— Ты очень долго поднимался по лестнице, — заметил Дарес, когда Валем ворвался к нему в кабинет, даже не постучав.

— Меня задержал Рик, — ответил лорд Хэстворд, падая в кресло напротив стола друга.

— Ты слишком его балуешь.

— Так как я уверен, что никогда не женюсь и не заведу собственных детей, то позволь мне баловать хотя бы твоего сына.

— Как будто я в силах, что-либо тебе запретить, — кисло отозвался Дарес, не поддерживая шутку. — Я жду твой отчет уже три дня.

— Меня задержали дела.

— Валем, от резиденции Ордена в Рестании, где ты провел последнюю неделю, до моего особняка в Старом Квартале, полчаса езды. На твоем бешеном жеребце — пять минут. Ты три дня ехал до меня?

— Меня задержали дела, — отрезал Валем. В отличие от Рэлина, он Даресу не прощал обиды, даже когда тот стал Верховным паладином.

— И какие же?

Взгляды их встретились.

— Верховный паладин узнает на совете, — приторно скучающим тоном произнес Валем, поправляя рукав рубашки.

— Валем.

— Да, милорд?

— Как же ты мастерски умеешь выводить из себя.

— Мне кажется, что ты проделал это до меня, — проницательно заметил друг.

Дарес тут же замкнулся, мрачно отозвавшись:

— Если тебя подослала Найли…

— Твоя жена достаточно умна, чтобы не совершить подобную глупость. Но она беспокоится, как и я, Дарес. Ты ведь собрался на совет?

— Хочу послушать представителя из Рестании, — процедил де Гор. — Говорят, он как раз собирается с визитом в главную резиденцию Ордена. Остается надеяться, что в нее он будет ехать быстрее, чем к своему другу.

— Буду-буду. А вот тебе лучше остаться здесь, с Найли.

— Если я женат, это не означает, что прикован цепями к юбке жены.

— Этим советом я преследую иную цель.

— Я догадываюсь, — процедил Дарес. — Оставь эти глупости, Валем.

— Я беспокоюсь о тебе…

— Я похож на того, кому нужно хоть чье-то беспокойство?

Честный ответ бы точно не устроил Дареса, поэтому Валем покорно произнес:

— Нет, — а после все же добавил: — Ты хорошо скрываешь истинные чувства. Рэлин бы тебя отчитал.

Дарес не ответил. Он напряженно смотрел на стену за спиной Валема. Наконец он произнес:

— Не хочешь поужинать? Или Найли тебя уже накормила?

— Она была занята Рики, и я не посмел ее отвлекать. Надеюсь, сейчас у нее найдется ужин для двух голодных паладинов.

— Как и всегда, это же Найли, — с короткой улыбкой заметил Дарес, поднимаясь. Вот это уже было намного лучше! И Валем мысленно поздравил себя с маленькой победой.

***

Они с Валемом хорошо посидели. Приезд друга взбодрил Дареса. Вкусный ужин, хорошее вино и увлекательная беседа — что еще нужно? Дарес рад был отвлечься от дел, которыми старательно загружал себя. Валема он знал с юности, они в одно время вступили в Орден, вместе гуляли по ночной Рестании и лазили в сад к родителям Найли. В общем, им было что вспомнить и о чем поговорить. К тому же Валем отличался одной очень важной для высокопоставленного паладина чертой — умел поддержать любую беседу. Душа компании, он уверенно чувствовал себя и на великосветском приеме, и в таверне с простыми вояками. Дарес почти год не видел друга и теперь с интересом слушал его истории, сам иногда делясь новостями. Они обсуждали все темы подряд, не касаясь лишь двух — дел Ордена, ведь о них разговор пойдет завтра на совете, и Рэлина, ведь вспоминать о нем вслух Дарес не собирался. Валем настолько расстарался ради друга, втягивая его в беседу, что тот наконец-то смог расслабиться и даже позволил себе выпить больше, чем следовало. Да, они хорошо посидели — две бутылки лучшего рестанийского вина! Неудивительно, что когда Дарес уже за полночь пришел в супружескую спальню, сонная Найли, поморщившись, отвернулась от него. А он был слишком пьян и безмятежен, чтобы беспокоить ее.

