– Жду не дождусь, когда пожмякаю её за щечки! Как когда-то тебя, – усмехнулась Антонина, наматывая шнур телефона на палец.

– Тогда выезжаем!

Валентина повесила трубку. Антонина вернулась к засушенным травам, которые нужно было рассортировать по баночкам и коробочкам. Оторвать бутоны скрюченных цветов. Перетереть листья в ступке в порошок. Нашинковать травы... Монотонная работа и дурманящий запах растений оказывали на Антонину релаксирующий эффект. Она могла часами стоять у стола и перебирать колдовские травы.

Однако в этот раз ведунью отвлекли. Дверь дома неожиданно распахнулась. Кто-то, задыхаясь, перепрыгнул порог и закашлялся. Холодный осенний ветер сдул со стола несколько газет и притронулся к прическе Антонины.

– Что случилось? – спросила ведунья, не оборачиваясь к гостю. – И двери закройте, пожалуйста, – не май месяц на улице.

– Там... – пробормотал подросток, который никак не мог восстановить дыхание. – Там машина... На въезде в деревню... В яму попали... Перевернулись...

Антонина поняла, что на въезде в деревню произошло ДТП и людям необходима медицинская помощь. Деревенский врач имел проблемы с алкоголем, поэтому в выходные и праздники все приходили напрямую к Антонине.

– Конечно-конечно, сейчас, только накину что-нибудь, – ответила Антонина и отстранилась от своих трав. Наскоро накинув на плечи шерстяную шаль, женщина ловко запрыгнула в резиновые сапоги, схватила аптечку и помчалась за подростком.

Тот день был типично осенним: с утра шли ливни, дул сильные ветер, срывавший последние листья с несчастных деревьев. Даже воздух ощущался каким-то сырым и неприятным. Словно все вокруг – и небо, и трава, и дома, – лишилось красок.

На въезде в деревню дождь размыл и без того разбитую дорогу. На обочине, в пожухлой траве, лежал перевернувшийся на бок автомобиль. Вокруг него собралась толпа зевак.

Завидев издалека белый автомобиль, Антонина почувствовала легкий испуг. Она гнала это чувство от себя, но сердцу было не так легко приказать успокоиться, как дворовому псу.

“Да ну мало ли белых машин в мире, – успокаивала себя Антонина, пытаясь не поскользнуться в грязи. – Мои по-любому еще едут где-нибудь на трассе”.

Лишь стоило Антонине приблизиться к месту аварии, как кто-то из толпы начал кричать и освобождать ей проход. Теперь, когда ведунья могла видеть весь автомобиль, а не только его крыло, она с ужасом поняла: это они.

– Валечка! – прокричала Антонина, ускоряясь. Толпа ахнула: они не решались заглянуть в автомобиль, поэтому не знали, что в нем заточена их бывшая односельчанка.

– Валя! Сестренка! – продолжала кричать Антонина, по щекам её бежали слезы. Она барабанила кулаками в лобовое стекло, пытаясь разбудить родственников. Муж Валентины – лысеющий мужчина лет 35 в залитой кровью голубой рубашке – не подавал никаких признаков жизни. Его лицо было опущено вниз, руки бессильно покоились на руле.

Валентина – симпатичная женщина в очках – приоткрыла глаза. Антонина, не прекращая плакать, широко улыбнулась и с новой силой забарабанила по лобовому стеклу, словно это могло чем-то помочь.

– Валя! Валя! – продолжала кричать Антонина. – Я сейчас тебе помогу! Ты только держись!

Антонина жестом поманила толпу к себе. Когда на месте происшествия появлялась Антонина, никто не двигался без её указаний. Поэтому теперь растерявшаяся толпа ринулась к машине и начала её раскачивать, чтобы поставить на колеса.

Когда работа была закончена, Антонина растолкала всех от передней двери прижалась к стеклу. Валентина еле дышала, её голова была залита кровью. Надежда на спасение сестры таяла с каждой секундой.

– Я умираю... – прошептала Валентина. – Я знаю... Сзади... Даша...

Антонина метнулась к задней двери. В детском кресле лежала девочка. Было непонятно, жива ли она, но Валентина уверяла, что её еще можно спасти.

– Разбейте кто-нибудь стекло, – приказала Антонина. У кого-то из толпы оказалась с сбой лопата. Пару ударов и у Антонины на руках была племянница. Даша еще дышала, но очень слабо, её сердце пропускало удары. Ей нужна была реанимация, но где её найти в деревни?

