— Море пива, понимаете?! — всхлипнул он, глядя в потолок. — Не дворцы, не парки, не наши достижения науки…

Ректор ударил кулаком по столу, всхлипывая, и отчаянно закончил:

— ПИВО!!!

В кабинете повисла напряжённая тишина. Дарья отвела взгляд, как провинившийся ребёнок. Огурец, наоборот, гордо расправил плечи и сделал глоток из своей неизменной кружки.

— Зато какое пиво, — философски заметил он.

Ректор судорожно вытер слёзы рукавом, сделал ещё один глоток чая и тяжело выдохнул, словно уже окончательно принял свою судьбу.

— Так вот. Эта ваша магия… и нам без неё не справиться. — Он посмотрел на нас взглядом человека, которого жизнь била слишком часто. — Но море теперь имперское достояние, поэтому решено: вы отвечаете за магическую составляющую, не претендуете на доходы…

Он сделал паузу, словно ему физически больно было произносить следующие слова.

— А мы, со своей стороны, дарим вам коттедж рядом с морем пива.

Я моргнул.

Огурец довольно заулыбался.

Дарья задумчиво кивнула, словно всё это звучало для неё вполне разумно.

— Коттедж? — переспросил я. — То есть не штраф, не наказание, не отчисление… А коттедж?

Ректор мрачно посмотрел в чашку с чаем, словно надеялся найти там смысл жизни.

— Знаете, я уже понял, что от вас избавиться невозможно. Если уж империя решила сделать море пива туристическим символом, то лучше пусть за ним следят его создатели…

Огурец удовлетворённо хлопнул ладонью по столу.

— Ну вот! Разговор пошёл в правильное русло.

— А можно дом поближе к воде? — невинно уточнила Дарья.

Ректор закрыл лицо руками.

Ректор тяжело вздохнул, снова потянулся к чашке с чаем и долго смотрел в её глубины, будто надеялся найти там ответы на все свои вопросы. Наконец он устало потер виски и продолжил:

— По поводу божественности Дарьи поговорим, когда вы вернётесь с поездки на море пива.

Я поднял бровь.

— То есть мы туда ещё и едем?

— Да, вас туда просили маги империи. — Ректор нахмурился и, словно читая по документам перед собой, пробормотал. — Они не могут понять, как это вообще работает, поэтому просят вас объяснить.

Ректор потёр переносицу, затем посмотрел на нас с какой-то смесью отчаяния и принятия.

— Но это ещё не всё. У нас серьёзный вопрос по вашему статусу, господа.

— Статус? — переспросил Огурец, откидываясь на спинку стула.

— Да. Дело в том, что теперь у нас возникла юридическая проблема. — Ректор отложил чашку и сложил руки перед собой. — Дарья не аристократ, но и держать бога в статусе простолюдина… Ну, сами понимаете. А то что она императрица мы тоже не признаем.

Я замер, осмысливая услышанное.

— То есть ты хочешь сказать, что у нас теперь есть магически подтверждённый бог... но без титула?

— Именно, — ректор с грустью покивал.

Дарья впервые за долгое время выглядела немного сбитой с толку.

— Ну, а что делать? Может, просто дать мне титул?

— Не так-то всё просто, — ректор глубоко вздохнул. — Это не просто титул аристократа, это изменение всей структуры власти.

Я слегка поёжился.

— Ты же понимаешь, что если тебя признают официально, то на тебя обрушатся все политические интриги сразу?

Дарья пожала плечами.

— Мне не привыкать.

— Нет, привыкать. Поверь, это совершенно новый уровень головной боли.

— Ну, а Огурец? — вставил я, слегка повернув голову в его сторону.

Огурец всё это время лениво прихлёбывал пиво, но тут слегка насторожился.

— А что я?

Ректор грустно посмотрел на него, затем вновь потёр виски.

— Ну, как нам правильно оформить ваш статус? Вы... огурец.

— Да, я огурец.

— Но говорящий.

— Да, говорящий.

— И с магией.

— Да, и с магией.

Ректор судорожно выдохнул и закрыл глаза.

— Мы даже не знаем, как вас в документах обозначить.

