– Что ж, умно, – не мог не признать этого молодой человек.

– У меня к тебе только одна просьба.

– Какая?

– Будь осторожен, Дэрий.

***

Папа не злился. Просто тяжело вздохнул, покачав головой, будто ничего другого от меня не ожидал, и спросил, как нога. Я еще находилась в целительском корпусе и, слава смерти, сильно не пострадала. Просто придавило меня неудачно, и стори Минрани, строго глядя на наивную суолу, распорядилась о неделе постельного режима после того, как максимально возможно залечила ступню. Я, конечно, новости не обрадовалась, тем более что Витания все еще помогала целителям, но делать было нечего.  Пришлось даже стойко выносить ее ненавидящие взгляды из–за компании, сопровождавшей меня в лекарское крыло. Хотя больше ни одного повода для ревности у девушки не возникло: передав меня с рук на руки дежурным, Мин скрылся в неизвестном направлении и больше не появлялся.

Не могу сказать, что я сильно грустила. Все же его неожиданное участие было скорее из ряда вон выходящим событием, чем безоговорочно ожидаемым поступком. И то, что потом он решил вести себя по–старому, нисколько меня не удивило. Но в сердце поселилась небольшая обида, а тьма…тьма порой выводила меня из себя метаниями внутри тела и горячим желанием найти Таормина и высказать ему все, что думает о нем. В конце концов, я ведь тоже была одной из тех, кто не допустил разрушения корпуса общежитий. Неужели так сложно было проявить дружеское участие?

Безусловным положительным качеством своего характера я считала нежелание долго пребывать в апатии, поэтому вскоре я нашла цель, ради которой и пошла на поправку гораздо быстрее. К моей огромной радости, в приемные часы иногда заглядывали то Мани, то Онирен, то Свон с Айной. И я была этому несказанно рада. В один из таких приходов, когда меня навещали подруги, и состоялось наше объяснение со Свон.

Я не стала ходить вокруг да около, просто попросила подругу сесть поближе и взяла ее ладонь в свою:

– Прости меня, Свонни.

– Ты о чем, Иви? – неподдельно удивилась девушка.

– Я тебе солгала. Насчет нас с Мани солгала. Никогда мы с ним не встречались.

Видеть лицо Свон в этот момент, если честно, оказалось особенным наслаждением: на нем смешались огромное облегчение и вместе с тем осознание того, что ее долго и со вкусом водили за нос. Потом, однако, моя подруга решила изобразить чопорную барышню и, быстро взяв себя в руки, спокойно спросила:

– Мне–то что с того, Иви? Ваши игры – это ваше дело.

– Только если наша игра изначально не была настроена на то, чтобы привлечь твое внимание.

– Что? – самообладание вновь изменило подруге, и на этот раз она даже не пыталась прийти в себя.

– Мани просто хотел, чтобы ты приревновала. А я задолжала ему за спасение и вынуждена была согласиться.

От злости моя давняя знакомая аж засветилась. Огненные всполохи снова пошли по свободной от мантии коже рук, и я ощутила приятное покалывание в том месте, где наша кожа соприкасалась. Надо отдать Свон должное, она владела своей стихией на высоте. Поэтому вскоре и это проявление несдержанности сошло на нет.

– С этим… – она глухо зарычала, – я разберусь сама. Он у меня еще попляшет. Ну а ты–то! – озабоченно глянула она на меня. – Я же тебя предупреждала! Чего ты ввязалась в эту авантюру?

– Мани хороший, – пожала плечами я, насколько это позволяло лежачее положение. Озорные искорки в холодных голубых глазах Айны подсказали, что я выбрала правильное направление объяснений. – Да и мы с ним за это время сдружились. Ты правда ему небезразлична. Ума не приложу, с чего ты вообще взяла, что он бабник – вернее друга я не находила за столь короткое время.

Обиженная моська Свон дала понять, какими неожиданными оказались для нее мои слова. Ну, нет, милая, и Мани стал мне другом, а значит, я сделаю все возможное, чтобы два  упорствующих и дорогих моему сердцу человека во что бы то ни стало были вместе. Будто уловив ход моих мыслей, огневичка расслабилась и притянула к себе.

