На полу у пугающей машины смерти лежит маленький комочек, похожий на уголь. Из него исходит совсем крошечная Пума, я чувствую, что ему не поможет просто “переливание”.

— Отнеси его… В комнату, — закряхтел мужчина. — Там есть второй, приложи руки и… Кхм…. подари им жизнь, — закончил он и тут же отключился.

— Если я узнаю, что то, как вы нас встретили — бодро и весело, было напоказ, я тебя не прощу, Раунд… До чего ты себя довёл? Может, хватит вам, Шарикам, умирать? — произнёс я, пока подходил к комочку Фей’джи на полу у двигателя. — Полчаса назад у вас всё было нормально, а тут ты чуть не откинулся.

Я нагнулся и аккуратно взял шарик себе в ладошки. Теперь мне нужно было найти комнату. Не то чтобы тут их много, конечно, и я сразу понял, что речь о двери справа от входа. Я в быстром темпе направился к ней. Приложив руку к зелёному полушарию, я стал ждать, пока дверь откроется. С каждой секундой жизнь в моей левой ладони угасала, а дверь, как назло, не открывалась, а только шумела. Пульс участился, и я начал паниковать.

— Что делать? Что! что-что делать-то! — ходя из стороны в сторону, нервно бухтел я себе под нос. — Ладно.

Я выдохнул и со всей силы, предварительно разбежавшись, толкнул шлюз плечом. Было больно, однако это пошло мне на пользу. Смесь злости, паники и боли закипела у меня в голове и моментально взаимодействуя с моим воображением, нарисовала самую ужасающую молнию, на какую только был способен мой мозг. Чёрно-красная, извивающаяся и искрящаяся, она злобно рычала в моей голове, а рука тряслась, будто в меня вкололи Потентианскую дозу адреналина. Молния жужжала всё громче, у неё появились глаза и фиолетовый язычок. Она постепенно превращалась в яростное животное. То ли волка, то ли змею.

Я отошёл подальше и спрятался за самый дальний стул на капитанском мостике, а затем вытянул руку в сторону нужного шлюза. Обычно в такие моменты мне нужно подумать об “активации” Пумы, совершить триггерное действие или очень сильно захотеть, но сейчас всё произошло само по себе. Змееподобная молния чёрного цвета с красным плащом вырвалась из моей руки. Вырвалась с такой силой, что меня оттолкнуло назад, будто я выстрелил из ракетницы. Удивительно, но она не ударила в дверь, а начала, прямо как живая, летать по мостику с ошеломляющей скоростью. Она отскакивала от предметов и стен, она рычала и искрилась, будто ждала приказа. Я направил руку на дверь и создал на ней магнитное поле, вложив в него почти всю оставшуюся силу. Чудовищный рык змеи у меня в голове с грохотом, будто двигая извилины и испепеляя серое вещество, спросил: «Мож-ж-жно, хоз-зя-з-зяин?»

— Пожалуйста! Уничтожь эту дверь! — громко закричал я.

Меня никогда так не трясло. Мне было страшно за свою жизнь, за жизнь маленького комочка в моих руках. Я на мгновение почувствовал себя богом. А затем ужаснулся своей силы. Змеемолния бегала по кругу, набирая скорость, а затем со всей силы ударилась в дверь, разлетевшись на десятки своих маленьких копий, ударивших в случайные объекты вокруг. Одна из этих копий попала на панель управления, и на секунду корабль вернул освещение и будто ожил, а нужная мне дверь, с огромной оплавленной дыркой по центру, открылась. Удивляться было некогда, освещение тут же пропало, а я рванул в сторону комнаты, окружённый холодной темнотой, перебиваемой только светом расплавленного металла. Перепрыгивая через ошмётки двери и куски обшивки, которые разлетелись после удара молнии, я создал лампу внутри открывшейся предо мной пустоты. Я забежал внутрь и почувствовал, как правая рука отнялась.

