Я бросаю телефон в сумку, качаю головой и спускаюсь вниз. У меня урчит в животе, и мне нужно поесть, прежде чем я смогу справиться с ним.

После бутерброда с индейкой на светлой ржи с майонезом, огурцом и большим количеством соли и перца я чувствую себя лучше, чтобы справиться с ревнивым нервным срывом моего дяди. Я ожидаю, что он прислал мне еще дюжину сообщений, но есть только одно двухминутной давности, и оно очень зловещее.

Дядя Кристиан: Ты не оставил мне выбора.

Зеня: Что ты имеешь в виду? Где ты?

Зеня: Дядя Кристиан?

Дядя Кристиан: Я занят, принцесса. Поговорим позже.

Зеня: Чем занят?

Дядя Кристиан: Не могу печатать. Слишком много крови.

Зеня: Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

Зеня: Боже мой, надеюсь, ты шутишь.

Зеня: ДЯДЯ КРИСТИАН ПОЖАЛУЙСТА, НИКОГО НЕ УБИВАЙТЕ, ПОКА Я ДАЖЕ НЕ ДАЛА ТЕБЕ ИМЕНИ.

Жду ответа, но его нет. Он серьезно или издевается надо мной? Что он собирается делать, объезжая все подпольные клубы и дома наших сообщников и убивая каждого, кого увидит?

Или он охотится за одним человеком в частности?

У меня сжимается желудок, когда я понимаю, кто этот человек. Единственный мужчина, с которым я была на свидании, и первый, кто довел свою ревность до предела.

Григор Кальчик, человек, который пытался поцеловать меня в клубе Богдана Адамовича.

Он не… не так ли? Это было одно свидание . Дядя Кристиан не может серьезно поверить, что я переспала с этим раздражающим, неряшливым мужчиной после одного свидания?

Ни один разумный человек не мог так подумать.

Я ставлю свою грязную тарелку в посудомоечную машину, мои мысли бегают. Дядя Кристиан не мыслит рационально. Он думает как ревнивый любовник.

Я ищу контакты в своем телефоне и нажимаю «Набрать».

Через мгновение отвечает Григор. — Ну, привет, детка. Приятно слышать от тебя.

Моя кожа покрывается мурашками при звуке его самодовольного, маслянистого голоса. Судя по звукам, ему не грозит смертельная опасность. Еще. — Привет, Григор, я хотел спросить, где…

— Я знаю, — перебивает он меня, и я слышу его ухмылку. — Ты умираешь от желания этого второго свидания. Субботний вечер просто освободился, но только потому, что это ты. Ты счастливая женщина, Зеня.

Я крепко сжимаю свой телефон, молча желая силы. Дядя Кристиан ведет себя так, как будто он Божий дар женщинам, но, по крайней мере, он имеет на это право, учитывая его внешность, обаяние, чувство стиля и опьяняющую ауру. Что у Григора? Средняя внешность и характер ниже среднего.

— Послушай меня, Григор. Я думаю, ты в опасности.

Григор переходит в драматичный, задыхающийся тон. — Разыгрываем ли мы ролевые игры? Горячий. Что за игра, сексуальные шпионки?

Для человека из Братвы Григор в высшей степени глуп. Либо его семья не внушила ему, насколько опасна эта жизнь, либо он так и не научился относиться к женщине серьезно. Меня тошнит от мысли выйти замуж за такого человека, как он, не говоря уже о том, чтобы переспать с ним.

— Если увидишь моего дядю Кристиана, беги в другую сторону. На самом деле, просто садитесь в машину и уезжайте из города прямо сейчас.

— Детка, меня нет в городе, но как только я вернусь из Вегаса, я…

Его нет в городе? Тогда мне нет смысла продолжать этот утомительный разговор, и я вешаю трубку, не попрощавшись.

Я кладу телефон экраном вниз на прилавок и разочарованно вздыхаю. Братвские мужчины так разочаровывают. Дело не только в том, что Григор обращается со мной как с проституткой, Адамович называет меня мелким подростком, или Юрий с сыном замышляют запугать меня и заставить выйти замуж. Каждый мужчина, с которым я общаюсь, думает, что он умнее, сильнее и способнее меня. Даже четверо мужчин, напавших на меня на складе, называли меня девушкой . Я так устала от того, что мужчины не воспринимают меня всерьез и не видят во мне возможность получить больше власти. Это моя сила. Я наследник папы. Я буду бороться, чтобы сохранить то, что у меня есть, несмотря ни на что.

