— Вау… Вау! Это — нечто, — лишь говорю я.

Мы поспешно срываемся с мест и идём, проходим медицинский отсек и спускаемся по трапу. Корабль окружают толпы людей, большинство из них стоят в белых хлопковых, развевающихся на, не пойми откуда взявшемся ветру, халатах. Кто-то кричит: «Саймон вернулся!», а остальные начинают скандировать: «Саймон! Спасение! Саймон!». Люди улыбаются и хлопают.

— Это они меня так рады видеть? — недоумённо спрашиваю я.

— Если быть точнее — нас с тобой, — отвечает Элис.

Звук корабля постепенно затихает, и я начинаю чуть более отчётливо слышать людей: «Мы так долго ждали вас!», «Что у тебя с рукой, Саймон», «Саймон, помнишь меня?». Я очень растерян. Я пытаюсь отвечать на вопросы и махать рукой, но не особо получается.

— Кхм, кхм, уважаемые! Понимаю, как вы рады видеть нашего Саймона, но он определённо устал после дороги, — высокий брюнет с зализанными назад волосами успокаивает толпу, — Пропустите, пожалуйста.

«Дорогу Валентину!» — Кричат люди. Валентин ловко пробирается сквозь толпу людей. От него исходит спокойная и плавная Пума. У него длинные руки и пальцы. На его левой руке красуется обручальное кольцо, а на лице лёгкие, почти незаметные, морщины. Он уже не молод, но и до старости ему далеко.

— Саймон, — Валентин подходит ко мне и обнимает, хлопая по спине. — Как я рад тебя видеть — не передать словами. Ты наверняка не помнишь никого из нас… — мужчина оборачивается лицом к толпе. — Это центр Эдэма, Кристаллиум. У нас тут красиво, согласись? — спрашивает меня брюнет вновь элегантно обернувшись. — Ладно, ладно. С трудом, но могу представить то, что ты испытываешь, — Валентин смеётся, а затем я чувствую, как в мою голову на секунду проникает его Пума. — Ох, ох-ох… Извини. Пройдём куда-нибудь, где мы сможем поговорить. Да, я понимаю.

Он подталкивает меня и ведёт сквозь толпу. Элис следует за нами. «Саймон, приходи к нам пообщаться! Мы скучали.» — обращается ко мне парень моего возраста из толпы. Кажется, у него знакомое лицо.

— Конечно, приду. Только потом… — робко отвечаю я.

Мы спускаемся с платформы и идём в сторону огромного кристалла в центре города.

— Рука сильно болит? — спрашивает меня Валентин.

— Терпимо, вроде, но мне обещали операцию.

Валентин улыбается, а затем прикасается к Брейсеру.

— Ого, вот оно как значит, — задумчиво произносит он. — Живой? Это нам очень поможет.

«Уважаемый Фе’тжи, прошу вас подвинуться. Если позволите, я хочу осмотреть травму,» — звучит голос Валентина у меня в голове.

Как же он ловко обращается с Пумой. Он намного слабее меня в объёмах энергии, но однозначно, куда искуснее меня. Его Пума, будто танцуя, извивается плавными линиями вокруг него.

«Фей’джи,» — поправляет учёного Брейсер. — «Конечно»

После своих слов мой фамильяр, впервые за долгое время, изменяет свою форму, обращаясь в колье. Потоки воздуха ударяют в плечо, открывая ещё незаживший рубец. Начинает сильно щипать. Я сморщился и зашипел.

— Ох-ох… Значит Пума? Сильный у тебя был соперник. Небось Смертельная шлюха? — Пума Валентина начинает закручиваться, как ураган. — Кхм… Да, пожалуй, неслабо она тебя. Сейчас.

Зрелище не для слабонервных: шмотки окровавленной плоти, вперемешку с дроблёными костями и разорванными, будто дикими собаками, мышечными волокнами закручиваются и измельчаются прямо в воздухе. Кровь уже собирается хлестать из вен, но Валентин движением мизинца затыкает их, не позволяя мне умереть от потери крови. Остальной же частью кисти он совершает вращательные движения, будто размешивая невидимый сахар в невидимой кружке кофе. Повернув голову на пару градусов, я увидел озадаченное и напуганное лицо Элис, однако она ничего не сказала, как и я. Удивительно, но боли почти нет. Точнее, я её не ощущаю. Левую лопатку скрутило, как и всю верхнюю часть спины, а лицо сжалось в ужасающей гримасе. Мой организм явно чувствует всё то, что происходит. Но боли я не испытываю. Странное чувство. Спустя несколько секунд кровавая каша, левитирующая в воздухе, образует однородное нечто телесно-кровавого цвета, а затем, как пластилин или глина, приклеивается к обрубку левого надплечья. Валентин резким толчком пропитывает меня своей Пумой, и плечо быстро начинает зарастать кожей.

