Но он этого не делает — он слишком сосредоточен на розах.

— Ты работаешь здесь каждые выходные? — неожиданно спрашиваю я, отчаянно пытаясь заполнить удушающую тишину.

— Да.

Больше он ничего не сообщает, и мне ничего не остается, как устроить ему допрос как в ЦРУ.

— А чем же ты занимаешься в остальное время? Ты учишься в университете?

— Нет. — Он даже не поднимает глаз. Он срывает шипы с моих роз руками в перчатках, выражение его лица пустое. — У меня есть другая работа.

— Какая работа?

— Я доставляю продукты для местных бакалейщиков и фермеров. Иногда подрабатываю на кухне.

Я не могу сдержать гримасу отвращения на своем лице. — Почему так много работ?

Он пожимает плечами. — Моя мама выходит замуж летом. Просто помогаю ей со свадебными расходами.

Это вызывает в моей груди прилив тепла, как взрыв конфетти. Я не ожидала такого… благородного ответа. Благодаря этому его привлекательность практически мгновенно переходит от мягкой пятерки к твердой семерке. Теперь я действительно хочу, чтобы он меня проверил.

Вместо этого он собирает охапку роз и протягивает ее мне.

— Вот, — говорит он. — Все готово.

— Я спрыгиваю со стола — мои бедра действительно подвели меня — и хватаю букет. — Спасибо.

— Не за что.

Я беру розы, а он поворачивается и уходит, не сказав больше ни слова. Странное чувство разочарования охватывает меня, когда он исчезает в темноте оранжереи.

Я даже не знаю, почему я разочарована: я получила именно то, за чем пришла. У меня достаточно роз, чтобы мой наряд для сегодняшней вечеринки выглядел так, словно сама Персефона принесла в него весну. Достаточно роз, чтобы никто на этой вечеринке не смог меня не заметить.

Но когда я выхожу из оранжереи, меня охватывает новый страх.

Как я смогу заставить Эвана Найта обратить на меня внимание, если я даже не смогла заставить грязного садовника обратить на меня внимание?

Быть самой красивой девушкой — это не простое достижение. Это вечеринка "Молодых Королей", поэтому на ней присутствуют самые популярные девушки Спиркреста.

Это значит Кайана Килберн, сверкающая как бриллиант, пахнущая сладкой карамелью, ее смуглая кожа ловит любой свет в своем роскошном блеске. Это Теодора Дорохова, сама ледяная королева, неприкасаемая и недосягаемая с высоты своей красоты и ума. Это Камми, моя лучшая подруга, с ее изгибами и черными как ночь локонами.

И все же. Какими бы красивыми они ни были, ни одна из них не может сравниться со мной.

Я вхожу в Сад Мира под дружные возгласы. Когда я выходила из своей комнаты, мне даже не нужно было проверять свое отражение, чтобы понять, что я произведу такой эффект, но я все равно проверила его. Я украсила свой старинный корсет таким количеством роз, что моя грудь стала похожа на букет. Моя юбка — ярды розового тюля, собранного вручную, — развевается вокруг ног и стелется за спиной, как неземные венки тумана. Поскольку мой наряд так декадентски женственен, я дополнила его белыми сетками и черными боевыми сапогами.

Глаза следят за тем, как я грациозными шагами пробираюсь через сад мира. Я занималась балетом, пока не переехала в Англию, чтобы поступить в Спиркрест, поэтому я знаю, как ходить так, словно я не прикована к земле силой тяжести. Я знаю, как произвести впечатление.

Мне нужно произвести впечатление сегодня вечером.

От этого зависит мой план.

Камми находит меня, когда я наливаю себе фужер шампанского. На ней прозрачные брюки, расшитые сотнями крошечных кристаллов, головокружительные каблуки и черное бюстье. Ее волосы — самостоятельное украшение, на плечах — роскошный черный плащ. Она уже подвыпившая, и при виде меня она спотыкается, падая в мои объятия.

— Ну как? — прохрипела она мне в ухо. — Ты трахнула садовника?

Мои мысли сразу же устремляются к загадочному мальчику из оранжереи. Откуда Кэмми могла знать о нем?

— Ч-что? — спрашиваю я, нервничая без причины.