Огурец довольно ухмыльнулся и поднял кружку.

— Напишите "Священный Огурец".

Ректор задрожал, затем медленно покачал головой.

— Нет, я точно уйду в отпуск.

Нет, ректор не ушёл в отпуск.

Ему не дали.

Не позволили.

Он бился, как рыба об лёд, взывал к милосердию, к здравому смыслу, к высшим силам, но высшие силы смотрели на него в лице чиновников и аристократии с пустым равнодушием.

Он просил заменить его хотя бы временно, но никого не нашли на его место. Или, что более вероятно, искать никто и не пытался.

В конце концов, его просто успокоили, напоили крепким чаем с чем-то явно седативным, посоветовали "держаться" и оставили с этим цирком один на один.

А он ведь пытался, честно пытался, но даже самые настойчивые попытки вырваться из этой тюрьмы здравомыслия и логики разбивались о равнодушную бюрократическую стену.

Теперь он сидел за своим столом, нервно перебирая бумаги, изредка поглядывая на нас с таким выражением лица, словно перед ним не студенты, а предвестники конца света.

А нам подали вертолёт.

Да, именно вертолёт, а не магический корабль, не портал, не летающих созданий, а чёртов вертолёт, облепленный магическими символами, усиленный защитными чарами и явно созданный в агонии инженерной мысли.

Видимо, даже имперские маги, столкнувшись с этим феноменом, не могли объяснить его магической логикой и перешли к технологии.

Мы должны были лететь сразу и немедленно, без задержек, без подготовки, без вариантов отлынивания.

Видимо, их терпение кончилось, и они были готовы тащить нас хоть за шкирку, лишь бы хоть кто-то объяснил им, почему целое море, находящееся под всеми возможными законами природы и магии, внезапно стало пивом и продолжает им оставаться, несмотря на все их попытки разобраться.

Я уже даже не сопротивлялся, просто сидел, попивая чай, ощущая всю абсурдность ситуации, осознавая, что буквально через несколько часов мне придётся рассказывать серьезным, взрослым, высокопоставленным магам, почему их страна теперь известна не великими завоеваниями, не наукой, не культурой, а бесконечными запасами пенного.

Море встретило нас гулом толпы, шумом сотен, а может, уже и тысяч глоток, громким плеском волн, но не солёных, а хмельных, пенных.

Я видел такое раньше — пляжи югов моего мира, забитые до отказа людьми, которые забыли обо всём, кроме солнца, воды и веселья.

Здесь же картина была ещё более дикой: толпы народу бежали к берегу, некоторые уже не разбирали, есть ли на них одежда, прыгали в воду, пили прямо из моря, плескались, тонули, их вытаскивали, они вставали и снова лезли пить.

Вдалеке виднелись корабли, которые явно не просто стояли на якоре — команды зачерпывали пиво в бочонки, загружали трюмы, а некоторые, похоже, уже устроили вечеринку прямо на палубах.

Ближе к берегу разбросаны палатки, торговцы продают закуски, аристократы с горящими глазами обсуждают, как можно монополизировать чудо-продукт.

И всё это под жужжание магов, которые лихорадочно колдовали, анализировали, мерили уровни магии, запускали артефакты, но ничего не понимали.

Море пива стало новой реальностью, а люди приняли её быстрее, чем учёные смогли сказать «невозможно».

Мы выбрались из вертолёта и сразу же почувствовали, что нас сюда зря не позвали.

— Господи, они даже не пытаются это как-то регулировать, — пробормотал я, глядя на весь этот хаос.

Огурец довольно вздохнул, потянулся и глубоко вдохнул воздух, будто попал в родной дом.

— Какое же благословенное место…

— Ты вообще понимаешь, что это всё ты спровоцировал? — я скептически посмотрел на него.

— Понимаю, — важно кивнул он. — И горжусь.

Дарья была в лёгком ступоре.

— Обалдеть…

— Смирись, — сказал я. — Это теперь твоё наследие.

— Почему моё? Это же Огурец заказывал!

— А кто здесь бог?

Дарья побледнела.

— Нет, нет, нет, только не это. Я не хочу, чтобы первое, что обо мне знали люди, — это море из пива!