— Что ты видела у озера, сестрица? — спросила Фрида.

Судя по лицу Джинджер, у Круглого озера произошло что-то, о чем девушка не желала вспоминать. Она вновь отвернулась к огню. Фламэ подошел и присел на другой подлокотник.

— Что-то неприятное?

Девушка взъерошила волосы.

— Замок. Древний замок, от которого остался только спекшийся гранит. Ротонда. Тронный зал, наверное. Угар Фрэйни.… То есть, мужчина в синем плаще с серебром…

Говорила она так же бессвязно, как проклятая Каллуна. Девушка была страшно бледна, и Фламэ едва успел подхватить ее, не дав упасть на каменный пол.

— Элиза! Элиза!

— Положите ее на лавку, — командирским тоном распорядилась Фрида.

Фламэ осторожно опустил бесчувственную девушка на скамью и сунул ей под голову скомканный плащ. Имперка глянула встревожено на бледное, почти зеленое лицо юной предсказательницы, и вывалила на стол содержимое двух своих кожаных дорожных сумок. В разные стороны раскатились флаконы, фляжки и коробочки. Фрида принялась перебирать их, свинчивая крышечки, выдергивая пробки, нюхая содержимое, пробуя его на язык. Вид у нее был самый встревоженный. Эта тревога передалась и Фламэ. В конце концов, Джинджер сейчас выглядела не многим лучше впадающей в продолжительные обмороки Беатрисы Шеллоу.

— Что с ней? — глухо спросил Фламэ, когда очередное целебное притирание не возымело никакого действия.

Имперка быстро оглядела зал и ткнула пальцем в поднос.

— Уберите это. Ядовитые пары — единственное, что приходит в голову.

Фламэ поспешно накрыл поднос деревянной плошкой и переставил на противоположный конец стола. Джинджер, впрочем, лучше не стало.

— Стоит перенести госпожу Элизу в другую комнату, — решила Фрида. — Чтобы там было достаточно тепло и при этом много свежего воздуха.

— Хорошая комната нужна в первую очередь леди Беатрисе! — встрял Филипп.

Секретарь по большей части молчал, и лучше бы продолжал это делать. Леди Шеллоу, пусть ей и становилось все хуже, беспокоила Фламэ куда меньше Джинджер, явно не склонной к обморокам. По правде говоря, Фламэ жутко становилось от того, как сильно он сейчас волновался.

— На третьем этаже есть пара комнат с небольшими печками, — сухо сказал он. — Можете развести огонь и перенести туда леди Беатрису. Но и следить за ней будете сами. И не завелись ли там клопы, я не могу ручаться. Я отнесу Элизу в комнату матери, госпожа Фрида, а эту… субстанцию мы перенесем в библиотеку.

— Не знаю, не повредит ли девочке пребывание в комнате Артемизии… — пожала плечами Фрида. — Идемте. Ноэль, дай мне менторну.

На третьем этаже пахло духами, сухими цветами и жимолостью, которой перекладывали постельное белье. Фламэ уложил бесчувственную Джинджер на широкую кровать, укутал покрывалом и склонился над небольшой печкой, отделанной поливными изразцами. Синий цвет, которым они были расписаны, был любимейшим у леди Эдельхейд Адмар. Стоило признать, порой она им злоупотребляла.

Фламэ обернулся.

— Ей лучше?

— Не уверена, — пробормотала Фрида, занятая приготовлением отвара.

— Почему из всех людей дурно стало именно ей?! — Фламэ сломал в раздражении прутик и швырнул обломки в огонь.

— Она уже теряла сознание у озера, — рассеяно ответила имперка, взбивая маленьким венчиком свой отвар. Сдула пену. — Дело действительно странное. Мне удалось напоить ее, вроде бы щеки порозовели. Приглядите за ней, а я пока навещу леди Шеллоу. Устала уже спорить с ее братом.

Смахнув свои склянки в сумку, Фрида выскользнула из спальни. Фламэ раздул огонь, поправил менторну на блюдце и присел на край постели. Ему не показалось, отнюдь, что Джинджер выглядит лучше, но возвращать имперку было бессмысленно. Меньше всего Фламэ сейчас хотел ссориться с горячим лордом-наемничком.

Фламэ коснулся холодной руки девушки. Бесовщина творилась полнейшая. Меч Удальгрима, сердце Аннуэрской змеи, вязкая стекловидная вода Круглого озера. С такой и в самом деле «окончательно выздоровеешь». Как их было связать? Да еще и четвертая легенда!

— Что дальше? — тихо спросил ГэльСиньяк.

