Позади молодого человека, в руках у нескольких вооружённых мужчин, в таких же великолепных латных доспехах, как и у многочисленных покойников, беспомощно бьётся весьма привлекательная по меркам людей женщина. На голове у неё была гораздо более скромная золотая корона, а одета она была откровенное и явно очень дорогое пурпурное платье. А рядом с надменным человеком, чуть позади, стоит ещё один мужчина, заметно старше, и тоже в доспехах. И взгляд, направленный в спину товарищу, у него совсем недобрый.
Изображение сменилось, и вот уже на полу рядом с убитым правителем лежит только что презрительно смотревший на него молодой человек. А в свою очередь его убийца, страстно обнимает и целует только что бившуюся в отчаянии женщину в пурпурном платье. Один из державших её не иначе как королевских гвардейцев мёртв, а второй оттаскивает в сторону труп товарища, убитого ударом в спину. Но уже при следующем смене изображения, немолодой мужчина, только что страстно целовавшийся, оказывается лежащим всё там же на полу, рядом с двумя другими убитыми, в уже общей луже крови. А над ними стоит довольно улыбающаяся женщина в пурпурном платье, с кинжалом-стилетом в руке. Её довольный взгляд устремлён не на мертвецов. А на лежащую в луже их крови корону. Ещё одна смена изображения, и вот она уже сидит на троне, всё в том же зале, но уже очищенном от крови и трупов, в окружении множества салютующих ей людей. И с вожделенной короной на голове.
Другое изображение показывало одно за другим различные сражения. Менялись места – то это были поля, то побережья рек, то различные разорённые и захваченные города. Неизменным оставалось одно. Войско под красным знаменем с золотым мечом в центре, и человек, бывший всякий раз во главе этого войска. Хотя нет, и он тоже менялся, превращаясь из совсем молодого юноши, в зрелого мужчину. А потом уже в полностью седого, но ещё крепкого старика, сидящего на огромном троне в столь же огромном зале, в окружении множества придворных. А перед ним на широком столе была раскинута карта целого континента, вся уставленная символическими фигурками солдат, держащих в руках красное знамя с золотым мечом. Не осталось ни одного клочка земли, над которым бы оно не реяло.
Предпоследнее изображение показало уже совсем дряхлого старца, лежащего в кровати, и окружённого многочисленными людьми, черты лиц которых выдавали его детей и внуков. Последняя же смена изображений показала огромный континент неизвестного мира, охваченный огнём и раздираемый войной. И во главе многих из очагов пламени красовалось лицо одного из потомков почившего старца, держащего в руках свой вариант отцовского или дедовского знамени. Но хватало и тех, кто не имел к почившему явно никакого отношения, и руках они сжимали другие знамёна. Те, что реяли над побеждёнными армиями и захваченными городами.
На ещё одном изображении, молодая человеческая девушка, не слишком симпатичная, чуточку полноватая, с короткими волосами, собранными в пучок на затылке. Она шла по улице оживлённого города, одетая в явно выделяющуюся и чужую одежду. Изображение непрерывно менялось, показывая две картинки. То, как девушка выглядел на самом деле, и то, как её видели другие. И это были, как говорят полурослики, две очень большие разницы. В глазах окружающих, по городу шла настоящая красавица, одетая в неброское платье горожанки, которое, тем не менее, очень выгодно подчёркивало её фигуру. Такую красавицу, скорее всего, даже без подготовки взяли бы служить в Лесу. Если даже окажется совсем набитой дурой, то хотя бы в качестве племенной кобылки сойдёт, для пестуемых династий слуг. Но увы, это была иллюзия. Великолепная, но всё же иллюзия.
Дальше шла череда весьма откровенных изображений, с одним и тем же сюжетом. Всё та же дурнушка-красавица, в компании очередного воздыхателя. Или воздыхательницы. Очень быстро, каждый новый спутник становился заметно богаче предыдущего. Последнее же изображение больше напоминало откровенную порнографию. Ну или крупный праздник в лучших традициях тёмных сородичей перворождённых. Просторное помещение, со множеством кроватей, диванов, и просто гор подушек, было заполнено совокупляющимися парами или небольшими компаниями. Среди весело проводивших время были представители самых разных рас, включая перворождённых, каждый из которых, не зависимо от пола, был в центре внимания. Но по большей части, совокупляющиеся состояли всё-таки из людей.
