СОН

Я стою на небольшом постаменте. Вокруг бесконечное, занимающее весь горизонт и вертикаль цветочное поле. Надо мной небо из маленьких колокольчиков, облака из ромашек. Я поворачиваю голову направо. Там стоит маленький Теодор, он моего роста. Его детские руки показывают вперёд. Там стоят двое. Мужчина с лицом Мистера Х и девушка, но её лица я не вижу. Теодор прыгает вниз с постамента и бежит к ним. Мужчина внезапно протыкает сердце девушки ножом. Она умирает. Теодор подбирает с земли камень и бросает в мужчину, а затем бежит ко мне. Я поворачиваю голову и вижу своих родителей. Они улыбаются и смотрят на меня. Я прыгаю с постамента и бегу к ним. Отец Теодора подбирает камень и бросает его в сторону моих родителей. Камень превращается в ракету, а достигнув цель — взрывается. Цветочная поляна загорается. Я плачу и убегаю от пламени. Мы с Теодором забираемся на постамент и рыдаем. Он просит прощения. Слова и окружение смешивается… Падение.

Я вздрагиваю и просыпаюсь. Глаза широко раскрыты. Тело покрыто мурашками от холодна. В комнате с медицинскими блоками никого нет. Рядом со мной на специальном подносе стоит тарелка с кашей и кружка остывшего чая. Я подкрепился и озноб прошёл. Дверь, ведущая в кабину пилота, шумно открылась. На одном из стульев сидит Чарминг, обычный на первый взгляд андроид. Однако, рассмотрев его получше, я заметил несколько красноватых модификаций, которые сильно выделялись на фоне его серебристого тела. Должно быть, его тело — лишь физическая оболочка, а сам Чарминг — бортовой ИИ этого судна. Уставшая Элис с синяками под глазами разлеглась на другом стуле и меланхолично смотрит в иллюминатор.

— Доброе утро.

— Доброе, — томно ответила Девушка.

— Добрый день, Саймон, как ваша рука? — имитирующий интонацию озабоченности голос донёсся со стороны андроида.

Кажется, я уже совсем позабыл о своей руке, точнее, о её отсутствии. Брейсер периодически проводит какие-то манипуляции с Пумой, но вряд ли это может заменить мне поход к врачу. Каждое движение левым плечом вызывает небольшое пощипывание. Я наклонил шею и жадно вдохнул. Противный запах сукровицы и мяса ударил в нос.

— Не знаю, не болит вроде, — ответил я.

— Отлично, значит инфекцию удалось побороть.

Я поднял взгляд на космическую пустоту, находящуюся за иллюминатором. Не знаю, где конкретно мы летим, но эта область удивительно пустая и тёмная даже для космоса. Где-то в сотнях и тысячах световых годах справа светит яркая звезда. Что мне всегда казалось интересным: солнечне лучи от звёзд хоть и летят с невообразимой скоростью света, но даже эта скорость в масштабах вселенной — ничто. Когда наблюдатель видит свет звезды, находящейся от него в тысяче световых лет, это не значит, что он видит саму звезду. За время, которое понадобилось свету, чтобы добраться от звезды до наблюдателя, сама звезда могла уже погибнуть, но наблюдатель узнает об этом только через время, когда последние предсмертные лучи света достигнут его глаз. Если так подумать, то, когда мы поднимаем голову в ночное небо и смотрим туда, мы не видим ни один объект в настоящем времени. Мы видим тот свет, который был излучён в нашу стороны триллиарды и квинтиллионы секунд назад. Мывидим прошлое звёзд и космоса в настоящем времени, а осталось ли хоть что-нибудь там на самом деле? Даже если всё звёзды в галактике в одну секунду поглотит мистическое и абсолютное чудовище, питающееся ядрами солнц, то для нас ничего не изменится. Ещё какое-то время мы будем видеть то же, что видели до этого, даже не подозревая, что эта сущность летит к нам.

Я поворачиваю голову: Темнота космоса. Пролетает заледеневший метеор. Чуть левее — зеленоватая туманность, похожая на паучью сеть, которая смешалась с пчелиными сотами. Ещё левее темно, а затем — что-то странное. И так совершенно тёмная область космоса в центре имеет нечто, что поглощает любые остатки света. Бездна немного искажается.

— Чёрная дыра! — вскрикиваю я. — Разве мы не на предельном расстоянии от неё? Нам нужно разворачиваться и скорее!

Удары сердца ускорились, а дыхание стало резким и прерывистым.

— Не бойся, это не более чем фокус для отвода глаз, — даже слишком спокойно отвечает Элис.

Я смотрю на экран бортового компьютера. Данные зашкаливают, оповещая об опасности.

— Хочешь сказать, датчики нас тоже обманывают? — спросил я, тревожно указывая на экран.

— Не обманывают, но улетать нам никуда не нужно, мы летим ровно в её центр. Там и находится Кристаллиум.

— Значит, нас не сожмёт до атомов и не растянет по горизонту событий?

— Надеюсь, нет, — она улыбнулась. — Всё будет хорошо. А ещё очень красиво — смотри, — сказала Элис и подтянула меня к себе.

Когда вокруг настолько темно, трудно оценить даже очень примерное расстояние до чего-либо, но чёрная дыра определённо становится больше, а значит, мы к ней приближаемся. Горизонт событий, плавно перетекающий в фотонную сферу, а затем в аккреционный диск, манит своим величием. Горизонт событий — последнее, что существует там, а дальше лишь вечная пустота и абстрактное существование в пространстве без пространства. Становится темнее. От уголков иллюминатора с двух сторон ещё доходит тускловатый свет космоса, но передняя, почти полностью прозрачная, часть корабля укутана всепоглощающей тьмой. Прожекторы включены на полную мощность, но свет, производимый ими, не светит, а мгновенно притягивается в пустоту. Проходит несколько секунд, после которых я понимаю: ничего извне больше не существует. Есть только наш корабль и бездна.

