Глава 9

Сели-Ашт – огромный красивый город на берегу Морци. Если Морицор воплощал в себе угрюмую целеустремленность людей, только что отвоевавших свою свободу в неравной борьбе с поработителями, то Сели-Ашт был воплощением их самых смелых мечтаний. Для тех, кто был в столице впервые, этот город мог показаться волшебным. Это был венец культуры Селиреста. Светлый, чистый, просторный, многолюдный и шумный, полный зелени, парков, клумб и фонтанов, пестрящий фресками и витражами, изобилующий скульптурами и памятниками.

Магия города отвлекла Джессвела от мрачных мыслей, он проводил все время, разгуливая. Компанию ему составлял Лирэй, пусть и не такой впечатлительный, но все же соскучившийся по столице. Через несколько дней после церемонии прощания с Миностой к ним присоединилась и Хьола.

Крэйвел же предпочитал проводить почти все время в Храме Справедливости, чаще всего за молитвой, тренировкой или попытками поспать. Здесь все было испещрено и пропитано знакомыми фамилиями, названиями, датами. Посторонние разговоры порой казались продолжением собственных галлюцинаций. Но все же было легче, чем Крэйвел ожидал, легче, чем было в прошлый раз, когда он был здесь. Фелисия всегда находилась рядом и целая армия жрецов, которые уже знали его проблемамы. За ним присматривали днем и ночью.

Солигост ожидал суда в темнице местной резиденции инквизиции. Со всего Селиреста слетались приглашенные присяжные. Они были богатыми людьми и могли позволить себе полет, но все равно это занимало много времени. Кроме того, у жрецов ушло не мало дней чтобы просто привести Солигоста в чувство. Крэйвел попросил, чтобы его оповестили, когда это произойдет. Но даже получив это известие, Крэйвел навестил старого сослуживца не сразу, так как первое время Солигост был заторможен и едва понимал, что происходит вокруг.

Когда они наконец встретились, Крэйвел увидел ренегата совершенно истощенным. Ни капли жира, да и мышц стало значительно меньше, казалось, что свой любимый фламберг Солигост уже не поднимет. Поредевшие и местами поседевшие волосы, а также нездоровый белесый оттенок кожи выдавали длительное недоедание.

В остальном Солигост выглядел вполне ухоженно, в его камере имелась кровать, стол и стул. На столе стояла тарелка со стандартным тюремным пайком. По сравнению с тем, чем он питался обычно, это был царский обед. Здесь были и овощи, и фрукты, и даже хлеб, всего понемногу, было, конечно, и мясо, но ему ренегат уже давно не был рад, даже самое изысканное мясо вызывало у него отвращение, годами он питался лишь им, изредка перебиваясь на какие-то сорняки.

Еда будила в нем воспоминания о вечно голодном брате, и ком в горле не давал ему даже прикоснуться к еде, аппетита не было совсем, несмотря на кусачий голод, засевший где-то под ребрами.

Крэйвел сел на стул и принялся непринужденно нарезать пищу на крошечные кусочки. Он нашел примечательным тот факт, что Солигосту услужливо принесли и вилку, и столовый нож. Несмотря на длинный перечень преступлений, которые ему приписывались, никто не сомневался, что в заключении Солигост будет вести себя порядочно.

– Ну что, как твои дела? Выспался? – спросил Крэйвел.

Солигост горько усмехнулся.

– Поверить не могу, что вы тащили меня все это время, не проще ли было казнить меня на месте?

– Чтобы в след за Фрином свихнулся и Джесси? Нет уж с меня хватит одержимых ренегатов.

При упоминании имени его последнего оппонента во взгляде Солигоста появилось чуть больше осмысленности, по нему Крэйвел так же понял, что Солигосту требуются кое-какие пояснения.

– Он души в тебе не чает, – сказал Крэйвел. – На днях я хочу привести его сюда, чтобы вы могли поговорить по душам. Пожалуйста, сделай так, чтобы мне не приходилось потом гоняться за ним еще одну сотню лет.

Солигост кивнул в ответ.

Крэйвел смешал все, что принесли Солигосту надсмотрщики в мелко порубленный салат и высыпал в кружку с чаем, вытерев пролившиеся излишки.

