Как раз когда я спустилась по последней ступеньке, из кухни раздался громкий грохот, и все мои чувства напряглись. Испугавшись того, что я могла увидеть, я бросилась на кухню и обнаружила свою мать, окруженную осколками разбитой тарелки. У меня застыла кровь.

— Мама?

Ее тушь стекала по лицу, глаза налились кровью, когда она смотрела сквозь меня. Она покачивалась, стоя под довольно странным углом, что говорило о том, насколько она пьяна.

— Чего ты хочешь? — Усмехнулась она.

Я ненавидела, когда она была такой. Я ненавидела, когда она становилась агрессивной и презирала всех и вся.

— Т-ты в порядке?

— Конечно, я не в порядке.

Что-то, должно быть, случилось у нее на работе.

— Почему ты не на работе?

Она повернулась и открыла верхний шкафчик, набитый ее спиртным. Она схватила бутылку бурбона, резко открыла ее и сделала глоток прямо из нее. Мне было противно видеть, как моя собственная мать делает это с собой. Ей даже было все равно, что ее дочь все это время наблюдает, как она идет на дно.

Я уже много раз выбрасывала ее спиртное, но это ничего не меняло. Мы всегда ссорились, но я никогда не могла донести свою точку зрения, и, несмотря на все мои мольбы, она продолжала покупать его, даже не пытаясь остановиться. Вот что ранило меня больше всего. Она никогда не пыталась бросить пить. Ее не волновало, что мне больно видеть ее такой. Мне нужна была мать, а не эта злая, безразличная незнакомка.

— У тебя все в порядке с работой? — Она не ответила и не повернулась ко мне, сделав еще один глоток из бутылки. — Мама, что-то случилось на работе?

Она хлопнула бутылкой по стойке и повернулась ко мне, ее глаза были полны жгучей злобы.

— Ты когда-нибудь заткнешься?! — Закричала она. — Я не могу выносить твой голос прямо сейчас!

— Как ты можешь ожидать, что я заткнусь?! Ты только что появилась здесь и ты пьяна! Перестань делать это с собой!

Я подошла и потянулась за бутылкой, но она одновременно схватила ее и выдернула. Я потянула ее назад, пытаясь вырвать у нее, но она была сильна.

— Дай мне бутылку!

— Нет! Отойди от меня!

Я выпустила бутылку, и она вырвала ее, с силой толкнув меня на стойку.

— То, что я делаю, не твое дело!

— Ты моя мать! — Заорала я. — Ты вечно напиваешься, и тебе наплевать на меня! Перестань это делать! Перестань губить нас обоих!

Она ударила меня, и боль затуманила мой разум. Я смотрела на нее, сжав руки в кулаки и оскалив зубы, мой гнев быстро рос. Мне хотелось ударить свою мать. Я хотела заставить ее почувствовать ту же боль, которую я чувствовала рядом с ней, как эмоциональную, так и физическую.

— Ты не будешь так со мной разговаривать! — Она снова попыталась оттолкнуть меня, но я схватила ее за запястье, защищаясь.

— Не трогай меня больше, мама! Хватит! — Я отпустила ее и сделала шаг назад. — Я устала от тебя! Мне стыдно говорить о тебе с кем-либо. Мне стыдно, что ты моя мать…

Она дважды ударила меня пощечиной, прервав меня. Я встретила ее яростные глаза, ужаснувшись интенсивности ее враждебности. Она не сдерживалась, когда била меня. Она заставила мою губу треснуть, когда она столкнулась с моими зубами, и я чувствовала вкус крови на своих губах, чувствуя себя разбитой.

Это никогда не закончится. Никогда.

— Убирайся! — Я отступила, ее крик пронзил мои уши. — Убирайся с глаз моих!

Я выскочила из кухни, спеша убежать от нее и этого гнетущего чувства. Оно распространялось внутри меня, эта чернота, эта тревога, и я больше не могла находиться с ней в одном доме. Мне нужно было бежать.

Я схватила свои кроссовки и куртку, но далеко уйти не успела, потому что как раз, когда я выбежала на крыльцо, она бросилась за мной.

— Куда ты? Возвращайся сюда, тупая пизда!

Я повернулась на каблуках, чтобы встретиться с ней, и увидела, как она бросилась на меня с бурбоном в руке. Я отшатнулась, испугавшись ее.