И во главе всего это разврата, на троне образованном пятёркой обнажённых юношей, восседала очень довольная, судя по лицу, всё та же теперь уже вполне зрелая женщина. Настоящая внешность её стала более приятной, за что стоило благодарить, скорее всего, полученный доступ к дорогой целебной и косметической алхимии. А вот её облик-иллюзия не изменился. Хотя, это скорее всего было следствием того, что изображение не могло в полной мере передавать эффект адаптивной иллюзии-приворота. Банально из соображений безопасности. Соблазнительница тоже была полностью обнажённая, если не считать элегантной короны на голове. Портило картину в целом весьма задорной оргии лишь одна деталь. Если приглядеться, каждого участника, кроме сидевшей на живом троне женщины, на шее был пусть и элегантный, но вполне узнаваемый тонкий энергетический ошейник. Полупрозрачный, ярко розового цвета, и от него тянулась тончайшая ниточка к правому или левому соску соблазнительницы.
И подобное было почти на каждом изображении. Сюжеты были разные, но в центре каждого был пришелец из иного мира. И везде они, так или иначе, были источниками проблем разного масштаба. Лишь на двух изображениях ситуация была иная. На одной серии картин молодая девушка, с короткими светлыми волосами, в сияющих на солнце латных доспехах, с горящим огнём мечом, стояла на высокой крепостной стене, в окружении десятков воинов, в похожих латных доспехах. Часть из них стояла перед ней на коленях, прижав латные кулаки к груди. Затем она же во главе отряда отражала попытку штурма этих же стен. Нападавшие тоже были людьми, но ключевое слово здесь «были». Следы искажений, свойственные тем, кто попал под влияния демонов или Древних Божеств тёмной направленности, были видны невооружённым взглядом. Её меч прожигает своими ударами врагов одного за другим, и атака захлёбывается.
Следующая картинка, и ликующая толпа людей несёт улыбающуюся девушку буквально на руках по городской площади. Вокруг неё простые горожане, солдаты, многие из которых наспех перевязаны, но взгляд девушки направлен только на одного человека. Высокого мужчину в латных доспехах, сплошь покрытых вмятинами, бороздами от когтей и пробоинами. Половина лица замотана окровавленным бинтом, но уцелевший глаз смотрит неотрывно на виновницу торжества. Снова смена изображений, и вот она же белоснежном платье, стоит в каком-то явно огромном храме у алтаря, держа за руку мужчину в таких же белых одеждах, что выше её на добрую голову. На левом глазу у него тёмная повязка, а суровое лицо воина покрыто шрамами, но скупая улыбка источает тепло.
Ещё одна смена, и на ней уже не молодая девушка, а пожилая женщина сидит в кресле, окружённая множеством детей разного возраста. Последняя смена кадра, и, судя по всему, всё в том же храме что и прежде, толпа людей стоит у огромного саркофага из белого камня. На его крышке изображён рельеф, точная копия девушки в молодости. В тех же доспехах и с мечом, который она двумя руками держит перед собой.
На второй серии изображений, в центре сюжета был с самого начала немолодой человек, во главе большого и хорошо вооружённого отряда, шёл по практически бесплодной земле. Но это была не обычная пустыня. В изуродованных немногочисленных растениях и редких запечатлённых животных чувствовалось что-то неправильное. Иррациональное. Одного взгляда на остатки живых существ было достаточно, чтобы понять. ТАК быть не должно. Подобное могло быть либо последствием чудовищного сражения с применением мощнейшей магии, либо последствием столь же чудовищного магического катаклизма. Судя по мелькавшим на изображениях останкам странного вида боевых големов и колесниц из металла, имело место всё же первое.
