Одним осенним вечером по разным, совершенно непересекающимся улицам города N ехали четыре автомобиля. С разной скоростью, на разном топливе (и даже покрышках) эти четыре машины рассекали городской трафик, чтобы, завидев округлую крышу ресторана “Пантеон”, остановиться на одной парковке.

И хоть все гости достигли пункта назначения в одну и ту же минуту, припарковаться и выйти из машины с первого раза получилось не у всех.

Первым со своей задачей справился водитель отполированного черного “мерседеса” премиум класса. И это неудивительно, ведь этим автомобилем управлял настоящий профессионал – других хозяин “мерседеса” (и еще десятка дорогих машин) на работу и не брал.

С ювелирной точностью припарковав автомобиль у тротуара, водитель в форменном черном костюме, фуражке с золотым кантом и белых перчатках вышел из салона и открыл пассажирскую дверь. Хозяин авто не спешил выходить из темноты. Чуть помедлив, он высунул из машины унизанную перстнями руку, которая сжимала изящную трость из темного дерева. Опираясь мощной ладонью на венчавшую трость золотую фигурку рычащего волка, мужчина вылез из машины и предстал перед рестораном “Пантеон” во весь свой нечеловеческий рост. Стоит сказать, что привычка хозяина “мерседеса” одеваться в костюмы с накладными плечами и длинные пальто с соболиными воротниками делала его не просто высоким, но еще и “широким”, поэтому он всегда смотрелся в толпе людей как исполин. В прочем, о каких толпах людей может идти речь, если обладатель черного авто премиум класса с личным водителем уже лет 300 слыл эксцентричным затворником и соседями по элитному дачному поселку за глаза звался Кощеем Бессмертным?..

Пока мужчина с тростью скептически оглядывался по сторонам, из чуть менее идеально припаркованного ярко-красного “бентли” выпорхнула рыжеволосая девушка в красном платье с высоким разрезом вдоль бедра. Наклонив голову, девушка встряхнула пышную укладку в стиле “как высохли, так и пришла” и застучала высокими каблуками по асфальту. Не смотря на то, что на дворе стоял ноябрь и вечерами на охоту за носами и голыми руками уже выходили первые морозы, девушка ничуть не зябла в платье с декольте и открытых босоножках. Направляясь к хозяину “мерседеса”, девушка даже картинно обмахивала руками бледное лицо с красными глазами и всем видом показывала, что считает массивное пальто мужчины нелепым при такой погоде.

Того же нельзя было сказать о спутнике рыжеволосой девушки. У вчерашнего школьника, которому без паспорта еще не продали бы сигареты, поездка осенним вечером в машине с откидным верхом такого восторга не вызвала. Поправляя очки на раскрасневшемся носу, парень незаметно натягивал рукава короткого черного пуховика на озябшие руки и пытался спрятать подбородок в воротник. Но это мало чем помогало: его слабое человеческое тело беспощадно отдавало тепло атмосфере, заставляя мышцы непроизвольно сокращаться. В конечном итоге, когда он хотел красиво выпрыгнуть из машины, используя дверцу как барьер, его закоченевшие конечности чуть не зацепились за лобовое стекло. Но парню удалось во время собраться и вполне “сносно” проковылять к девушке в красном платье.

– М-м-м, – протянул хозяин “мерседеса”, шумно втягивая воздух носом. – Совсем юный человечек! Приходить на званый ужин с недоеденной шаурмой... Где твои манеры, Мирина!

– Считай, что я пришла со своей выпивкой, – резко ответила девушка, своей позой и взглядом показывая, что этой перепалки она ждала, как онкобольной морфия. – Так принято сейчас в твоей родной Европе. Ты же любишь Европу, Аллан?

Мирина пристально посмотрела в уставшие глаза Аллана. Он никогда не скрывал того факта, что устал от жизни, в отличии от Мирины, которая всегда одевалась по последней моде и кутила на самых шумных вечеринках.

Вот только рыжеволосая девушка никогда не задумывалась над тем, что хозяин “мерседеса” старше её и умеет видеть её реальные чувства за сценической маской.

Старенький, но ухоженный “форд фокус” забавного салатового цвета парковался дольше всех. Его водитель (и хозяйка по совместительству) – миловидная пожилая женщина в толстых очках – вжав голову в плечи, внимательно смотрела во все зеркала и со скоростью 1 мм/с пыталась встать между черным “мерседесом” и красным “бентли”. Подозрительно чистый для сельской местности, из которой он приехал, “форд фокус” поскрипывал и смешно потряхивал кипой пучков травы и деревянных брелоков на лобовом стекле.