– На-ка, выпей, – сказал он, протягивая гастрономическое чудо ренегату, но тот сморщился и отвернулся. – Давай-давай, иначе ты не доживешь ни до суда, ни до визита Джесси. Думай об этом, как о лекарстве.

– Не хочу оскорбить твои кулинарные таланты, но ты впустую переводишь провизию, моих сил как раз хватит, чтобы дожить до суда, а большего и не требуется. Когда все вдоволь потыкают в меня пальцами, меня ждет казнь. Так к чему эта расточительность?

– О какой расточительности ты говоришь? – возразил Крэйвел. – Селирест не бедствует, еды хватает всем с лихвой.

– Я не хочу.

– Тогда воспринимай это, как наказание.

Солигост улыбнулся. Ему это казалось совершенно бессмысленным. Кормить смертника. Впрочем, смысл, должно быть, был не в этом, а просто в том, что Крэйвелу хотелось проявить немного заботы о сослуживце, как в старые добрые времена, когда они были готовы есть любую дрянь, лишь бы заглушить вечный голод, и по мере возможностей делились друг с другом всем, что могли найти или стащить.

– Что заставляет тебя заниматься всей этой чепухой? Тратить силы и время? – спросил Солигост. – Совесть? – Крэйвел не ответил, он продолжал настойчиво держать кружку перед лицом собеседника. – Совесть, как и любое другое чувство, имеет мало общего с рациональностью, не ставь ее превыше других. Совесть нам врет, Крэй, – продолжил Солигост. – Я ведь был совершенно убежден, что поступаю по совести, помогая родному брату. Он казался мне лучшим из нашей семьи, первым узревшим и ощутившим на себе гнилую природу божества, которому молится весь Селирест. Я думал, он станет спасителем, а он превратился в безумца. Именно глас совести не давал мне убить его. Именно глас совести сейчас не дает мне поесть. Если ты думаешь, что совесть не может обратиться в демона, ты ошибаешься. Лучше сосредоточиться на результате, даже если совесть придется запачкать.

– Впечатляющая речь, мои аплодисменты, – насмешливо ответил Крэйвел, выслушав этот монолог. – Обязательно расскажи все это Джесси. Но сначала поешь.

Ненадолго повисла пауза, заговорить Крэйвелу зубы не вышло, Солигост размышлял, как ему поступить, а Крэйвел ждал. В конце концов, Солигост поддался на его уговоры и, зажмурившись, выглотал все содержимое кружки в один присест.

– Ну как, вкусно? – с усмешкой поинтересовался Крэйвел.

– Для наказания сойдет.

Они посмеялись.

После этого визита Крэйвел настоял на том, чтобы Солигоста кормили какой-нибудь подобной мешаниной, которую ренегат мог бы залпом выпить и забыть. Это, конечно, выбивалось из привычного протокола содержания заключенных, но учитывая ситуацию, можно было сделать исключение.

Крэйвела пускали к Солигосту беспрепятственно по первому требованию, у Крэйвела, как у древнего паладина с безупречной репутацией, был уникальный статус, который открывал ему многие двери, даже в инквизиторскую темницу, где содержались самые опасные враги Селиреста. Не было никого, кто возразил бы, ведь после того, как Солигоста навещал Крэйвел, ренегат становился более сговорчивым и послушным. Это значительно облегчало работу дознавателям, которые допрашивали клятвопреступника обо всем, что он пережил за всю свою долгую жизнь. Летопись получилась гигантская. Только на создание черновика ушла пара недель.

А вот пропихнуть в темницу Джессвела оказалось сложнее. Крэйвел бодался с несколькими инквизиторскими чинами много дней, чтобы добиться их встречи. Но труды увенчались успехом. Джессвел был очень рад возможности навестить кумира. Хоть они и увидятся вновь на суде, это будет уже совершенно иной формат встречи, так что этот визит можно было бы назвать прощальным.

Солигост выполнил просьбу Крэйвела. Проведя целый день с Солигостом, обсудив с ним все, что давно хотелось, Джессвел успокоил свою душу и оставил этот якорь позади. Солигост убедил его отнестись к ситуации отстраненно, как к ценному уроку и использовать полученный опыт во благо. Крэйвел наблюдал за Джессвелом на протяжении всего судебного процесса и не заметил, чтобы парень нервничал или негодовал, тот был спокоен.