– Джек – игрок? – спросила Китти. – Я… я не знала этого. То есть… Фредди говорил, но…

– О да! Я не хочу сказать, что у него такая же адская страсть, как у Калдербека, но он играет у «Валтера», где очень высокие ставки, а он их делает на каждый забег. Он из тех людей, которых Фредди называет «бегущий среди идущих»! Сказать моему кучеру, чтобы он ехал к «Графстон-Хаузу»?

– О да, пожалуйста, если не возражаете! – Китти подождала, пока Мег отдавала приказания, а потом как бы невзначай спросила:

– А Джек в Лондоне? Я еще не видела его!

– Конечно, вы должны знать его лучше, чем всех нас, – сказала Мег. – Он вечно торчит у моего двоюродного дедушки, да? Как он вам? Надеюсь, нравится. Он часто бывает и на Беркли-сквер. Только умоляю, ничего не говорите маме. Ей это совсем не по душе, потому что у него такая скандальная репутация. Но все это, конечно, глупости, и Букхэвен не возражает. Естественно, каждый знает границы положенного, и к тому же родственникам не следует скрывать ничего друг от друга.

Мисс Чаринг все еще думала над словами Мег, когда подъехали к «Графстон-Хаузу».

Одним из школьных развлечений Мег было посещать «Пантеон-базар» под неусыпным контролем гувернантки, и она тратила с большим удовольствие карманные деньги на этом удивительном рынке. Но леди высшего света нечасто посещает «Графстон-Хауз», Мег впервые очутилась здесь. Она склонна была относиться со скептицизмом к магазинам, рекомендованным Амелией Калдербек, но после долгого изучения витрин, конечно же, поддалась общей женской страсти – сделать покупку. Она с таким же увлечением, как Китти, выбирала носки всего лишь за двенадцать шиллингов пара, муслин по три шиллинга и шесть пенсов за один ярд, очень симпатичный блестящий бисер по странно низкой цене – в два шиллинга и два пенса.

Единственным недостатком магазина была его популярность: в нем было полно народу, посетители вынуждены были ждать, пока их обслужат, иногда по двадцать минут.

Из случайно услышанного разговора двух женщин, мечтавших купить черный подкладочный шелк, леди Букхэвен и мисс Чаринг поняли, что в «Графстон-Хауз» лучше приезжать до завтрака; как оказалось, к одиннадцати часам в магазине нельзя было протолкнуться.

– Ну что, придем в следующий раз? – шепотом спросила Мег. – Только боюсь, я не смогу. Может, лучше будет остаться, раз уж мы здесь. Ой, боже мой, взгляните! Ирландский поплин по шести шиллингов ярд. Не то чтобы мне был необходим поплин, но все же…

В то время, как они стояли в очереди и ждали, пока их обслужат, Китти с интересом оглядывалась вокруг. Вдруг она заметила очень красивую девушку, стоящую неподалеку. Китти не могла оторвать от нее глаз; казалось, обладательница таких золотых волос, таких глубоких голубых глаз, такой изящной фигуры должна быть описана в какой-нибудь сказке, а не предстать в переполненном людьми магазине. Девушка выглядела очень юной в своем элегантном наряде с бархатной накидкой, которая хорошо сочеталась с ее большими глазами. Все в ней – с головы до ног выглядело идеально, за исключением выражения лица. Это личико было печально и, даже можно сказать, выражало испуг. Нарядная дама, рассматривавшая муслин на прилавке, внезапно обратилась к ней, но девушка не услышала. Женщина заговорила вновь так резко, что девушка вздрогнула от неожиданности.

– Ради Бога, Оливия, неужели ты не можешь быть повнимательней? – раздраженно сказала дама. – Сколько раз я должна повторять тебе, что твои вялость и равнодушие никуда не годятся. Уверена, я хоть в лепешку разбейся, покупая тебе наряды, ты даже не скажешь спасибо. Ничего нет противнее в молодой девушке, чем апатия, стыдись!

Девушка вспыхнула и пробормотала что-то в ответ, но что именно, Китти не расслышала. Потом она склонилась над прилавком, но, очевидно, выбранный ею материал совсем не понравился ее спутнице, потому что Китти опять услышала резкий голос:

– Глупости, он же совсем не подходит! Это безвкусно. Ты выводишь меня из себя своим поведением.

