Но идея отказываться вслух у меня не возникла — всё же это куда лучше, чем моё изорванное тряпьё, способное окончательно рассыпаться при первом же рывке. К тому же, учитывая, как ловко и внимательно Айрэлинн оказывала мне помощь прежде, стоило предположить, что эта меховая одежда не столь простая: возможно, она как-то подстроена под здешние условия.

— Одна из моих способностей, — застенчиво пояснила Айрэлинн. — У нас говорят, что такое может уметь почти каждый ребёнок из народа Леса, но я могу немного «заряжать» шкуры, делая их особенными. Примерь. — Она сделала ещё шаг и поднесла меховую одежду ближе.

Я неловко протянул левую руку и взял обновку. Меховой жилет и штаны для жаркого, тропического климата? Ну, ладно, отказываться от подарка охотницы, которая меня спасла, я не собирался.

Прикоснувшись к жилету, я почувствовал упругость меха и заметил, что он слегка «дышит» между пальцами, словно впуская воздух. Уже тогда во мне зашевелилось любопытство: а что, если он действительно не такой уж жаркий? Запах кожи и высушенного меха приятный, чуть сладковатый, без намёка на затхлость. Видимо, Айрэлинн тщательно подготовила и выделала эти шкуры, пока я был без сознания.

«Похоже, всё здесь не так просто», — мелькнула мысль. Но во всяком случае теперь у меня есть приличная замена рваным остаткам собственной формы.

Айрэлинн, чуть улыбнувшись, отвернулась и вышла за плетёную ограду. Ветки бесшумно раздвинулись, пропуская её, а потом сомкнулись вновь, и я услышал приглушённо, как она вроде бы что-то бормочет: «Когда переоденешься, расскажу о свойствах этой одежды…» Или что-то в этом роде.

Я проводил её взглядом, а потом опустил глаза на новую экипировку. Теперь предстояло заняться «акробатическими па» по переодеванию без правой руки. Что ж, сам напросился. Зато более-менее целая одежда взамен на лохмотья.

Возившись добрых пятнадцать минут (то и дело спотыкался о собственную одежду, поскольку пришлось ухищряться без второй руки), я наконец смог снять старую рубаху и шорты, а потом аккуратно сложил их у ограды. Новые вещи — меховые, но, на удивление, оказались на теле очень приятными и, главное, вовсе не душными. Я бы сказал, в них ощущалось нечто вроде легкой прохлады, хотя всё изделие покрывали мягкие волоски.

— Я переоделся, — крикнул я, и Айрэлинн, будто только этого и ждала, вошла внутрь. Она внимательно осмотрела меня с головы до ног, и я снова неловко покраснел. Да что ж такое…

— Отлично, — сказала она, чуть улыбнувшись. — Ну, как тебе?

— Мне нравится, спасибо, — смущённо пробормотал я. — И, кстати, не греет так, как я боялся… — Чёрт, что я несу, почему вываливаю вслух все мысли?

— В этом и особенность: когда жарко, такая шкура «продувает» и охлаждает, а когда холодно — греет, — пояснила она, как если бы говорила об очевидном факте. — Я умею… ну, «оживлять» шкуры некоторых зверей, наполняя их духом Леса, превращая в особую одежду. Это мой дар, ну, один из них, — добавила она и тут же смутилась, опустив глаза.

Я был поражён, наверно, так же, как она вчера, когда увидела голубой огонь в моей ладони. Получалось, что в жару моя новая одежда станет вроде кондиционера, а в холод — грелкой. Чем дальше, тем больше мне нравился этот мир, как бы дик он ни был.

Пару секунд я рассматривал себя, словно никогда прежде не видел ничего подобного. Айрэлинн, следя за моей реакцией, явно испытывала удовольствие оттого, что её творение мне приглянулось.

— Ну теперь всё готово, — нарушила она тишину, между нами, — пора в путь.

С этими словами Айрэлинн обернулась к «ограде», с которой мы провели ночь. Она сделала несколько быстрых, почти танцующих пасов руками. И ограда, до этого казавшаяся частью пейзажа, начала плавно сдвигаться к основанию, будто втягиваясь в землю. В тот же миг, прямо на её месте, между корнями и небольшими стеблями, начали расти новые побеги, заполняя пустое пространство. И буквально за считаные секунды поляна исчезла, точно и не существовала никогда: мы вновь оказались среди густого леса, словно тот заслон вообще не строился.

