Изабелла Верьян и Джордж Остин–Хар расположились слева от леди Гермионы, на диване, по обе стороны которого в креслах сидели мисс Патни и Декстер Харбо. Нина и Эшфорд Данн разместились бок о бок на другом диване, по правую руку от леди Гермионы. Рядом с ними оставалось пустое кресло, которое я и занял, не очень–то довольный подобным соседством. Уже усевшись, я заметил одного из подчиненных Робина Чейза, который пристроился позади Изабеллы и Джорджа, стараясь держаться в тени.

— Я разговаривала с инспектором Чейзом, — начала леди Гермиона, на этот раз не сотрясая своим голосом стены, — и он сообщил, что мы можем продолжить наши семинары.

— Послушайте леди Гермиона, — заговорил Декстер Харбо, — вы думаете, это разумно? Учитывая обстоятельства?

Я внимательно посмотрел на Декстера, затем перевел взгляд на мисс Верьян, потом снова на него. Так я проделал несколько раз, надеясь уловить какое–то сходство между ними — в чертах лица или жестах.

— Тот, кто боится оставаться в моем доме, сможет уехать завтра, — объявила графиня, и по ее тону было абсолютно ясно, с каким презрением она отнесется к признавшимся в своем страхе. — Инспектор Чейз, разумеется, и на это дал разрешение. Однако я предпочла бы, чтобы все вы оставались здесь и наша программа продолжалась в соответствии с намеченным планом.

— Гермиона, дорогая, Мистер Мерблс чрезвычайно расстроен, — подала голос мисс Патни, и я принялся рассматривать ее с тем же интересом, с каким до этого изучал Декстера. Однако и в ней не обнаружил ничего такого, что напоминало бы Изабеллу Верьян. — Мистер Мерблс не выносит атмосферы жестокости и насилия и потому хотел бы как можно скорее вернуться домой.

Эшфорд Данн наклонился к Нине и зашептал ей что–то на ухо.

— У вас есть какое–то сообщение, мистер Данн? — поинтересовалась леди Гермиона таким тоном, что Эшфорд вздрогнул и отпрянул от Нины.

Он смотрел на графиню, словно провинившийся школьник, которого отчитывает учитель.

— Говорите громче, мистер Данн, — подбодрила хозяйка, когда Эшфорд пробормотал себе что–то под нос.

— Я сказал — почему бы ей не выступать от собственного имени? Зачем все время притворяться, будто чучело кролика что–то произносит? — объяснил Данн. — Видно, она не в своем уме, если постоянно твердит: «Кролик сказал то, кролик сказал это».

Пока Эшфорд говорил, в комнате стояла напряженная тишина и несколько пар глаз сверлили его ненавидящими взглядами.

Изабелла Верьян первой нарушила молчание.

— Спасибо, мистер Данн, что подтвердили наши подозрения относительно вас, — сказала она. — Вы действительно весьма недалекий и черствый человек. Именно такое впечатление у нас и сложилось после знакомства с вашими так называемыми романами. Прочитали мы, правда, немного, потому что это трудно переварить. — Изабелла протянула руку, чтобы утешить засопевшую мисс Патни, и та с признательностью за нее ухватилась.

А вот Мистера Мерблса бестактность мистера Данна совсем, похоже, не задела.

Чувствовалось, что Эшфорду отчаянно хочется съежиться, уменьшиться в размерах или вообще исчезнуть с глаз. В своих потугах казаться дерзким он не мог соперничать с мисс Верьян, способной быть по–аристократически хлестко–презрительной.

Однако Нина была слеплена из более крутого теста, нежели Эшфорд Данн.

— Наша дорогая Изабелла бросилась защищать несчастное, беспомощное дитя, — съехидничала она, с вызовом глядя на мисс Верьян. Но та не дрогнула. — Словно заботливая мамаша. Жаль, Изабелла, что у тебя не было собственных детей.

На пару секунд Изабелла отвела взгляд от Нины и посмотрела на меня. Я едва заметно кивнул, и мисс Верьян сделала глубокий вдох, видимо, создавая в себе боевой настрой. Нина, улыбаясь, ждала реакции на свой выпад.

— Что ж, Нина… — начала Изабелла. — Думаю, что пришло время покончить с этим раз и навсегда. Я до того устала от тебя с твоими ущербными морально–этическими воззрениями, что меня даже не страшит возможный скандал.

