— Прошу простить, — сглотнув, выдал невольник, а Аркана даже вздрогнула, отстранившись и заглянув в затуманенные желанием зеленые глаза. — Что сказать в своё оправдание? — змеиный принц криво усмехнулся. — Я соскучился. Я так истосковался по вам, что самому невыносимо от этого.

— Оправдания принимаются. И извинения тоже, — выдохнула Лотта ему в лицо и, наконец, примкнула к призывно приоткрытым губам, нежно кусая податливую плоть.

Нико вцепился руками в её плечи, и министр опрокинула его на кровать, нависнув сверху, и заново заплетенная коса коснулась худой груди под аккомпанемент тихого стона.

Лагурра славилась своими минералами и восковым искусством. Местные жители вытворяли невероятное, создавая целые восковые города, укрепляя изначально хрупкий воск только им известным способом, который позволял творениям жить долго. Но декоративные фигурки отлично плавились и служили больше для декора, которому позволено быть хрупким. Аркана нередко сравнивала минуты страсти с плавлением воска, потому что тела в её руках становились податливыми и беззащитными, горячими и мягкими.

Она проложила влажную дорожку из поцелуев вдоль груди к облаченному в легкую ткань паху и замерла, подняв взгляд на распалившегося Нико, который задыхался от чувств, вмиг растеряв всю свою гордость и несносность. Невольник тоже напоминал восковую статуэтку с его родной планеты, и Лотта невольно улыбнулась, проведя заботливыми пальцами по плечам, груди и впалому животу, вслушиваясь в хриплое дыхание. А потом нагнулась, подцепляя зубами топорщащийся сосок, обласкав его языком. Нико выгнулся в её руках, словно змея, не сдержав голоса, и комнату пронзил сладкий стон, замерший на манящих приоткрытых губах. Альфа надавила пальцами на твёрдый сосок, чувствуя собственное возбуждение, обжигающе сильное.

Змеиный принц лежал под ней лохматый, полный желания и страсти, с раскинутыми в разные стороны руками и похотливо раскрасневшимися щеками. Ореол зацелованного соска потемнел, добавляя развратности, и Лотта рыкнула, одним резким движением стягивая оставшуюся на невольнике одежду под одобрительный оскал.

— Вот так бы сразу.

— Не язви, милый, — напряженно прошептала она, снова нагибаясь к распаленному телу, мягко кусая шелушащуюся кожу паха, умело игнорируя набухший омежий член.

— Ах!.. что вы… — Нико взвился под ней, упираясь ладонями в плечи, и широко раскрыл глаза, влажно выдыхая. — Богатейская извращенка, — тихо сообщил он, пока Лотта с упоением вылизывала поджавшиеся яички, покрытые нежными перламутрово-зелёными чешуйками.

На Лагурре младшему сыну вождя жилось несладко, это министр хорошо знала. Его готовили к замужеству с альфой высокого ранга, с альфой другой расы, что обитала по-соседству с чешуйчатым народом. И имя этой расе — наги, люди со змеиным хвостом вместо ног. Младшего принца учили всегда угождать супругу, младшему принцу запрещали грубить, запрещали отказывать, запрещали наслаждаться. Омега должен только ублажать, не более. Аркана прекрасно была осведомлена о тонкостях супружеских связей планеты Лагурра и ненавидела их за то, что до сих пор не в силах приобщить Нико к обоюдному удовольствию. Змей никак не может смириться с тем, что и он может получать наслаждение во время соития, ведь это неправильно, это непонятно, это дико, это всё странности богатейской извращенки.

— Расслабься, сладкий, — промурчала альфа, мягко раздвинув его ноги, и одарила тысячью поцелуев прохладную кожу бедер. — Нико, — позвала она, заставив его обратить на себя взор. — Я люблю тебя, Нико, просто знай, хорошо?