Девушка отступила назад, чтобы пропустить дородную даму, и нечаянно задела Китти. Она обернулась и застенчиво стала извиняться. Но Китти живо прервала ее:

– Здесь очень много народу. В этом магазине всегда так?

– О да – вздохнула девушка. – А в «Бедфор-Хауз» даже еще хуже.

– Я не была там. Я впервые приехала в Лондон. А вы живете здесь?

– Да, вернее – нет! Я хочу сказать, что раньше – нет! Я начинаю выезжать в свет, и поэтому мама привезла меня в город.

– Да! Я в похожей ситуации! Все утро мы ездим по магазинам, у меня прямо голова кружится. Город такой большой, и всего так много!

– Вам не нравится ездить по магазинам? – с симпатией спросила девушка.

– Нет! Почему же! Мне никогда в жизни не было так весело и интересно. А вам?

– Сначала мне тоже нравилось примерять платья и шляпки, но это так изматывает: стоять часами, не шевелясь, пока на тебе пришпиливают что-нибудь. И все тобой недовольны за то, что ты пошевелилась, порвала оборку или еще что-то…

Ее мать, услышав их разговор, повернулась и оглядела внимательно Китти. При этом у нее был такой вид, что Китти поняла – ее одежда была оценена в полпенни. Она подозвала к себе девушку, как вдруг в этот момент Мег, до этого рассматривающая индийские льняные платочки, обернулась и сказала:

– Моя дорогая Китти, вам они нравятся? И все по три шиллинга и шесть пенсов? Я собираюсь купить несколько штук.

Дама во все глаза уставилась на Мег, потом приветливо улыбнулась своей сказочной красавице и ласково просюсюкала: «Я не думала, что ты занята, моя дорогая. Я только хотела спросить, нравится ли тебе эта ткань?» Одарив Китти улыбкой, она спросила:

– Моя дочь, наверное, говорила вам, что хождение по магазинам – ужасно скучное занятие. Такая непослушная девочка, не так ли, дружок?

Все это она произнесла, поглядывая на Мег. А Мег вопросительно смотрела то на Китти, то на Оливию и была заметно смущена, что не понимает смысла мизансцены.

– Боже мой! Неужели это леди Букхэвен! Как поживаете? – вдруг воскликнула незнакомая дама. – Я и не надеюсь, что ваша милость меня вспомнит! Я – миссис Броти. Мне выпала честь встретиться с вами у… о, Господи, в следующий раз я забуду собственное имя! Думаю, вы знакомы с моей кузиной леди Баттерстоун? Ваша милость должна позволить мне представить мою дочь.

Все это было проговорено с таким дружелюбием и одновременно настойчивостью, что Мег, не такая опытная в общении, как она воображала, не нашлась, что ответить. Она, конечно же, была знакома с леди Баттерстоун, но она была уверена, что никогда раньше не встречалась с миссис Броти. Она также была уверена, что леди Леджервуд без лишних раздумий поставила бы миссис Броти на место. Но Мег чувствовала, что сама этого сделать не в состоянии. К тому же ей показалось, что Китти знакома с мисс Броти: они так мило болтали, и, определенно, Китти относится к ней с симпатией.

Миссис Броти уверенно повела разговор дальше. Она говорила о Китти так, словно и ее хорошо знала, сравнивала Китти с Оливией, подшучивая над нежеланием обеих девушек ходить по магазинам; она говорила, что сейчас им не следует болтать друг с другом, а будет лучше, если они как-нибудь встретятся и отлично проведут время. Она успела сообщить Мег, что они остановились в «Ханс-Кресент» – «слишком далеко, скажет дорогая леди Букхэвен», ей даже удалось заставить Мег, потрясенную таким фамильярным обращением, высказать надежду, что они познакомятся получше. К этому времени ее покупку завернули, и миссис Броти должна была с сожалением удалиться. Пока она прощалась с Мег, гораздо дольше, чем требуют приличия, Оливия, стоявшая все это время потупив глаза и все больше краснея, быстро взглянула на Китти и произнесла тихим несчастным голосом:

– Умоляю, простите… Я имею в виду… Думаю, мы больше не встретимся. Но хотелось бы…

Китти оборвала ее и возбужденно проговорила:

– Нет, я надеюсь, что мы еще встретимся. Мисс Броти с благодарностью пожала ей руку.