Мне нужен горячий душ. Воспоминание о больнице все еще цепляется за меня, и я хочу сжечь его на своей коже.

Я оборачиваюсь и вижу мужчину, стоящего в дверях и преграждающего мне путь.

Я подпрыгиваю и судорожно втягиваю воздух.

Это он. Мой незнакомец в черном.

Черный свитер, черные штаны, черные перчатки и плотная черная маска, закрывающая всю голову.

От него пахнет кровью, как и в ту ночь.

Он медленно снимает одну кожаную перчатку, затем другую, и я вижу серебристый отблеск на его мизинцах. Он протягивает руку и стягивает маску. Серебристо-светлые волосы выпадают, и он откидывает их назад, глядя на меня холодными блестящими глазами. Его пальцы и горло в крови. На его шее снова потекла кровь.

— Что ты сделал? — шепчу я.

— Я сделал то, что тебе было нужно, — мрачным голосом говорит дядя Кристиан, подходя ко мне.

Я невольно отступаю назад, мое сердце бешено колотится. Он не хочет мне зла, я это знаю, но от него исходит столько злобы, что у меня перехватывает дыхание.

Он протягивает окровавленные пальцы и ловит прядь моих волос, нежно поглаживая ее между кончиками пальцев. Выражение его лица смягчается, когда он смотрит на меня. — Я убил его для тебя, принцесса.

— Кто?

— Юрий Голубев. Человек, который думал, что может убить меня и запугать мою возлюбленную, чтобы она вышла замуж за его сына.

— Это он приказал тем людям напасть на меня на складе? Тот, кто убил Андрея, Радимира и Станниса?

Дядя Кристиан коротко и сердито вздыхает. — Нет. К сожалению, это не так. Он только слышал о ситуации и думал, что может извлечь из этого пользу, но он действительно намеревался убить меня. Двуликий ублюдок не заслуживал жизни. — Дядя Кристиан холодно улыбается. — Поэтому я отрезал ему лицо и скормил его собакам.

Если на меня напали не по приказу Юрия, то по чьему? — Ты уверен, что он мертв? Звучит болезненно, но опасно ли это для жизни?

— Кровеносных сосудов на лице больше, чем люди думают. Он истекал кровью, все время крича. Когда он потерял сознание, я надел ему на голову пластиковый пакет, просто чтобы быть уверенным.

Фирменный ход дяди Кристиана.

Он говорит небрежно, но его губы изгибаются в улыбке. Ему нравилось ходить по особняку Голубевых и вымещать свою ревнивую ярость на Юрии.

— А Йозеф?

Его глаза сверкают злобой. — Мне не понравилось, как он на тебя смотрел.

Холодок пробегает по моему позвоночнику. — Что ты с ним сделал?

— Почему? — резко спрашивает дядя Кристиан, подходя ближе. — Ты заботишься о нем? Разве его жалкое, никчемное существование имеет значение для Зени Беляева?

Я смотрю на дядю Кристиана взглядом. Я не буду съеживаться перед ним или падать из-за своих слов, спеша объясниться. Я задал ему вопрос, и как человек, который отвечает мне или должен ответить, он должен мне ответить.

Понимая, что я не буду вдаваться в подробности, дядя Кристиан лезет в карман. — Я заставил его смотреть, как умирает его отец, а потом убедился, что это было последнее, что он когда-либо видел.

Он бросает мне под ноги что-то белое и блестящее. Два круглых существа с окровавленными стеблями и серыми отметинами.

Серые отметины, которые смотрят назад.

Глазные яблоки.

Глазные яблоки Юзефа Голубева.

Я рассматриваю их какое-то время, затем поднимаю взгляд на дядю Кристиана, который пристально наблюдает за мной. Он надеется, что я упаду в обморок или меня вырвет? Он пытается шокировать и подорвать меня или доказать, что я слишком слаб, чтобы вести за собой?

Нет, понимаю я, упиваясь его голодным взглядом. Он надеется, что меня это ничуть не беспокоит. Он хочет знать, что я доволен его жестоким предложением и что Юзеф Голубев ничего для меня не значит.

Я протягиваю руку и толкаю ногой одно из глазных яблок, и оно качается на плитке. — Хорошая работа. Они это заслужили.