Незнакомец нагло усмехнулся:

– Не густо. Как же ты платишь за своих баб, если ходишь с пустым кошельком? Хотя, пардон, кажется это они за тебя платят. Ты ведь альфонс?

– Э-э-э… Я…

– Чего ты блеешь, как овца? Отвечай, как мужик. Альфонс или нет?

Максим покосился на мерцающее лезвие ножа и промямлил:

– Я, собственно, не совсем понимаю, какой смысл вы вкладываете в это…

– Ну, ты тупой, – дернул щекой незнакомец. – Платят за тебя бабы в кабаках?

– Случается. Но я бы не сказал, что это норма, потому что…

– Закрой, – небрежно приказал незнакомец.

– Что? – не понял Максим.

– Рот закрой, – насмешливо ответил незнакомец. – Утомил. А теперь слушай меня внимательно, писюк. Видишь вон ту машину? – Он кивнул через плечо на одиноко стоявшую у бордюра черную «мазду». – Видишь или нет?

Максим прищурился и кивнул:

– Да.

– Чего да?

– В-вижу.

– Молодец. Топай туда. Только потихоньку. Имей в виду: если что, я церемониться не буду. Чирк – и все.

За время разговора Максим успел прийти в себя. Он слегка приосанился, на лице его появилось выражение оскорбленной гордости.

– А если не пойду? – с вызовом произнес Максим. – Ты что, зарежешь меня? Прямо во дворе?

– Ты в этом сомневаешься?

Максим вспомнил, что с подобными субъектами нужно вести себя уверенно, как с собаками, выдавил из себя усмешку и сказал:

– Убери нож, парень. Тут полно людей. Тебя наверняка видели. Твою рожу раз увидишь – не забудешь, с закрытыми глазами нарисуешь.

Вместо ответа незнакомец вдруг дернул рукой. Максим вскрикнул и отпрянул, схватившись рукой за порезанную щеку. Между его пальцев текла кровь.

– Ты что, сука, делаешь? – страдальчески простонал он.

Удар ногой в пах заставил Максима взвыть и согнуться пополам.

– Это тебе за суку, – пояснил незнакомец. – Хочешь еще?

– Ты меня порезал… – почти плача простонал Максим. – Я весь в крови.

– Ничего с тобой не случится, фраерок. В машине есть пластырь. Заклеишь, чтобы не испоганить салон. Топай к машине. Ну!

На этот раз Максим подчинился. Его рука, прижатая к щеке, была испачкана кровью, но не сильно; судя по всему, порез был не слишком глубокий.

– Ты меня изуродовал, – плакал, шагая к «мазде», Максим.

– Шрамы украшают мужчину, – возразил незнакомец. – А будешь скулить, я тебе еще больше вывеску попорчу.

Наконец Максим остановился возле машины.

– Обожди малек, – сказал незнакомец.

Он переложил нож в другую руку, достал из кармана грязный платок и протянул его раненому.

– Прижми к роже. Капает еще.

Максим посмотрел на платок и поморщился:

– Он грязный.

– Ничего, ты тоже не чистый. Держи, говорю! Или тебе вторую долю раскроить?

Максим взял платок и прижал его к окровавленной щеке.

– Не капает? – деловито осведомился бандит.

Максим всхлипнул и ответил:

– Нет.

Бандит кивнул, затем легонько стукнул костяшками пальцев по тонированному стеклу «мазды». Стекло с тихим жужжанием опустилось.

– Вот, – сказал бандит мужчине, который сидел в салоне. – Привел тебе твоего архаровца. Впустишь?

– Пусть садится на заднее сиденье. Сам сядешь рядом с ним.

Бандит открыл дверцу, запихнул Максима в салон, затем забрался сам. Человек, сидевший на водительском кресле, обернулся. У него было узкое, смуглое лицо и раскосые, как у калмыка, глаза. Он мельком глянул на Максима, перевел взгляд на бандита и сухо спросил:

– Что у него с лицом?

– Поцарапался, – насмешливо ответил тот.

– Не хотел идти?

– Угу.

Узкоглазый кивнул и перевел взгляд на Максима.

– Извините, забыл представиться, – спокойно сказал он. – Меня зовут Андрей Маратович. А вас – Максим Воронов, не так ли?

Максим всхлипнул, скривил губы и обиженно ответил:

– Я вас не знаю.

– Теперь знаете, – возразил узкоглазый. – Надеюсь, вы в состоянии внимательно слушать?