– Да не бойся ты, Антонина! – прокричала Мирина сквозь хриплый рев мотора салатового “форда” – Если поцарапаешь мою машину, я не буду злиться. А я если его, – девушка взглядом указала на мужчину с тростью, – то я тебе еще сверху доплачу.

– Все-то вы никак не помиритесь! – воскликнула Антонина, выгружаясь из наконец-то припаркованного авто со всеми своими многочисленными юбками, оборками и украшениями-оберегами. В след за ней на улицу вышла и её племянница Дарья ­– низкая девочка-подросток в белоснежном вязаном платье и синем пальто, всеми своими косичками, бантиками и кружевными воротничками напоминавшая ангела во плоти.

– А мне так даже больше нравится, – неожиданно вмешался вальяжно разлегшийся на капоте синего спортивного “порше” юноша, до этого снимавший на мобильный телефон страдания Антонины. Откинув с лица темную мокрую челку, он подошел к остальным, чуть поскрипывая нелепой кожаной курткой ядреного красного цвета.

– Владик, опять ты в эти “колгóтах”? – по-старушески возмутилась Антонина, глядя на узкие джинсы Владика, которого так называть, конечно же, могла только великовозрастная Антонина, помнившая его еще головастиком, да Аллан с Мириной. – Ну, совсем о потомстве не думаешь!

– Теть Тоня, заглядывайте к нам на озеро почаще! Там на берегу резвятся десятки доказательств непричастности узкой одежды к росту мужского бесплодия, – резво ответил Владислав. Наивная Дарья при этом испуганно покосилась на него. На вид он выглядел всего лишь лет на пять старше Дарьи, для которой пока что и один ребенок казался чем-то очень отдаленным, не говоря уже о десяти и более...

– Боже Правый, Владик! Выключи ты уже эти демонические вопли! – взмолился Аллан, картинно прикладывая толстые пальцы к вискам.

Владислав недовольно поцокал языком на бесячее “Владик”, однако подошел к своей машине и выключил “Топ-чарт” одной известной стриминговой площадки. Затем он погасил в салоне свет и достал ключи из зажигания, тем самым окончательно смирившись со своей участью быть главным подсудимым на мероприятии.

– Ну все, можем идти? – спросила Антонина, оглядываясь, все ли на месте.

­– Да нет, есть еще кое-что, – сказал Аллан, устремляя укоризненный взгляд на Мирину. – Ты забыла ключи в машине, – сказал он ей.

– Нет, не забыла. Я не такая старая, как ты. Я всегда их там оставляю. Я, знаешь ли, над златом не чахну. Не играю в собаку на сене.

– Да, ты никогда не умела ценить, что имеешь...

– Хватит! – прервала перепалку мужчины и девушки Антонина. Голос её прозвучал громом среди ясного неба. При чем, “громом” в прямом смысле этого слова: где-то неподалеку сверкнула молния и начался ливень.

Оказавшийся в своей стихии Владислав, начал кружиться под дождем, исполняя какой-то ритуальный танец – по другому его припрыгивания и перебежки с прихлопываниями назвать было нельзя. Разозленные, но вполне удовлетворенные Мирина и Аллан не сводили глаз с друг друга. Молчаливый Саша (именно так звали озябшего спутника Мирины) еще больше вжался в куртку, пожалев, что не купил модель с большим капюшоном. Дарья сразу выудила из своей бездонной сумочки белый зонтик и раскрыла его над Антониной, которая все утро сооружала на своих седых волосах укладку. Та благодарно улыбнулась племяннице и пообещала все исправить.

Порывшись в бесформенной сумке, Антонина достала льняной мешок, в котором в деревнях хранят крупу. Затем женщина начала что-то шептать себе под нос. Уже переходя на пение, она резко раскрыла мешок и сжала его края до белых пятен на костяшках. Серые грозовые тучи, порывистый ветер и проливной дождь сразу же начали скручиваться в один жгут, который потянулся в льняной мешок. Аккуратно укладываясь на его дне, этот жгут поглощал все больше ненастной пряжи, и в конце концов на улице снова установилась спокойная прохладная осенняя погода.