Я осторожно приподнял голову и выглянул из-за укрытия. В тридцати метрах от меня стоял этот мрачный, серый «куб» машины, ещё окутанный дымкой от недавней перестрелки. Но ни одного солдата не было видно. Присмотревшись, я заметил у самого отвала раскинувшееся тело с двумя огромными стрелами, пронзившими его голову и вонзившимися в металл позади — так, что тело словно пригвоздило к поверхности брони. «Какую же нечеловеческую силу нужно иметь, — мелькнуло у меня в голове, — чтобы лучник вот так пробил железо?»

Не успел я додумать, как почувствовал лёгкий толчок в затылок. Мир внезапно погрузился во мрак — я не ощутил ни боли, ни страха, лишь беззвучная тьма сомкнулась надо мной, унося в беспамятство.

Очнулся я так же внезапно, как и погрузился во мрак. Голову разрывало нестерпимой болью, а в желудке всё переворачивалось от тошноты. К тому же я ощутил, будто меня качает из стороны в сторону, словно на беспокойных волнах. «Получил сотрясение, наверно», — промелькнула мысль. Но куда важнее было понять, где я.

С трудом сосредоточив взгляд, я увидел, что с обеих сторон ко мне примыкают деревянные прутья, а позади — судя по боли в спине — имелись такие же; над головой они сходились аркой метрах в полутора высотой. Если бы я попытался встать, мне пришлось бы горбиться. Выглядело это, как небольшая клетка, не больше двух метров в диаметре. Напротив, у прутьев, заметил двух солдат — те самые, в форме Вейсанцев, что охраняли кубическую машину, прокладывавшую путь в лесу. Оба находились без сознания, и у каждого из плеч торчала по стреле; крови при этом не было заметно, видимо, кто-то позаботился о перевязке, но стрелы так и не вынул.

Ни у меня, ни у пленных солдат руки не были связаны, но на наших щиколотках крепились толстые отростки лиан, уходящие куда-то за пределы клетки и незаметно исчезающие под её основанием. Внешне они казались обыкновенными растительными побегами, только более плотными и глянцевыми, но когда я осторожно дёрнул ногой, лиана натянулась с металлическим звуком. На ощупь она, действительно, была холодной и упругой, словно трос, покрытый тонкой коркой лиственных волокон. Я заметил, что подобная «цепь» удерживала и других пленников. Казалось, при всём своём природном облике, эта лиана могла держать нас куда надёжнее, чем обычная верёвка или даже цепь из стали.

«Значит, нас пленили», — понял я. Повернув голову к деревянным прутьям и стараясь осмотреться, понял, что нашу клетку куда-то везут, причём не обычным путём: всю конструкцию раскачивало, словно на спине великана или зверя, продирающегося сквозь буйную растительность. Точно — меня укачивало, а вонь стояла такая, что хотелось снова упасть в обморок. «Первым классом не повезли, ясно… Куда мы катимся?»

— Ир? — мысленно окликнул я упрямого духа, надеясь хоть на какую-то реакцию, ведь не раз он вытягивал меня из безвыходных ситуаций. Разумеется, ответом была гулкая тишина. Слишком типично для него: когда действительно нужен — молчит, исчезая из сознания. Стоит ли удивляться подобному характеру? Я уже привык.

— Ладно, — пробормотал я себе под нос, — надо разобраться, как выбраться. Что у нас в распоряжении?

Сосредоточившись, я принялся судорожно вспоминать всё, что имел. Меч? Очевидно, отобрали — это я понял уже по отсутствию привычного веса за спиной. Ир? Ушёл в глубины моего сознания, оставив меня одного. Призрачная рука? Усмехнувшись, я поглядел на культю своей правой руки и мысленно велел магической конечности проявиться. На миг что-то сверкнуло голубоватым светом, словно фонарь на разряженной батарее, и тут же угасло. «Прекрасно, — горько подумалось, — и это мне не поможет».

В итоге получалось… совсем ничего. Перспектива, мягко говоря, не внушающая оптимизма.