Максим промолчал. Тогда бандит толкнул его локтем в бок и грубо сказал:

– Отвечай, тварь, когда с тобой солидный человек разговаривает.

Максим скривился от боли и жалобно попросил узкоглазого:

– Скажите ему, чтоб он меня не трогал.

– Гиря, не трогай его, – сказал бандиту узкоглазый.

Тот ощерил рот в усмешке:

– Будет хорошо себя вести – не трону. А будет плохо… – Он качнул перед носом у Максима лезвием ножа.

– Ну-ну, – осадил его узкоглазый. – Не слишком размахивай ножом, а то кого-нибудь поранишь. А вы, Максим, не обращайте на Гирю внимания. Он вас не убьет. По крайней мере, пока я его об этом не попрошу, – добавил без тени усмешки узкоглазый. – Итак, вы готовы побеседовать?

– Готов, – промямлил Максим.

– Отлично. – Андрей Маратович облизнул кончиком языка узкие губы и заговорил снова: – Я знаю, что вы пытались шантажировать одного известного человека. Сфотографировали его во время любовных утех и теперь угрожаете отдать снимки газетчикам. Вспомнили, о ком я говорю?

Максим страдальчески сморщился.

– Вы имя назовите, – попросил он.

Андрей Маратович несколько секунд сверлил Максима глазами, затем вдруг кивнул и усмехнулся:

– Ах вот оно что. Я вижу, у вас это дело поставлено на поток. А я-то думал, почему всего десять тысяч? Ведь вы могли попросить в три раза больше.

– Я не жадный, – слабо проговорил Максим.

– Правильно, – сказал узкоглазый. – С миру по нитке – голому рубашка. Кто будет подымать бузу ради десяти косарей? Но тут, уважаемый Максим, вы просчитались. Человек, о котором я говорю, не просто бизнесмен. И отчитывается он не только перед собственной женой. Он политик, а это, согласитесь, особая статья.

В глазах Максима мелькнуло понимание.

– Вон вы о ком, – облегченно вздохнул он. – О Мохове.

– О нем, – кивнул Андрей Маратович. – Видите ли, Виктор Олегович – мой ближайший друг. И с моей стороны было бы полным свинством не помочь ему в беде.

– И мой тоже, – подал реплику Гиря. – Олегович – человек. Я любому пасть за него порву.

– Вот видите, – абсолютно серьезно произнес Андрей Маратович. – Народ его любит. И если вы идете против Мохова, значит, вы идете против народа. Вы ведь не хотите идти против народа?

– Не хочу, – слабо проблеял Максим.

– Вот и хорошо. – Андрей Маратович прищурил и без того узкие глаза и вдруг резко спросил: – Где негативы?

– Нега… – Максим сглотнул слюну и наморщил лоб, пытаясь сообразить. – Они у меня… в квартире.

– Вы уверены?

– Да. Лежат в ящике стола.

– В нижнем или верхнем?

– В верх… то есть в нижнем.

Андрей Маратович удовлетворенно кивнул.

– Отдайте ключи от квартиры Гире, – сказал он. – Он сходит и заберет негативы. А мы с вами подождем в машине. Вы не против?

– Я? – Максим опасливо покосился на сидящего рядом бандита. Тот дружелюбно ему улыбнулся. Максим вздохнул и потянулся рукой к карману.

– Только без глупостей, – предупредил Андрей Маратович.

Предупреждение было излишним. У Максима в кармане не было оружия. А если бы было, он бы все равно не решился им воспользоваться. Обычно Максим постоянно носил с собой короткоствольный «Удар», заряженный газовыми мини-баллонами. Но сегодня утром, как назло, оставил его дома. А может, не назло? Может, правильно сделал, что оставил? Мужики-то вроде серьезные. С этими лучше не шутить. И не столько из-за этого мордатого уголовника (с уголовниками Максим общался и раньше и более-менее знал, чего от них ожидать), сколько из-за второго – узкоглазого. Было в его лице что-то такое… изуверское, что ли. Даром что интеллигентный. Такой оторвет тебе руку и будет спокойно наблюдать, как ты корчишься от боли. Как ребенок, который отрывает бабочкам крылья из простого любопытства и не чувствует при этом никаких угрызений совести.

С этими невеселыми мыслями Максим достал из кармана ключи и передал их бандиту.

– Благодарствую, – сказал тот и взялся за ручку замка.