Спустя секунду мужик, размером с самого Скалу, падает на пол с грохотом, от которого у людей передергивает плечи, и они шарахаются в стороны.
Другой парень делает жалкую попытку кинуться на Джакса, но, видимо, оценивает перспективы получить в лицо его левым кулаком и тут же пятится назад. В итоге он поворачивается и просто вылетает из комнаты бегом.
Теперь Кэмден цепляется за единственного оставшегося товарища, который еще стоит на ногах. Его глаза, полные ужаса, мечутся от друга, стонущего на полу, к Джаксу, который медленно опускает кулаки. Джакс идет к Кэмдену, даже не запыхавшись после того, как уложил четверых, будто это были обычные школьные забияки.
— Если ты все еще хочешь предъявить права на Адалию, — говорит Джакс голосом, от которого сама смерть наверняка бы содрогнулась, — делай это сейчас или навсегда заткнись. Потому что она моя невеста, и я готов сражаться за нее до самого конца. — Он приподнимает бровь. — А ты?
Кэмден не может выдавить ни одного связного предложения. Его друг тоже не пытается геройствовать, тащит Кэмдена к двери.
— Пойдем, чувак, валим отсюда. Ты не выиграешь. Этот псих долбанутый!
— Вот тут мы сходимся во мнении, — мурлыкает Джакс, двигаясь за ними, как хищная пантера.
Каждое движение его тела рассказывает историю о том, как он стал экспертом в таких вещах. О том, что он уже встречался с мужиками, чьи кулаки тоже были в стеклянных осколках. И что, когда бой заканчивался, у одного из них уже не было лица.
Я содрогаюсь.
Кто такой этот Джакс Вон?
А если он реально сорванный на всю голову псих, как я могла так влюбиться в него?
Но нет. Я знаю о Джаксе больше, чем можно выразить словами. Вербальное общение — это далеко не все. Он прямо сейчас рассказывает о своем прошлом своим телом, каждым движением. И за то время, что мы провели вместе, он передал мне о себе больше, чем я могла бы себе представить.
Я моргаю, все еще ошарашенная тем, как он фактически прокричал на весь зал, что я его невеста. Я запрещала себе даже надеяться, что хоть как-то повлияла на Джакса, а он здесь, готов разнести лица целой толпе мужиков и заявить на меня права перед кучей свидетелей.
Причем прекрасно понимая, что завтра это разлетится, как лесной пожар.
Кэмден вырывается из рук друга, пока толпа расступается, давая тому возможность вытащить его из комнаты задним ходом. Он даже не смотрит на меня, его глаза, полные ярости, прикованы только к Джаксу.
Еще одно доказательство, что все это было не про меня. А про его эго и петушиные разборки с миллиардером.
— Это еще не конец, — выкрикивает Кэмден от двери, но его друг тут же отвешивает ему по башке.
— Очень даже конец, придурок, если только ты не хочешь, чтобы нас всех стерли с лица земли.
Кэмден исчезает из виду, издав последний отчаянный вопль. Один из его побитых дружков, здоровенный, как бульдог, весь в татуировках и мышцах, оборачивается на пороге и бросает взгляд на нас.
— Простите, — выдыхает он. — Это было недоразумение.
— Не сомневаюсь, — отвечает Джакс ледяным голосом, который мог бы заморозить сам ад.
После этого парень сгибается в коротком поклоне и исчезает за дверью.
Джакс переводит все свое внимание на меня.
Сердце колотится так сильно, что кажется, сейчас проломит грудную клетку. Я понимаю, что дрожу, только когда он тянется под мой подбородок и поднимает мою голову. Из его кулака, обмотанного порванной футболкой, торчат осколки стекла, как акульи зубы.
— О чем ты думала, маленький ангел? — его голос низкий, но не настолько, чтобы люди рядом не могли услышать. Очевидно, ему уже плевать, узнает ли весь мир о нас. А может, наоборот, он этого хочет.
— Я... — мой голос срывается, дыхание никак не удается взять под контроль. — Я не понимаю.
Он впивается в меня своим психопатским взглядом, в котором читается одна единственная цель — я. Его желание обжигает до костей.