– Спасибо, что решила об этом рассказать. У меня на душе полегчало оттого, что мы с тобой снова начали разговаривать, как и раньше. Только почему ты вдруг решила раскрыть мне эту тайну?

– Понимаю, это покажется тебе безумным, но в академии учится ОН, Свон. И мне будет нужна ваша помощь.

***

Вышедший от ректора молодой человек недовольно скривился. Напротив дверей, ведущих в кабинет главы Академии Магии, подпирал стену водник – его товарищ по несчастью. Разница состояла лишь в том, что демон использовал разрешенную стихию, а потому по делу о не выявленном отступнике считался лишь свидетелем. Основную часть вины разделили между собой земной демон и огневик.

– Судя по настроению, не отчислили, – удовлетворенно заключил Айнон, отрываясь от опоры и делая шаг навстречу Таормину. – Но и наказание придумали такое, что ты остался совсем не рад.

– Посвящение в суолы, – скривился огневик. – Слежу за тем, чтобы вечер прошел без происшествий. И практика у первого курса после –  я в спайке с девчонкой из некромантов.

– Знаем–знаем, – поддакнул демон. – Девочка–смерть, променявшая одного брата на другого.

– В выражениях поаккуратней, – предупредил его Таормин. – Кто ты такой, чтобы судить о людях по сплетням?

– Так уж и сплетням, – растянул губы в очередной улыбке водник. – Мы с тобой вообще, надо сказать, уже заочно знакомы. А объединили нас совершенно точно одни и те же женщины.

– Не понимаю, – нахмурился Таормин.

– Одна из них думает, что любит тебя, вторую любишь ты, – загадочно ответил Айнон. – И обе они только о том и думают, чтобы нарушить наше с тобой башенное уединение.

Таормин с минуту разглядывал новоиспеченного товарища, затем едва слышно простонал:

– Девчонка…

– Ты был прав, когда решил, что Иви идет в общежитие к парням – так оно и было. Не случись с академией небольшого переполоха, возможно, она бы нашла другую дорогу в твою комнату.

– Или я перестал разбираться в людях, или ты тот, кто заинтересован в Витании, а потому всеми способами пытаешься свести меня с малолеткой, – попытался провести обманный маневр огневик, но попытку  безжалостно пресекли на корню:

– А может, не будем ходить вокруг да около и признаемся, наконец, что наша общая история с Биором и Маерией имеет гораздо более глубокие корни?

Таормин стиснул зубы, враждебно посмотрев на Айнона:

– Кто ты такой, демоны тебя раздери?

– Не поминай моих родственников всуе, – шутливо пригрозил ему пальцем Айнон. – И расслабься. Ненависти я к тебе не испытываю и камней за спиной тоже не держу. А здесь я для того, чтобы наблюдать за предсказанным объединением древних королевств. Имя Ласотар говорит тебе о чем–нибудь?

Выдержка изменила огневику, но он ответил максимально честно:

– Демон Воды, женщину которого погубил мой проклятый прадед.

– Я его сын. Меня зовут Ласоний.

Повисло неловкое молчание. Таормин не торопился нарушить его. Но, то ли любопытство победило, то ли ему просто надоело ошиваться в административной части академии, следующие слова прозвучали именно из его уст:

– Похоже на жестокую насмешку судьбы. Потомки некогда враждующих родов собрались в одном и том же месте с совершенно непонятными целями.

– Почему же непонятными? – не согласился Айнон. – Твой брат, например, любит дочь демоницы, проданной моим отцом в рабство. А ты оберегаешь дочь женщины, которую чуть было не погубил твой отец.

– Ты многое знаешь. Это меня настораживает, – прищурился огневик.

– Я не враг тебе, – повторил водник. – Но твоя помощь мне очень бы пригодилась.

– Моя? – недоверчиво переспросил Мин.

– Я знаю, что твоя мать была не самой сильной огневичкой, – кивнул Айнон. – Однако эту проблему решил в момент твоего рождения мой отец. Он пришел в покои Таориши Маерийской вместе с одним из сильнейших демонов пламени, и тот отметил тебя огненным поцелуем. С тех пор в тебе боролись две стихии, это время было самым напряженным. Демоны ждали, победит ли один из даров, уравновесят ли они друг друга или, наоборот, поработят так, что ты угаснешь. Но ты превзошел все ожидания – усилил обе способности, сделав их равными.