И с этими словами, не дождавшись ответа, она вновь примкнула губами к паху, прошлась вдоль вставшего члена, ласково оцеловав трепетную головку, лизнула сочащуюся смазкой дырочку уретры и, прижав возбужденную плоть к животу, прошлась горячими губами по чешуйчатым яйцам, заработав сдавленный стон и нетерпеливую дрожь. Омеги дома Арканы хранили свои страшные истории, полные жестокости и несправедливости, и Лотта обещала разобраться со всеми их проблемами, но постепенно. Постепенно даря любовь, постепенно лаская измученные тела, постепенно забирая болезненные воспоминания. Леди прекрасно было известно о том, что младшего сына вождя с пятнадцати полных оборотов учили ублажать альф, его насиловали, но эти противоправные акты назывались просто «обучением», его заставляли делать минет старшим братьям, чтобы не опозориться перед будущим супругом.

Лотта всё это знала, поэтому сейчас дарила всю свою ласку, на которую только была способна. Она не была лучше кого-либо, просто министр научилась различать судьбу и участь, и никто не посмеет её обвинить в том, что она лишает своих омег судьбы. Она избавляет их от страшной участи.

— Да что же вы?.. — простонал Нико, когда она вобрала его в себя, сомкнув губы у самого основания. Он привык давать, но не привык брать. — Ах!.. госпожа, постойте…

— Ну выбирай, либо я, либо ты стоять будешь, — развратно прошептала она, с хлюпанием выпустив член изо рта. Невольник взвыл, и Аркана тут же вернулась в предыдущую позу, решив, что разговор на этом окончен. Тем более, что омега явно не против такого стечения обстоятельств.

Шумно втянув носом воздух, министр заглотила глубже, прикрыла глаза, и ресницы её трепетно задрожали, пока Нико исходил сладостными стонами и никак не мог пристроить свои руки, то поглаживая ими Лотту, то сжимая и так смятые простыни по обе стороны от своего распаленного тела. Альфа обхватила языком головку дрожащего в предоргазменных судорогах члена, вылизывая расширившуюся уретру, и на ощупь скользнула пальцами к анусу, тоже слегка покрытому мягкой чешуей.

Нико вдруг выгнулся змеёй, и Аркана поздно среагировала, ощутив на языке солоноватый вкус тягучей омежьей смазки, расплывшись в довольной улыбке. Она глянула на испуганного невольника, картинно сглотнув и даже облизнувшись.

— У-у, — поморщился змей, всё ещё вздрагивая от недавнего оргазма. — Не смейте меня целовать после этого.

— Где не сметь? — невинно спросила Аркана, нагибаясь обратно к паху. — Здесь? — она облизнула возбужденный анус, трепетно расцеловав напряженную звёздочку мышц, и подхватила скользнувшего с кровати Нико под колени, возвращая обратно, а то бедолага от удовольствия совсем расслабился, даже в лежачем положении не держится.

— Здесь… — Эхом повторил Нико, захлебнувшись слюнями, и потянулся к Лотте, неловко царапнув ногтями по её плечам. Альфа фыркнула, закинув толстую косу куда-то за спину, и примкнула губами к жаркой плоти, скользнув языком внутрь, и змеиный принц едва ли не заплакал от переизбытка чувств. Сколько уже она его так ласкала, а реакция всё как в первый раз. Министр грустно вздохнула, обдав горячим дыханием анус, и оттянула пальцами кожу, давая себе простор.

Лагуррцы создания хладнокровные, поэтому в первое время Нико долго приобщался к её теплу, и его считая чем-то сверхъестественным, но потом пришёл к тому, что жар альфы ему нравится почти так же, как и её дикие поступки и желания. Змеиный принц тянулся к её свету, греясь о её любовь. И Лотта могла заверить, что это стоило расцарапанного в первый день лица и громких выкриков о ненависти. Так уж случилось, что министр платила за своих наложников больше, чем две тысячи наличными.

Леди обласкала его пальцами, аккуратно поглаживая изнутри, попутно выцеловывала бедра и согнутые колени, даруя то самое тепло. На Лагурре народ был жесток, доктору Неццу пришлось хорошенько постараться, чтобы залечить едва ли не разорванный кишечник, благо республиканцы не поскупились на нападения, и сына вождя пленили как раз во время обучающего акта, грозящего обернуться трагедией. Так рассказывал Грэг, выцепив для министра Нико из лап какого-то генерала, — Лотта уже и не помнила его имени, — который собирался сделать из змея трофейное чучело, перед этим хорошенько поимев.