— Я пытался, Адалия, — его голос хриплый, как будто он сдерживает что-то мучительное. — Я пытался держаться от тебя подальше. Когда понял, что не смогу просто взять и уйти, как ни в чем не бывало, я попытался придумать дедлайн. Тот самый, который ты так хотела. Оказалось, есть только один дедлайн, который меня устроит.
Он поворачивается к окружающим нас людям, большинству из которых, к моему ужасу, я читаю лекции. Они стоят, как зрители в кинотеатре, затаив дыхание в ожидании кульминации. И Джакс им ее выдает.
Когда он говорит, его взгляд намертво фиксируется на Эшли и Мэтте.
— Адалия не хотела, чтобы вы об этом знали, потому что думала, что это негативно скажется на ее репутации на работе. Но мисс Уивер была права. Мы вместе. Даже больше, чем вместе.
Он берет меня за руку, своей обмотанной осколками, аккуратно, чтобы стекло не коснулось моей кожи.
— Мы помолвлены.
У меня закладывает уши, и, клянусь Богом, я сейчас просто грохнусь в обморок.
— Вот твой дедлайн, — добавляет он, глядя на меня. — Потому что ты — мой наркотик. А я подсел на тебя до конца жизни.
Джакс
ОНА ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕТ, через какой ад я прошел за последние дни.
Как я ненавидел себя за то, как заставил ее чувствовать. Все это — гребаная часть моего плана, чтобы она не влюбилась в меня. Потому что, если бы она узнала, какой я на самом деле, ее бы просто вывернуло от отвращения. Я даже не мог позволить себе мечтать, что она полюбит меня, как бы дико я этого не хотел.
Поэтому я выбрал грязный путь. Решил вести себя, как конченый ублюдок, чтобы она начала меня презирать и сама меня отвергла. Снаружи это выглядело так, будто я был в экстазе, будто это принесло мне удовольствие такой силы, что мир вокруг взорвался. А внутри... внутри я умирал.
Мой план сработал, но еще никогда мне не было так больно.
Я стал гребаным развалившимся дерьмом, и час назад, когда Никко сообщил, что она вытащила этого козла Кэмдена на тусовку к своим друзьям, меня просто накрыло. Больше не могу. Не могу делать вид, что могу жить без нее. Не могу делать вид, что меня не бесит до чертиков мысль, что она может быть с кем-то еще.
Хочу размазать лицо этого урода по асфальту прямо у нее на глазах, чтобы раз и навсегда вбить ей в голову: она — моя. И точка.
Сказать, что я привык к боли, — это как заявить, что я люблю легкие прогулки по аду. Ха-ха, смешно, да? Но это... это чистая пытка. Всю ночь я просидел с Быком в баре, заливая в себя шот за шотом и дергая себя за волосы, почти выдирая их. Если бы не Деклан, который умудрился остаться трезвее меня, я бы уже успел размазать с десяток морд.
Сейчас я держу Адалию за локоть, тащу ее по коридору и веду вверх по лестнице на следующий этаж. Весь дом уже превратился в одну огромную тусовку, но я заплатил двум качкам, которые снимают квартиру наверху, месячную зарплату, чтобы они провалили отсюда до утра.
— Ты даже не хочешь узнать, как я к этому отношусь? — возмущается Адалия, когда я толкаю ее в комнату, и она выдергивает руку из моей хватки. Похоже, она начинает приходить в себя, уже не просто пластилин в моих руках, который соглашается с каждым моим словом на публике. Еще час назад она только смотрела на меня с открытым ртом, когда я заявил, что она моя. А сейчас она не просто злится — она в шоке.
И правильно делает.
— Знаешь, что я хочу узнать? Почему, мать твою, ты притащила сюда Кэмдена, несмотря на то, что у нас с тобой есть договоренность? — рычу я, стискивая зубы.
Она пятится назад, спотыкаясь о скамью для фитнеса напротив большого зеркала в гостиной.
— Слушай, — она поднимает ладони, пытаясь остановить меня, но я все равно двигаюсь вперед. Медленно. Хищно. Чтобы она поняла, с кем имеет дело. — Это был план, ладно? Ты же взбесился, когда я заставила Эшли думать, что мы вместе. Так что я решила исправить это для тебя. Заставить ее поверить, что я встречаюсь с кем-то другим. Поэтому здесь был Мэтт — чтобы все выглядело убедительно, а не только на нее надеяться. Миа все записала на телефон.