Постепенно сон втянул его в свои объятия, но состояние его было похоже не на спокойное плавание в океане забытья, а на путь через преграды. Разум его не отдыхал, продолжая бороться с кошмарами, которые не могли показаться днем, во время бодрствования. Он хотел разорвать эти оковы болезненной дремы, но не получалось. И он продолжал мучиться, раз за разом переживая события прошлого и пожиная плоды своего собственного искаженного сном воображения…

…— Не догонишь! Не догонишь! Ахахах, Дарес, ну ты и копуша! — веселился Рэлин, первым взбираясь на гору. Еще совсем юный, мальчишка, тощий и легконогий, он быстро взлетел на холм, тогда как более взрослый старший брат поднимался медленнее.

— Вот доберусь до тебя!

Рэлин лишь залился смехом, а потом вдруг исчез. Дарес не успел заметить, что случилось с братом: секунду назад он стоял на вершине холма, а теперь пропал, растворился в воздухе. Испугавшись за младшего, Дарес ураганом взлетел наверх и тут же успокоился. Этот маленький бездарь присел с другого склона холма, рассматривая кого-то в траве. Дарес плюхнулся рядом, вытирая выступившую испарину, и приготовился отчитать Рэлина, но тот вдруг поднял на него свой лучистый взор и протянул сложенные ковшиком ладошки.

— Смотри, какая она красивая.

В руках у него сидела лягушка с причудливым пятнистым узором на спине. Дарес тяжело вздохнул, понимая, что брата не изменить.

— Красивая, — согласился старший, хотя ничего прекрасного в этом маленьком липком уродце не видел. Это только Рэлин мог восторгаться каждой тварью…

…Дарес с трудом отбил удар, чувствуя, как силы покидают его. Руки уже едва держали меч, но кровь на телах павших друзей заставила его собраться, сделать последний рывок.

Голова ликана с громким стуком упала на промерзшую землю, а рядом с ней, на колени, приземлился Дарес. Он тяжело дышал, чувствуя, как ледяной воздух обжигает горло и легкие. Меч выпал из ослабевших пальцев, а потерянный взгляд скользнул по телам погибших. Их отряд возвращался с дозора с восточных границ Фелин’Сена, когда на них напала стая одичавших ликанов. Четверо зверей против дюжины воинов — в живых остался лишь Дарес. Неужели только он? Эта мысль не давала покоя, и он кинулся к товарищам, ища хоть кого-то, кто выжил. Нет, они не могли все погибнуть! А Валем? Он ведь стоял на ногах, вот, сейчас, минуту назад!

С трудом Дарес вытащил друга из-под убитого ликана. Валем едва дышал. Преисполненный одновременно верой и отчаянием Дарес призвал Свет, моля его всей своей душой. И Свет пришел, он откликнулся. Он скользнул по ладоням молодого послушника, вливаясь в умирающее тело его друга. Не прошло и минуты, как Валем открыл глаза.

По прибытии в Орден их обоих посвятили в паладины, а Дарес поклялся себе, что на какой бы путь не привел его Свет и Судьба, он всегда будет защищать тех, кто слабее. Он будет сражаться из последних сил, примет на себя любой удар, но не позволит своим товарищам так глупо умирать от лап темных чудовищ…

…Рэлин лежал лицом к небу. Глаза его остекленели, из горла торчал сук. Дарес понимал, что брат мертв, мертв уже четверть часа — все то время, что он так глупо бегал за горгульями, вампиром и чернокнижницей. Рэлин мертв, душа его уже покинула тело, и даже Свет не может спасти его. Дарес замер и время вокруг него замерло. Ему уже было все равно, что с остальным его отрядом, что здесь делали вампир и чернокнижница. Он только и мог, что стоять на коленях перед телом брата и смотреть в его мертвые глаза, которые больше никогда не посмотрят на него с доброй укоризной.

Дарес не справился. Не защитил. Подвел. Не сберег. Отдал жизнь брата темным…

…Они окружали его. Тени, принимающие причудливые образы. Они приближались к нему, а Дарес все никак не мог проснуться, не мог разорвать свои оковы, раз за разом переживая смерть брата. А темные все приближались. Он видел ликанов, перегрызающих горло послушникам. Он видел горгулий, разрывающих тела крестьян. Он видел вампиров, забирающих жизни детей. Он видел их — темных, уродливых созданий, которые не должны были появляться на свет. Они ошибка, осечка. Они погибель для всех людей. Если бы их не было, Рэлин сейчас бы жил…