– Спаси её... – Валентина тратила последние силы на слезы.

– Крещеная? – коротко спросила Антонина и прижала малышку к груди.

– Не успели... – ответила Валентина и закрыла глаза. Её голова откинулась назад, грудь перестала вздыматься. Женщина умерла.

Антонина провела ладонью по стеклу машины, как бы попрощавшись сестрой. Вмиг ведунья стала снова серьезной и собранной. Спрятав ослабевшего ребенка под шалью, она сказала очевидцам трагедии вызвать “скорую” или спасателей. Сама же Антонина помчалась домой. Лишь её аптечка осталась валяться в траве.

Антонина бежала, не разбирая дороги. Ей было все равно на лужи, грязь и общественное мнение. О каком стеснении может идти речь, когда от тебя зависит жизнь твоего последнего родственника?

Антонина буквально снесла калитку и влетела в дом.

– Домовой! – закричала она. – Домовой!

Одной рукой Антонина прижимала к груди племянницу, другой – судорожно обыскивала полки. Когда нужная баночка обнаружилась, женщина достала щепотку сушеной травы и бросила на пол. На этом самом месте из воздуха возник странный человечек. Он был стар, об этом говорила копна седых волос на его голове и морщинистое лицо, скрытое под густой растительностью. Старики часто бывают невысокими, но этот был еще ниже – едва ли его рост составил бы полтора метра. Одет он был не менее странно: в суконные штаны, полосатую рубаху, подвязанную длинным поясом, и лапти.

– Антонина, я ведь могу и обидеться, – пробурчал старичок. – Только попробуй меня еще раз силой призвать.

– Извини, Аркадий, – ответила Антонина домовому и положила ребенка на диван. – Я бы никогда так не поступила, если бы ситуация не была экстренной. Это Даша, моя племянница. – Домовой подошел к дивану и взглянул на девочку. Она уже не двигалась, её глаза были мутными. – И она умирает, – продолжила Антонина, собирая по ящикам и полкам необходимые для ритуала вещи. – Помоги мне, удочери её. Человеком она умрет, а вот с нечистью у неё появится шанс. Родители её только что умерли в аварии, так что проблем не будет. Спаси её, а я сделаю для тебя что угодно.

– Я бы и рад помочь, но ведь ты же знаешь, нечисти с крещеными не по пути...

– Да не успели они. Все будет нормально. Все должно получиться.

– Тогда начинай.

Антонина упала на колени и разложила на полу необходимые вещи: чистую страницу из своей колдовской книги, гусиное перо, нож, кастрюлю и спички. Еще раз взглянув на домового, ведунья сделала надрез на ладони, обмакнула перо в кровь и начала писать документ о том, что домовой Аркадий, проживающий у ведуньи Антиповой Антонины Викторовны, соглашается на удочерение Франтиковой Дарьи Александровны. Дописав, Антонина поставила внизу свою подпись и передала нож и перо домовому. Тот так же разрезал ладонь, обмакнул перо в кровь и подписал документ. Оставалась только подпись Даши. Но как попросить грудного ребенка разрезать ладонь, обмакнуть перо в кровь и оставить подпись?..

– Была не была, – махнула рукой Антонина и взяла девочку на руки. Самостоятельно проколов детский палец кончиком ножа, ведунья приложила крошечную ручку к листу бумаги так, чтобы на нем остался кровавый отпечаток.

Затем Антонина положила ребенка обратно на диван. Нужно было закончить ритуал. Для этого Антонина положила документ в кастрюлю и взяла спички.

– Пусть будет так, как на бумаге написано и силой ведуньи скреплено, – проговорила Антонина и бросила горящую спичку в кастрюлю. Пламя в несколько секунд поглотило документ, написанный кровью. И стоило последней букве исчезнуть в огне, как комнату оглушил детский плач.

– У нас получилось! – радостно закричала Антонина и начала убаюкивать розовощекого здорового младенца. – Мы смогли, Аркадий!

Если домовой Аркадий стал приемным отцом Дарьи в мире нечисти, то по обычным людским документам опеку над девочкой взяла Антонина. Кроме сестры у Валентины никого не было, а муж её был из детдома, поэтому добиться опеки над Дарьей не составило большого труда.