Боксер. Это так грубо.

Моему отцу это не понравится.

— Хорошо, — говорю я, хотя мне хочется задать ему сотню вопросов. — Когда же ты освободишься?

Он листает свой телефон. — Мм… По четвергам вечером я свободен после тренировки. Город будет пустым, но ты можешь прийти ко мне, если хочешь.

Все происходит так быстро, что я теряю сознание. Четверг — это учебный вечер, мне придется улизнуть, но для этого есть масса способов. Как я доберусь до его дома? Я могу заказать такси, чтобы оно подобрало меня на главной дороге и отвезло к нему.

К нему.

Я никогда не была в чужом доме. Определенно не так. И уж точно не с таким человеком, как он.

— Хорошо, — говорю я с пренебрежительным жестом. — Четверг — это хорошо.

— Отлично.

Мои колени превратились в желе, а сердцебиение стало хаотичным, беспорядочным, адреналин переполняет меня. Я разворачиваюсь, небрежно махнув рукой, и элегантно поднимаюсь по ступенькам в общежитие для девочек. Как только я оказываюсь внутри и дверь за мной плотно закрывается, я прижимаю ладони ко рту, осознание происходящего обрушивается на меня.

Неужели я только что договорилась переспать с садовником, с которым познакомилась только сегодня?

Да, это так. Я ухмыляюсь в полумраке коридора. Ну как, папаша, спустимся на дно?

После того как я вернулась в свою комнату и смогла осмыслить произошедшее, мне стало совсем хорошо. Если мой отец узнает, что я сплю с каким-то чернорабочим, он будет в бешенстве. Уверена, что худшей участи для своей дочери он и придумать не может.

Мне просто нужно сделать так, чтобы он узнал.

А что может быть лучше, чем привести моего нового низкопробного любовника на гала-вечер в галерею Siddal?

Все, что мне нужно, — это обвести Ноя вокруг пальца, чтобы он согласился со мной. Все, что мне нужно сделать сейчас, — это доставить его туда, а остальная часть моего плана раскроется сама собой, когда приедет отец.

До тех пор лишь предвкушение его гнева будет подпитывать мою мотивацию.

А пока мне нужно сосредоточиться на четверге. До него осталось меньше недели. Скорее всего, я не увижу садовника — его зовут Ной, напоминаю себе, — до этого времени, поскольку он сказал, что работает в Спиркресте только по выходным.

А пока мне нужно убедиться, что я не на виду. Так я не буду рисковать, что он отменит наши планы.

Снять корсет, украшенный цветами, — целое испытание, но когда мне удается расстегнуть крючки и расшнуровать тонкий шелковый камзол, я не остаюсь совершенно недовольной результатом. Я открываю фотоаппарат и, держа телефон так, чтобы лицо было не совсем видно, делаю снимок.

Снимок получился эстетичным и чувственным. Уголок корсета, шелковые шнурки. Розы и рассыпанные лепестки. Маленькая грудь и розовые соски.

Это не просто ню. Это искусство, эротика, смягченная элегантной композицией.

Даже не удосужившись сохранить номер Ноя, я отправляю ему фотографию. Это стратегический ход: со вкусом подобранная, художественная обнаженная натура, которая позволит ему не забыть обо мне до четверга. Кроме того, ему будет чего ждать.

К моему полному раздражению, я не получаю ответа. Нет никакого "двойного тика", чтобы сказать, что он вообще видел фотографию, но я знаю немало людей, которые отключают квитанции о прочтении. Обычно я считаю это тревожным сигналом, но, полагаю, вся суть этой затеи с бедным мальчиком-любовником в том, что Ной — это один большой тревожный сигнал.

Достаточно красный флаг, чтобы привлечь внимание моего отца и показать ему, что он контролирует меня меньше, чем ему кажется.

Сбросив с кровати корсет и розы, я раздеваюсь догола, чтобы приготовиться ко сну. Может быть, мне и не удалось привлечь внимание Эвана, но, по крайней мере, наряд был не напрасным.

Остается надеяться, что это озорное селфи достаточно взволновало стоического Ноя. Я засыпаю в надежде, что так и будет.

