитвой Иисусовой
С легкой руки жизнеописателей оптинских старцев, как дореволюционных, так и современных, они — творцы молитвы, преуспевшие в сем подвиге и через него стяжавшие обильные духовные дарования. Подобное представление связано с мнением, что почти каждый святой — это обязательно делатель Иисусовой молитвы, причем молитвы непрестанной. В действительности сами оптинские старцы никогда не называли себя делателями молитвы, не признавались в своем преуспеянии, а сторонние мнения об их молитве всегда имели характер догадок и предположений.
Оптинские старцы в своих взглядах следовали древним отцам, но учение о внутренней молитве они восприняли от преподобного Паисия Нямецкого. По Промыслу Божию в начале ХIХ века его ученики вернулись на родину из Молдовлахии и сделались добрыми светильниками, просвещающими тьму неведения умной молитвы в России.
В допетровской Руси молитвой Иисусовой занимались многие монашествующие и миряне, но затем традиция прервалась. Петр I и сменившие его на престоле наследники относились к монашеству либо с предубеждением, либо с безразличием, что привело к закрытию и разорению многих обителей, сокращению числа иноков и забвению спасительной молитвы. К концу XVIII столетия Иисусовой молитвой в пределах Российской империи занимались немногие, а отеческое учение о ней было почти забыто.
Возрождению интереса к Иисусовой молитве и послужил инок и игумен Нямецкого монастыря преподобный Паисий Нямецкий. Будучи родом из Полтавы, он положил начало монашеского пути сначала в Малороссии, потом жил на Афоне, а большую часть жизни провел в Валахии. Последовательно возглавляя ряд монастырей — Драгомирню, Секул и Нямец, преподобный в последних двух обителях собрал около пятисот иноков, которых учил умному деланию и монашеской жизни19. Некоторые из них впоследствии покинули молдавские земли и вернулись в Россию. Словно побеги многоплодной лозы, они распространили повсюду умное делание; благодаря им в Россию попали переводы и списки ценнейших отеческих книг. Среди учеников преподобного Паисия — старец Феодор, наставник преподобного Льва Оптинского, и старец Афанасий из Площанской пустыни, окормлявший преподобного Макария.