Фламэ обернулся. Имперец стоял в дверях, опираясь плечом о косяк, и листал страницы книги. Судя по тканевой обложке в мелкий цветочек, это был какой-то из романтических рыцарских романчиков Адмаровой прабабки.

— Госпожа моя хлопочет у леди Шеллоу. Думаю, самое время поразмыслить. Что с четвертой легендой?

— Она-то одна из самых странных. И, к слову, в весьма дрянных стихах. Ольха бывал порой невыносим. В местечке Кейкросс, которое мне не удалось отыскать ни на одной карте, жил король по имени Уилфрид с женой Конкордией. Он счастливо правил страной, и все были веселы и довольны. Но на его несчастье, королева была необычайно красива, и ею увлекся один из горных Господ по имени Корбин. Дух, обладающий магической силой, соблазнил королеву и сумел похитить ее сердце. Он нашептал Конкордии, что Уилфрид ей неверен, и подговорил женщину избавиться от мужа. Корбин принес ей бронзовое зеркало, на одной стороне которого изображалась сцена Первого боя Создателя и Насмешника, а другая была полирована «плотью и кровью». Едва Уилфрид увидел свое искаженное отражение, он обратился в прах, а замок его исчез…

— Я видела это.

Голос Джинджер был тише, чем треск огня в печи, но лицу ее постепенно возвращались естественные краски. Фламэ стиснул ее руку. С другой стороны над девушкой склонился ГэльСиньяк с дымящейся кружкой.

— Госпожа моя велела напоить вас, когда очнетесь.

Джинджер приподнялась на локте и тотчас же повалилась на подушки. Фламэ помог ей сесть и поддерживал, пока девушка пила отвар маленькими глотками. Упав обратно на постель, она прикрыла глаза.

— Я… видела это… у озера, — заговорила она, делая большие паузы, чтобы перевести дух. — Мужчина… в синем плаще… с серебром. Очень красивая… женщина с… с бронзовым зеркалом. Я тогда… подумала… что это… Угар и… Каллуна.

— Ирэна, как и Конкордия, означает примерно одно и то же, — заметил ГэльСиньяк. — «Мир» и «Согласие».

— Значит, в этой истории говорится о зеркале, и о демоне, — пробормотал Фламэ.

— С вашего разрешения, мастер Фламиан, я загляну в библиотеку. Я видел там несколько трактатов по демонологии, а также «О тщеславии душегубительном» Хэмила Тронсола. Думаю, стоит взглянуть. У кардинала Тронсола были дельные мысли о колдовских зеркалах.

Фламэ кивнул.

— И еще… — ГэльСиньяк обезоруживающе улыбнулся. — Там у вас седьмая книга «О скорби» магистра Нестриха… Мог бы я взять ее…

— Да хоть насовсем забирайте! — раздраженно отмахнулся Фламэ.

Имперец поспешно раскланялся и исчез, отправился на встречу с вожделенными книгами. Дай ему волю, и почтенный мэтр уволок бы добрую половину богатой библиотеки Фрэйни. Фламэ остался наедине с юной ведьмой. И он не был уверен, что именно этого ему хотелось.

— Вы тоже можете идти, — сказала девушка. — Я в полном порядке.

Фламэ с сомнением посмотрел на нее, все еще бледную. Да и слабый голос явно говорил об обратном.

— Пожалуй, я посижу еще немного, — решил он. — Пока вы не уснете, госпожа Элиза.

— Тогда, — тихо попросила Джинджер, — спойте мне.

— Вы ведь знаете, госпожа Элиза, как я паршиво пою без музыки.

Джинджер и не сомневалась, что Адмар откажется. Но беда ведьм была в том, что они совершенно не умели довольствоваться малым. Если уж получать, то все разом, да еще просить добавки. Другая бы радовалась уже тому, что Адмар проявляет необычайную заботливость, а фантазия Джинджер уже безудержно неслась вперед.

— Не думаю, что у меня есть радостные песни, которые подбодрили бы вас, — сказал музыкант, подыскав другую причину для отказа.

— Тогда спойте грустную.

Адмар усмехнулся.

— Ладно. В таком случае пеняйте на себя, Джинджер.

Юная ведьма вздрогнула. Чуть ли не впервые он назвал ее по имени. Тем именем, которое сама предсказательница считала настоящим. Она приподнялась, надеясь взглянуть Адмару в лицо, но тот уже отсел в изножье кровати. Его скрывала теперь тень пышного шелкового полога. Девушка обессилено повалилась на подушки, вдыхая аромат жимолости.