По всей видимости, презрительный тон Изабеллы пробрал Нину насквозь. Она слишком привыкла к тому, что перед ней трепещут, и теперь не представляла, каким образом вести себя с человеком, бросившим ей вызов, да еще в столь величественной манере, как это сделала мисс Верьян. Нина вроде бы порывалась что–то сказать, но, очевидно, не нашла слов.

— Должна признать, Нина, что у тебя есть определенный талант, — продолжала Изабелла. — Но очень жаль, что ты не используешь его в полной мере для достижения поставленных целей. Ты обладаешь и проницательностью, и энергией, которые необходимы успешному агенту, но у тебя нет морального стержня. Ты используешь самые низкие, самые подлые методы для того, чтобы получить желаемое, и тебя совершенно не волнует, что при этом чувствуют другие.

Я прямо–таки наслаждался происходящей сценой, мне даже хотелось вознаградить Изабеллу аплодисментами. Наверное, впервые за все время работы в качестве литературного агента Нина лишилась дара речи. Возможно, ей больше не придется побывать в подобном замешательстве, так пусть хоть теперь помучается.

Все, кто присутствовал в гостиной, словно зачарованные глазели на мисс Верьян, ожидая, что же произойдет дальше. И только леди Гермиона смотрела на свою подругу взглядом, полным сочувствия и сострадания, — уж она–то понимала, чего той стоило подобное выступление.

— Нине хорошо известно, — старательно контролируя голос, произнесла Изабелла, — что я в свое время действительно родила ребенка, который до сих пор ничего не знает обо мне.

«Должно быть, это Декстер Харбо, — тут же подумал я. — Совсем неудивительно, что Изабелла не хотела ставить этого болвана в известность».

— Моя история стара как мир, все вы не раз читали про такое в книгах, — продолжала мисс Верьян. — Это история юной девушки, которая влюбилась в очаровательного молодого человека и решила не дожидаться торжественных аккордов свадебного марша. Спустя некоторое время она обнаружила, что находится в интересном положении, но молодого человека, который спас бы ее честь, рядом уже не было. — Изабелла невесело засмеялась. — Однако в моем случае это произошло не потому, что он отказался от меня и от ребенка. Он погиб на войне, так и не узнав, что станет отцом.

Мисс Верьян замолчала. Все присутствующие, почти не дыша, ждали продолжения. Констебль был настолько захвачен рассказом, что совершенно забыл про блокнот и карандаш, которые держал в руках.

— Жаль, конечно, что все раскрылось таким вот образом, — произнесла Изабелла, глядя на свои сцепленные ладони, лежащие на коленях, и слова ее предназначались сейчас только для одного человека. — Джордж, дорогой, прости меня, но именно я и есть твоя мать.

Признание мисс Верьян ошеломило меня, наверное, не меньше, чем стальных.

Джордж Остин–Хар — ее сын?!

Я даже не принимал его в расчет, поскольку думал, что ему уже за шестьдесят, и считал староватым для подобной кандидатуры. Теперь же, взглянув на него по–новому, я понял, что он моложе, чем мне казалось.

Придя в себя после изумления, я обвел глазами присутствующих: а какова их реакция? Нина была явно недовольна тем, что Изабелла расстроила ее замыслы и лишила такого козыря. А вот леди Гермиона, судя по всему, уже давно обо всем знала.

И еще кое–кого откровение мисс Верьян ничуть, похоже, не удивило, что также стало для меня сюрпризом. Джордж Остин–Хар отреагировал совсем не так, как следовало бы человеку, впервые услышавшему о подобном факте.

Джордж сидел и спокойно улыбался Изабелле, ожидая, когда окружающие оправятся от потрясения. Потом он заговорил:

— Не нужно извиняться, Изабелла. Я все уже знал, так что для меня это не новость.

— Но, Джордж… — Мисс Верьян старалась не допустить, чтобы ее голос дрогнул. — Ты ведь ничем этого не выдал. Ни слова, ни намека.

Немного склонив голову набок, Остин–Хар пожал плечами.

— По правде говоря, меня это не слишком заботило. Я уже был с тобой немного знаком, когда обо всем узнал, поэтому мог понять твою позицию.