— Вот и всё, как новенькая. Точнее… — брюнет задумался. — Как новенькое. Плечо, но без руки. Тут уж извини. Кхм-кхм, да… Но, с другой стороны, у тебя есть такой чудесный товарищ. Неплохая у вас синергия с ним получается, а?

— Ага… Спасибо, — я будто разучился разговаривать.

— А где ты, если не секрет, конечно, нашёл живого… Фей’джи, правильно?

Брейсер медленно переполз на своё место. Теперь задержки между мыслью и движением почти нет, кажется, моя новая рука работает лучше любого протеза.

— Планета: Ya-5y0. Система: OP-h1. Чудесным образом поверх брошенного корабля Создателей наросла, слой за слоем, планета. Там и нашёл.

— Ооо… Да-да! Припоминаю, мы хотели туда отправить отряд, но никак руки не дошли… Щас все очень заняты.

Мы прошли слой жилых зданий и подходим к лабораториям. Люди из окон машут мне руками.

— А что вы тут изучаете? — спрашиваю я.

— Ты совсем ничего не помнишь, да? — Валентин посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся. — Мы тут изучаем всё, что поможет человечеству наконец победить. С уклоном в Пуму, конечно.

В голове вдруг стрельнуло: «А почему я вообще им доверяю? Почему доверяю Элис? Не хотят ли все вокруг просто воспользоваться мой силой? Может Мистер Х и был прав, говоря, что я втянут в какую-то игру…»

— Сомневаешься? — вдруг спросил меня мужчина.

Всё время забываю, что пользователи способны считывать настроения других. Я немного оторопел от вопроса.

— Ну… Не то чтобы, но..

— Неудивительно. Ты через многое прошёл, да ещё и не помнишь ничего. А мы тут в каких-то шпионов играем, — он рассмеялся. — Ты помнишь, откуда у тебя этот шрам на щеке?

— Кажется, отец водил меня куда-то, а потом появился этот шрам. Но без подробностей, Отец. Кхм. Крейз ничего мне так и не рассказал.

— Хм… Хм-хм, — Валентин обернулся в сторону Элис. — Ты ему не объяснил а, не так ли?

— Я думала, ещё не время, да и у вас, Валентин, всегда лучше получается рассказывать истории.

— Ладно, смотри, — Валентин остановился и посмотрел мне прямо в глаза. — Эту штука в твоей щеке — моя разработка. Замок, так я её назвал, защитил тебя от ненужного внимания, скрыв твою Пуму. Не уверен сработает он или нет. Уже сколько? С десяток лет прошло, но, по задумке, если ты приложишь руку к щеке и произнесёшь: “Явись”, а затем выпустишь немного Пумы, то тебе явится видение, которое тебе оставил отец. Можешь сейчас, а можешь на удобном диванчике, когда..

Я не дослушал. Правая рука рванулась к щеке.

— Явись, — крикнул я.

Резкая слабость в ногах обрушила меня. Надеюсь, меня успели поймать.

— Крейз, я активировал замок. У тебя есть может три, максимум пять минут.

— Хорошо, — отвечаю я, держа в руках плоскую пластинку, которая вытягивает Пуму.

У меня грубоватый мужской голос, потрескавшиеся от работы и сухого воздуха руки. Запах плесени и холод земли подвального помещения заставляет моё тело покрыться мурашками. На старом деревянном столе лежит карбоновый кейс. Рядом с ним — небольшой пластмассовый бокс, внутри которого в жидкости, сильно бьющей по носу спиртом, плавает скальпель. Чуть правее лежат медицинские нитки и игла.

— Кхм-кхм, — собираюсь с мыслями я. — Саймон, сынок… — на глазах наворачиваются слёзы. — Я… Мы с мамой. Твоей мамой… — слёзы стекают по щекам к подбородку, уворачиваясь от крошечных волосков щетины. — Пожалуй, когда ты увидишь и услышишь это, не знаю в каких обстоятельствах это произойдёт, но знай, что мы любим тебя. Ты уже, наверное, знаешь, что мы не совсем твои родители, — я мну нижнюю часть лица свободной рукой, а затем нервно смеюсь. — Ну, а хотя, какая разница? Ты ведь знаешь, что мы любим тебя. Не обижайся на нас, пожалуйста. Знаешь, это не совсем гуманно так поступа…