Маленькая комната смогла удивить меня своей красотой даже в моём текущем состоянии. В центре стоит Т-образное нечто, высотой примерно в метр, увешанное лианами, лепниной из стали, иероглифами и слегка дышащими зеленоватым светом элементами. К нему ведёт узкая тропинка, а всё остальное пространство завалено странным, похожим на грунт, перемешанным с проводами и камнями, мусором, из которого растут цветы. Цветы невозможных оттенков и форм. Свет в моей лампе получился чуть более холодным, чем обычно, и очень походил на лунное свечение. Он был направлен перпендикулярно полу — вниз и идеально падал на Т-образный монумент. Подойдя поближе, с трудом переставляя ноги и борясь с одышкой, я увидел, что с одной стороны этого прибора уже лежит шарик, идентичный тому, что я всё это время бережно сжимал в руках. Я максимально нежно опустил второй шарик в специальное углубление в этом приборе и это было последнее, что я успел сделать перед тем, как без сил свалился на цветочную поляну. Глаза начали закрываться, а я смотрел, как свет моей лампы будто наполняет шарики жизнью.

СОН

Я сижу за обеденным столом в красивом деревянном доме, за окном шумят волны и дует осенний ветерок, разгоняя разноцветные листья. Рядом со мной шумно играют двое детей, а у кухонной плиты стоит девушка.

— Дорогой, — начала девушка. — Сегодня твои любимые драники.

Я обрадовался, хотя сам не понял почему.

— Дети, садитесь к отцу, сейчас будем есть, — с любовью в голосе сказала она.

Дети засмеялись и начали убегать в разные стороны с криками: «Мы не хотим есть!! Хотим играть!». Я внезапно поднялся со стула и начал ловить их. У меня тяжёлые ноги и немолодые руки со шрамами. Когда я потянулся, чтобы схватить беглянку, с меня чуть не спали очки с толстыми стёклами, но я успел их поймать. Я вернулся за стол и сел.

— В кого это они такие? — возмущённо спросила меня девушка, поднося ко мне тарелку с аппетитным завтраком. — Неужели в тебя? — Она поцеловала меня в лоб и посмеялась.

Я заметил, что её лицо очень похоже на неумело состаренное лицо Элис. Мне стало очень уютно.

Я сижу в кресле и читаю книгу. Напротив меня красивый камин с живым огнём, вокруг хорошо уставленная комната, похожая на гостиную. Тут очень уютно, как дома. Ко мне подходит мальчик, чьи глаза похожи на мои.

— Папа, папа! А расскажи про свои приключения! У тебя были друзья?

Я спускаю очки на нос и долго смотрю парню в глаза.

— Был у меня один друг, — говорю я. — Но… не будет об этом, у твоего отца очень непростая судьба. В детстве у меня, конечно, были друзья, но все они. Кхм.

Я хотел сказать умерли, но вовремя остановился.

— Папа? — с интересом в глазах спрашивает мальчик.

— Они все улетели на другие планеты и… — я тяжело вздохнул. — И я потом улетел. Потом учился в академии, помнишь рассказывал? А там, познакомился с твоей мамой, но друзей так и не нашёл. Я был очень непростым подростком со своими проблемами.

Мне показалось, что маленькому ребёнку не стоило этого говорить. Парень продолжил задавать вопросы, бегая вокруг моего кресла, но я его не слышал.

МОНУМЕНТУМ.

— В молодости я был очень одинок, сынок. Но сейчас у меня есть вы. Вы самое дорогое, что у меня есть…

Мы, с девушкой, очень похожей на Элис, ложимся в мягкую и тёплую кровать. Я нежно обнимаю её со спины. Мне очень хорошо.

— Я люблю тебя, — шепчу я ей на ушко.

— И я люблю тебя, — отвечает она.

Я очнулся от ноющей боли в правой руке, благо — сейчас я её хоть чувствую. Я лежу и обнимаю двух маленьких Фей’джи. Вокруг непривычно светло. Моя лампа всё ещё горит, но освещение корабля светит намного ярче. Я оглянулся: освещение на мостике тоже работает, от монитора к монитору перелетают несколько Фей’джи, а Раунд в теле человека, которого я вчера реанимировал, сидит у бортового компьютера и напряженно смотрит в экран. Тело укрыто какой-то тканью, которая больше напоминает тряпку. Я протёр глаза и аккуратно, чтобы не побеспокоить двух Шариков, сбросил с себя импровизированное одеяло.