— Приём, это Кристаллиум. Представьтесь, — доносится мужской голос из динамиков бортового компьютера.

— Судно Вальбиум-nag. Говорит Чарминг-01. На борту Элис Мелони и Саймон Феникс. Корабль возвращается с миссии “SSP”. Отправляю последовательность фотонов.

— Провожу отсеивание, — голос ненадолго замолкает. — 0100110

— Подтверждаю. Код: Дракон, дракон, банан, змея.

— Доступ разрешён, откройте систему и выключите гравитационные отражатели и щиты. Добро пожаловать домой. Конец связи.

Чарминг опустил пару рубильников, нажал на несколько чёрных и одну большую красную кнопку, а затем, подтверждая действия с помощью пароля на клавиатуре, отключил энергетические щиты. Стрелка спидометра, который был выведен на главный экран, покатилась вправо. Основной двигатель отключён, но корабль продолжает набирать скорость. Вскоре я заметил, как из ниоткуда со стороны чёрной дыры вылетел синеватый пульсирующий луч. Он прицепился к нам, после чего борт неслабо тряхануло. Через секунду корабль оказался полностью обесточенным. Компьютеры и освещение отключились. Луч погас и стало темно настолько, что кажется, ты никогда и не обладал зрением. Я напряг руку и создал небольшую лампочку, стало куда комфортнее. Пожалуй, снаружи корабля что-то происходит, но визуально оценить это невозможно, а компьютер отключён.

— И что теперь? — спустя какое-то время спросил я.

Элис лишь улыбнулась, а затем, сжатием кулака, “выключила” мою лампу. Снова стало темно.

— Что ты де…

Я не успел выразить своё недовольство. Корабль вновь затрясло, будто он врезался во что-то. Вдалеке появился небольшой источник света.

— Что это там? — спросил я восторженно, показывая пальцем, как ребёнок.

— Транствующая м-кварк жеода, внутри которой Эдэм и скрывается все эти годы — Кристаллиум.

Я почувствовал, как миллионы маленьких потоков Пумы исходят из каменного шара посреди пустоты. Мы приблизились, и я смог разглядеть жеоду получше.

Кристаллиум представляет из себя вытянутый по полюсам, бугристый и неровный шар, состоящий из чего-то, что очень напоминает самый обычный по составу камень, однако космических масштабов. На северном и южном полюсах жеоды располагаются громадные механизмы, я сразу же распознал в них гравитационные установки. Именно они периодически выпускали в нас пульсирующий луч. Преподаватель по базовой физике рассказывал, что разработки таких механизмов ведутся, но я не думал, что они могут быть настолько мощными. Удивительно! Они имитировали, может и коряво, но силу притяжения чёрной дыры. Любая сильно развитая технология — неотличима от магии. Теперь я в этом убедился. На одной из сторон, чуть выше и правее центра есть огромная дыра, закрытая видимым полем Пумы. Мы двигаемся в её сторону, а точнее — нас туда засасывает. Через мгновенье я обнаруживаю, что шар полый внутри, а с потолка и округлых стен свисают толстенные, как несколько наших кораблей вместе взятых, радужные кристаллы. Рядом с ними кристаллы поменьше. Кристаллы источают пуму, текущую в центр жеоды. Они светятся ярко белым цветом и полностью, даже чересчур сильно, освещают Кристаллиум. Чарминг включил подорбитальный двигатель, видимо, мы вышли из зоны действия гравитационных установок. Мы подлетаем ещё ближе. Я смотрю сверху вниз и вижу небольшой городок. В нём всего 50, может, 100 зданий, они выстроены определённым образом. Те, что образуют внешний круг — похожи на жилые многоэтажки; ближе к центру — не такие высокие, квадратные сооружения, видимо лаборатории; нечто похожее на торговый центр; красивый парк. За внешним кругом жилых зданий, занимая всю оставшуюся область, разрастается своеобразный заповедник. Дикие деревья и кусты перебиваются небольшими полянками и одинокими кристаллами, кажется, там есть какие-то животные. Но всё внимание привлекает центр этого городка. Титанических размеров кристалл, метров 300 высотой и 50 шириной, окружённый левитирующими вокруг него этажами в форме пончика. Этажи не скреплены между собой и ничто не предотвращает их падение, но они летают, медленно кружась вокруг заострённого на конце м-кварк кристалла. Мы медленно пролетаем над улицами города. Они образуют нечто, похожее на округлый лабиринт, соединённый тонкими палочками. По улицам ходят люди, они поднимают головы наверх. Кто-то хлопает, кто-то охает, а затем они все начинают бежать в одну сторону. Я перевожу взгляд и вижу широченную посадочную платформу на противоположной части жеоды. Логичнее было бы разместить её прямо рядом со входом, но не мне судить. На платформе расположены десятки кораблей, большинство из них класса-м, но есть и крупные военные корабли и даже устрашающе-грандиозный линкор, но один корабль выделяется из общей массы. Он очень странной вытянутой формы, серого, как Фей’джи на моей руке, цвета. Мне даже показалось, что у него нет двигателя. Однако убедиться в этом я не смог — мы приступили к снижению. Небольшие облака пыли окружили нас. Толчок. Корабль стабилизирует давление и его двери опускаются, образуя удобный спуск.