Я был потрясён — ещё один «фокус» народа Леса, умевшего столь ловко управляться с природой. В голове у меня что-то скептически буркнул Ир, но я проигнорировал его подколки.

Айрэлинн, не оборачиваясь, сделала шаг вглубь зарослей, даже не проверив, иду ли я за ней. Я едва не забыл свой меч, но вовремя одёрнул себя: «Балда!» — мысленно ругнулся, потом нащупал в густом переплетении стеблей твёрдый металл клинка. Кое-как пристроив его за спиной, я поспешил следом за ней, ощущая себя неуклюжим учеником, а её — привычным поводырём в этом живом лабиринте.

Судя по всему, у неё было такое же «внутреннее зрение», как у меня, поскольку она шагала по невидимой для чужака тропинке, абсолютно не сбиваясь. Мы шли не торопясь, петляя между кустами и высокими деревьями. Лес то гудел, то пел, время от времени раздавались щелчки, будто кто-то ломал сухие ветки; кроны шумели, пропуская полосы солнечного света. Мягкие блики играли на листве, грея мне затылок. А мы шли — вперёд, пробираясь сквозь зелёное море. Я не имел ни малейшего понятия, куда мы направлялись, но шёл за Айрэлинн, доверяя её уверенным шагам и надеясь лишь на то, что её охотничье чутьё выведет нас к ее поселению.

Спустя час неторопливой ходьбы мы вышли на широкую поляну, границы которой словно отграничивала каменная поверхность — нечто вроде обнажённой скалы или, возможно, древней кладки. Айрэлинн, увидев открытое пространство, резко остановилась, опустилась на одно колено и положила ладонь на тёплый серовато-белый камень, прикрыв глаза. Я, слегка запыхавшись от пути и потрясённый столь резкой сменой ландшафта, попытался присесть на этот же каменный край, но тут же получил сердитый взгляд охотницы. Я поспешно вскочил, отойдя обратно в травянистую часть, смутившись, как провинившийся ребёнок.

— Это мёртвая земля… — пробормотала она тихо, не отрывая ладони от каменной плиты. — Её убили.

При её словах во мне шевельнулась тревога. «Убили» — разве можно убить землю?

— Каждый охотник обязан почтить её, если идёт рядом, — добавила Айрэлинн.

Я осторожно шагнул на камень, чувствуя от него странное сухое тепло, и присел на одно колено, пытаясь прикоснуться ладонью к гладкой поверхности. Первое, что ощутил, — она была не просто тёплой, а словно… дышала? Вибрация под пальцами напомнила мне замедленное, тяжёлое сердцебиение. Я содрогнулся от странной, почти живой силы, пронизывающей камень.

«Но как же она мёртвая, если «дышит»?» — мелькнуло в голове.

— Злоба изменила её, — раздался внутри горький голос Ира, — превратив в эту каменную пустошь. Земля перестала давать ростки — значит, для народа Леса она «мертва».

Теперь всё стало чуть понятнее. Видимо, я не раз ещё столкнусь с такими противоречиями в этом мире. А какая же «злоба» способна так искалечить живую почву?

— Ну, подумай, — издевательски прошептал Ир, не дав мне времени задать вопрос.

Вместо ответа я лишь вздохнул. Все сходилось к тому, что это сделали те где я еще не давно был солдатом — "железные", так Ир прозвал их и меня. И тут мне вспомнилось всё: пропавший отряд, командир Карвел, ниточка пути, которая пропала, когда я увлёкся Айрэлинн. «Так не годится, — сказал я себе. — Надо восстановиться, дойти с ней до поселения Лиан-д’ар, хоть немного окрепнуть. А там — искать, спасать, если ещё можно спасти… или хотя бы сообщить в лагерь о судьбе наших». Я сжал зубы, принимая решение.

Но стоило мне попрощаться в мыслях с тяжкими воспоминаниями и попробовать поднять руку с камня, как ощутил, что ладонь будто приросла к поверхности. Дёрнул пару раз — ничего.

— Что за… — прошипел я про себя.

Айрэлинн всё так же стояла на одном колене, не двигаясь, с закрытыми глазами. Я в панике задергал рукой, пытаясь освободиться, но ощущение было такое, будто вцепились тысячи маленьких каменных пальцев.