Когда я просыпаюсь, слегка ошарашенной и моргающей в лучах утреннего солнца, я переворачиваюсь и открываю телефон. Уведомления заполонили экран, большинство из них — шквал пьяных смс и голосовых сообщений от Камми. Наконец, одно уведомление привлекает мое внимание.

Сообщение с несохраненного номера. Я открываю его.

Неизвестный: Выглядит хорошо.

Не тот ответ, которого я ожидала. "Хорошо" — это не то слово, которым я бы описала свою красивую грудь на этом искусно сделанном снимке. Я могу придумать множество других прилагательных, которые он мог бы использовать — другие ответы с более красноречивыми мнениями.

Но, полагаю, мне не следовало ожидать ничего другого. Все-таки я выбрала его не за блестящий интеллект и блестящую беседу. По крайней мере, он не прислал мне пару эмодзи с баклажанами.

Я закрываю глаза. Может быть, его сообщение и не произвело должного впечатления, но это не мешает мне представить, как он мог отреагировать, увидев мое селфи.

Понравилось ли оно ему? Он смотрел на него, прикусив губу? Он напрягся, глядя на него? Представлял ли он, как его большие руки раздвигают атласную ткань, отбрасывают в сторону лепестки, сжимают мою нежную грудь, пальцами царапают розовые соски?

Горячая волна возбуждения пробежала по моим ногам, и я забралась под одеяло, дрожа от удовольствия и смущения.

Открывается дверь, и в комнату проникает запах кофе. Я вскакиваю на ноги, глаза распахиваются, сердце бьется так, словно меня только что поймали с рукой между ног.

Камми входит в комнату, неся две чашки кофе. Локоны, которые мы часами укладывали ей вчера вечером, превратились в сеть спутанных волос, а тени для век — в два ярко-фиолетовых мазка по глазам. То, что она не вымыла лицо, говорит о том, что она не возвращалась в свою комнату прошлой ночью.

По крайней мере, она провела время лучше, чем я.

— Черт, это была сумасшедшая ночь, — простонала она, протягивая мне чашку кофе.

Я с благодарностью принимаю ее, откидываясь на подушки, как больничный пациент. — Спасибо, детка.

Она ставит кофе на прикроватную тумбочку и забирается в постель рядом со мной. — Я больше никогда не буду пить.

— Ты говоришь это каждый раз.

Она застонала. — На этот раз я говорю серьезно. В итоге я играла в бутылочку с 12-м классом. Двенадцатый год, Роза! — Она зарывается лицом в ладони и пропищит сквозь пальцы. — Я целовалась, кажется, с тремя разными мальчиками из 12-го класса!

— Черт, — говорю я, пытаясь скрыть свой смех за одной рукой. — По крайней мере, они, наверное, не вспомнят, да?

— Вообще-то, совсем наоборот. Я сомневаюсь, что они когда-нибудь забудут, как целовались с одной из самых сексуальных девушек 13-го класса. — Она сузила на меня глаза. — Куда же ты пропала? Последний раз я видела тебя, когда ты направлялась к Эвану. Потом до конца вечера тебя никто не видел. Неужели у тебя наконец-то все получилось?

Я простонала. — Нет. Эван — пустая трата моего времени, в любом случае. Он всегда им был.

— О. — Камми моргнула. — А как же тогда твой план?

— Теперь у меня есть другой план. — Сидя прямо, я ухмыляюсь ей. — Вообще-то, твой план.

Она хмурится. — Какой план?

Я открываю свой телефон и тычу им в ее сторону. Она приподнимается и сужает глаза, чтобы посмотреть на экран. — Это фотография твоих сисек?

— Угу.

Камилла понижает голос. — Боже мой. Ты отправила это Эвану?

Я качаю головой. — Нет!

Я тоже понижаю голос — не знаю, почему мы шепчемся, ведь мы одни в комнате.

— Я отправила его какому-то садовнику, с которым столкнулась в оранжерее в прошлый раз.

— Какому садовнику? — Камилла смотрит на меня с выражением неописуемого оцепенения, как будто я только что сказала ей, что была похищена и оплодотворена инопланетянами. — Садовник? Откуда у тебя вообще его номер? Я не понимаю. Ты послала фотографию своих сисек мистеру Мортону?