Тихо вздохнув, я откинул голову к прутьям, тут же почувствовав болезненное жжение в затылке — видимо, шишка или ушиб от удара, который вырубил меня. «Ну что ж, выбора нет, придётся перевести дух, пока возможность к бегству не появится сама, — рассудил я. — А вдруг, когда нас отцепят от этого вонючего зверя или что бы это ни было, получится улизнуть? С помощью того самого „хвата“ моей руки…»

Пока свободных планов у меня не нашлось, кроме как сидеть и копить силы. Клетка то и дело покачивалась, её деревянные прутья поскрипывали, а вокруг попахивало чем-то тяжёлым и звериным. Тошнота потихоньку отступала, и это было хоть каким-то утешением. Я прикрыл глаза, сосредоточившись на мерном раскачивании — может, оно поможет мне к тому моменту, когда придётся резко рвануть на волю.

Рвануть на волю у меня не получилось. Казалось, тут дело было не в том, что моя «призрачная рука» давала сбои — вероятно, у них имелось что-то, блокирующее все способности пленников, по крайней мере, я так решил. А дело в том, что лиана, которая оставалась на моей ноге, следовала за каждым моим движением, будто послушный спутник, но при этом не позволяла мне отойти ни на шаг — он словно уходила глубоко в землю и крепко держал меня, не давая шанса удрать.

В итоге я мог лишь идти под конвоем, тогда как моих «попутчиков» — двух без сознания вейсанцев — несли при помощи каких-то жердей, словно связку дичи. Да, к пленным здесь относились не слишком деликатно, что, впрочем, неудивительно: на моей войне бывало и похуже. Но тогда это был «мой» мир, а теперь…

Теперь я шагал по какому-то «лесному городу». Хотя правильнее сказать — по городу на ветвях: куда ни глянь, всюду висели полусферические дома, сплетённые из лиан и перекрытые огромными листьями, так что заметить их можно лишь, оказавшись под ними. Я шагал вслед за носильщиками, тащившими бессознательных солдат, и, разумеется, осматривался: сперва было похоже на обычные деревья, только развешенные корзины-дома. Но приглядевшись, я увидел узорные тропинки, проложенные из перетёртых листьев, и длинные полые корни, превращённые в подобие хижин или нор.

А ещё я заметил высоких, худощавых лесных жителей, которые выглядывали из-за лиан, — внешне схожих с людьми, только у них глаза были чуть больше, да черты лица более утончённые, словно у Айрэлинн. Встретился с несколькими такими взглядами: кто-то имел тёмные волосы, заплетённые в длинные косы блестящие на солнце, словно были смазаны чем-то, придававшим им странный блеск. Они носили зелёные туники с узорами облегающие к их как казалось утончённым и хрупким телам.

Пока я разглядывал эту картину, меня и двоих солдат-соплеменников вели высокие «громилы» — по одному спереди и сзади. Эти рослые стражи шагали с удивительной лёгкостью и молчаливой уверенностью, а их движение подчёркивали тяжёлые, массивные луки за спинами, и, глядя на них, я понимал, кто пригвоздил того бедолагу к броне кубической машины вейсанцев.

Наконец мы выбрались к чему-то вроде центральной площадки: тут деревья образовывали почти замкнутый круг, напоминая кольцевую защиту. Пространство в середине было размером едва ли не с футбольное поле, усеянное небольшими строениями и утоптанными тропинками. Посреди этого импровизированного поселения высилось крупное плетёное здание в форме полусферы, метра четыре или пять в высоту. К нему и повели меня, а носильщики поместили раненых солдат сзади.

Высокая арка перед входом оказалась покрыта свисающими растениями, которые, будто чувствуя приближение конвоя, раздвинулись в стороны, пропуская нас. Внутри царил полумрак, и я сразу ощутил примесь хвойного аромата и чего-то терпкого, словно настоя лесных трав. Посредине помещения находился что-то наподобие простого «трона», сплетённого из толстых лиан, а на нём восседала мощная фигура, вероятно, местный вождь. В отличие от встреченных мной лесных жителей, его волосы были не чёрные, а отливали синеватым переливом, что делало его внешность ещё более экзотической.

Один из конвоиров сделал знак рукой, и меня с усилием подтянули вперёд, словно приказав встать посреди зала. Раненых вейсанцев придерживали на весу в нескольких шагах позади. Второй конвоир и вовсе застыл на месте, понизив взгляд, как будто отдавая дань уважения сидящему на троне.