— Тебе нельзя выходить из дома так поздно! Ты пойдешь в свою комнату и будешь там сидеть. Ты меня слышишь?! — Она кричала так громко, что я была уверена, что все соседние дома вокруг нас могли ее услышать. Это был не первый раз, когда она устраивала сцену, но это не сделало ситуацию менее унизительной.

— Нет! Я не могу находиться в одном месте с тобой. Я ухожу!

Я обернулась и сделала несколько шагов, едва заметив, как Хейден и Блейк наблюдают за нами со своего двора, когда бутылка пролетела в нескольких дюймах от меня, рухнув рядом с моими ногами на землю. Я отскочила в сторону, вскрикнув, и в ужасе посмотрела на нее. Я не могла поверить, что моя собственная мать бросила в меня бутылку. Нет, нет, нет.

— Если ты уйдешь, ты больше не моя дочь, Сара! — Сказала она эти жестокие слова, определенно не в первый раз.

Это всегда было больно. Все так чертовски болело, когда у нее были эти агрессивно-пьяные эпизоды, и я не могла этого вынести. Я взглянула на Хейдена, который наблюдал за мной, и почувствовала себя еще более униженной, потому что он стал свидетелем этого. Он хотел этого. Он наслаждался этим. Я не могла вынести, что теперь у него было еще больше боеприпасов, чтобы напасть на меня.

Моя мать никогда не имела в виду эту угрозу, но это не имело значения. Пьяная или нет, она не имела права нападать на меня под предлогом того, что не может контролировать себя. Ничто не оправдывало оскорбительные речи и насилие.

— Мне все равно, — парировала я и убежала так быстро, как только могла.

Это не помогло. Как бы быстро я ни бежала, пытаясь освободиться от демонов, это было бесполезно. Они всегда были рядом со мной, сжимали меня, впивались в меня когтями, заставляя меня истекать кровью. Я не хотела возвращаться туда. Я не хотела больше жить такой жизнью.

Я понятия не имела, как долго я бежала, когда услышала мотоцикл позади себя. Он замедлился и остановился передо мной, и я остановилась, когда мой взгляд упал на Хейдена, который снял шлем и слез с него. Что он здесь делает?

Он двинулся ко мне, но я метнулась в том направлении, в котором пришла, прежде чем он успел приблизиться. К сожалению, мое спасение было недолгим, потому что он легко поймал меня и развернул лицом к себе.

— Куда ты собираешься идти?

— Отпусти меня!

— Ты действительно собираешься сбежать?

— И что с того, тебе то что? Это не твое чертово дело. — Я извивалась, пытаясь освободиться, но его хватка была такой же крепкой, как и всегда.

— Ты действительно не способна вбить некоторые вещи в свою глупую голову. Все, что касается тебя, — это мое дело. Ты не можешь сделать ни одного шага без моего ведома.

Я закатила глаза.

— Ты не Бог.

— Нет, я просто владею тобой.

— Ты не владеешь мной!

— Мне нужно напомнить тебе о прошлой ночи?

Я напряглась, мгновенно почувствовав отвращение от воспоминаний о его принудительных прикосновениях и поцелуях.

— Тебе не нужно напоминать мне. Я очень хорошо это помню. Особенно момент, когда ты оставил меня совсем одну, без возможности вернуться домой.

Его руки на самом деле ослабили хватку на мне, и я воспользовалась этим шансом, чтобы отстраниться от него. Он просто изучал меня, ища что-то в моих глазах. Я задавалась вопросом, было ли это сожаление, которое я увидела в его глазах. Нет, этого не может быть. Ты бредишь, Сара. Почему он должен чувствовать хоть каплю раскаяния, когда он делает все с намерением навредить тебе? К тому же он слишком часто переходил черту.

Застав меня врасплох, он протянул руку и коснулся моей нижней губы указательным пальцем. Я вздрогнула, наблюдая за ним, как добыча наблюдает за своим хищником, ожидая от него худшего. Его палец нежно скользнул по моей губе, щекоча меня, и я уставилась на него, пораженная. Я хотела пошевелиться, но не могла.

— Что ты делаешь? — Прошептала я, даже не моргнув, когда увидела в его глазах неподдельные эмоции — неуверенность и замешательство.

Я пыталась прочесть каждый знак, чтобы знать, откуда придет атака. Для него это была игра, и он, должно быть, сейчас действует. Я знаю, что мне нужно уйти от него, так почему я все еще стою на месте?