— Мистер Мортон! — восклицает она, хихикая. — Ты трахалась с мистером Мортоном?

Я закатываю глаза и отталкиваю ее от себя. — Неужели кому-то, кто выглядит как я, нужно опускаться так низко?

— Эй, не надо так наезжать на мистера Мортона, — полукричит она сквозь музыку. — Может, он и не промах, знаешь ли. — Она наклоняется, почти падая на меня, чтобы прошептать мне на ухо. — Я слышала, что бедняки трахаются жестче, чем рок-звезды.

И снова мои мысли возвращаются к мальчику в теплице — как же его звали? Я думаю о его больших руках, широких плечах, легкой силе и спокойном поведении. Как такой человек, может трахаться?

И тут краем глаза я замечаю знакомое лицо. Я поворачиваюсь и провожаю его взглядом. Эван выглядит как модель Calvin Klein, без особых усилий, в белой футболке и синих джинсах. Он рассеянным жестом откидывает со лба распущенные светлые локоны, пробираясь через Сад Мира.

Я пытаюсь поймать его взгляд, но он смотрит чуть в сторону. Он идет решительно, его взгляд устремлен в одну точку. Я прослеживаю прямую линию его взгляда, и у меня замирает сердце.

Стоя у кучи деревьев, префект Софи Саттон без гроша в кармане танцует со своей маленькой подругой Араминтой Уилсон-Синг. Араминта не бедная и не безымянная, как Софи. При желании она могла бы стать одной из нас, но я полагаю, что она более милосердная душа, чем я. Иначе зачем кому-то тратить столько времени на такую скучную особу, как Софи?

Судя по тому, как Эван смотрит на Софи, она могла бы быть самым прекрасным существом на свете. Но когда я смотрю на нее, то вижу лишь высокую, грузную молодую женщину с густыми темными бровями, серьезным лицом и в таком платье, которое можно надеть на похороны старого родственника.

Может быть, Камми была права насчет того, что бедняки трахаются сильнее, чем рок-звезды. Иначе с чего бы Эвану так смотреть на Софи? Ведь они даже не ладят друг с другом. Если уж на то пошло, они ненавидят друг друга.

И все же он идет к ней, словно его влечет к ней сила, с которой он не в силах бороться. Я не могу позволить ему добраться до нее. Мой план не предполагает участия Софи Саттон, а эта вредная маленькая дрянь префект разрушит все мои тщательные планы и труды.

Вырвавшись из объятий Кэмми, я отбросила купе с шампанским и бросилась через сад мира. Я не из тех, кто бегает — это очень вульгарно, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Я бегу по глянцевым лужайкам навстречу Эвану, а затем бросаюсь ему наперерез. Он наконец отрывает взгляд от Софи и с некоторым удивлением смотрит на меня.

— Ты не потанцуешь со мной, Эван? — спрашиваю я со своей самой невинной и соблазнительной улыбкой сирены. — Это моя любимая песня.

Я даже не знаю, какая песня играет в данный момент — я не собиралась этого говорить. Мой рот работает на автоматизме, мозг все еще догоняет, пока мой пульс медленно падает обратно.

— Я сейчас занят, — говорит он, пожимая плечами. — Может быть, позже?

Это типичное поведение Эвана. Он никогда бы не стал грубить никому, кроме Софи Саттон, но это все равно отказ. Это его милый, неконфликтный способ избавиться от меня.

Но я знаю, как обращаться с мужчинами. Эван не знает, чего он хочет, не совсем, но я могу ему это показать.

— О, ты занят? — Я придвигаюсь ближе и смотрю на него сквозь ресницы. — Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Если бы вокруг не было так много людей, я бы попробовала сделать что-то более смелое, но я не хочу оказаться в социальных сетях с надписью "Отчаянная светская львица хватает член звезды-спортсмена".

— Нет, — растерянно говорит он.

Затем он нагло обходит меня стороной и уходит. Вот так просто. Без единого слова или взгляда.

Так много для моих роз и фатина, для моего идеально накрашенного лица. Неужели я теряю хватку? Неужели Эван настолько отвык от красоты, что его могут очаровать только беззубые девушки с большими бровями и отсутствием чувства моды?