— Дополнительного? — мои глаза сверкают огнем. — Ты вычеркнул меня из всех возможных списков работодателей. Ты разрушил карьерные перспективы моей лучшей подруги — и это первое, что я хочу, чтобы ты исправил, заметь. — Я поднимаю палец, указывая на него. — Ты лишил меня всех вариантов, а теперь говоришь, что хочешь еще больше?

— Вот что ты скоро обо мне узнаешь, Адалия, — его голос урчит мое имя, пока он наклоняется, опираясь кулаками на диван по обе стороны от меня. Жар волной разливается по моему телу, пока его лицо оказывается настолько близко, что я чувствую, как перехватывает дыхание. Почему он так меня заводит? Я ведь должна его ненавидеть, к черту его. — Я всегда хочу больше. Именно так я оказался на вершине мира. И именно это позволяет мне быть на шаг впереди всех моих врагов.

Каждая клетка его тела вопит о силе, амбициях и стальной выдержке. И, черт бы меня побрал, я чертовски обожаю это.

— Предположу, что для меня это хорошие новости, — бросаю я дерзко. — Это значит, что ты быстро устанешь от меня.

— Это зависит от тебя. Как только мы начнем, ты можешь передумать так быстро заканчивать.

Его слова нависают надо мной, как грозовые тучи над городом.

— Я знаю, чего хочу в контракте, — выдавливаю я сквозь губы. — Первое условие обсуждать не буду.

Джакс выпрямляется, скрещивая руки на груди. Мышцы выпирают из-под дорогой ткани костюма. В любой другой ситуации я бы сказала, что такой типаж не слишком элегантен для костюма, но только не в его случае. Его плавные движения, идеальная V-образная фигура и этот умный, почти хищный взгляд делают его воплощением элегантности.

Кто, разумеется, никогда не появится со мной в обществе под руку, так что я могу хотя бы наказать его за это.

— Я возьму сегодняшнюю ночь, чтобы изучить контракт, — говорю я, скрестив руки, копируя его позу. — Но, чтобы избежать ненужных задержек, хочу сразу кое-что закрепить — у меня будет один выходной день и одна ночь в неделю.

Его глаза сужаются, как у хищника, готового к броску.

— В контракте есть пункт, который гласит, что ты будешь полностью в моем распоряжении.

— И я буду. Но если это работа, разве мне не нужен отдых? — говорю я, смело встречая его взгляд, хоть сердце стучит в ушах. — Чтобы, ну... — я прочищаю горло, пытаясь не выдать волнения, — ...восстанавливаться.

Джакс смотрит на меня, не моргая, и это одновременно пугает и завораживает.

— Договорились, — наконец говорит он, и с моей груди будто спадает тяжелый груз, но выдохнуть с облегчением я пока не могу. У меня почти нет рычагов давления, и нужно использовать их на максимум.

— Что-нибудь еще, что могло бы стать для тебя принципиальным под другим раскладом?

— Если бы у меня был выбор? — выплевываю я. — Да. Я оставляю свою работу в танцевальной школе.

По крайней мере, он сразу не говорит «нет». Но и «да» не звучит. Он явно понимает, как меня это мучает. Его взгляд сверкает так, будто он видит меня насквозь, и я начинаю задумываться, не слышит ли он, как бешено колотится мое сердце.

— Ты преподаешь там два раза в неделю, — задумчиво тянет он.

— Иногда три.

— Хорошо. Но тебе будет выделен водитель, который будет отвозить тебя куда надо.

Я выпрямляюсь.

— Нет, так не пойдет.

Лицо Джакса мгновенно становится жестким, и по моей спине пробегает холодок.

— Я хочу, чтобы ты была под постоянным наблюдением. И это не обсуждается.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь удержать себя в руках. Одна ночь в неделю в клубе, чтобы держать Снейка довольным, могла бы сработать, но это должна быть хорошая ночь, вроде пятницы. А для этого мне нужны тени и анонимность. Снейк ясно дал понять в последний раз, что не собирается отпускать меня, и мне понадобится время, чтобы выбраться из его лап, не соглашаясь на «Королеву ночи».

Я застряла между молотом и наковальней, между двумя могущественными ублюдками, которые либо хотят меня, либо собираются уничтожить, и, честно говоря, я не должна ненавидеть только одного из них.

— Я только пролистала контракт, но я уверена, что там не сказано, что ты владеешь всей моей жизнью.

— На самом деле, — он приподнимает бровь.

— Окей, как насчет этого? Я беру пятницы выходными, день и ночь. Уверена, у тебя есть дела поважнее, чем торчать с твоей «служанкой для удовольствия» в пятничные вечера. Например, проводить время с людьми, которые действительно для тебя важны.

Я замираю, игнорируя, как у меня перехватывает горло от этой мысли. Если бы у него была девушка, он бы не стал нанимать меня. Или все-таки стал?

— В эти дни никаких водителей, никаких наблюдателей, ничего, — продолжаю я, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — Это будет мой глоток свободы, моя передышка. Уверена, это не слишком много, учитывая, что ты фактически будешь управлять всей моей жизнью в остальное время. Взамен я обещаю быть... ну, очень сговорчивой.

Его волчий взгляд по-прежнему сверлит меня, и это чертовски сложно — не начать ерзать.

Проходит несколько сердцебиений, и когда Джакс наконец опускает свои руки, пробормотав:

— Посмотрим, — я с облегчением выдыхаю.

Окей, финального ответа он мне сразу не даст, но впереди еще завтра, когда я прочитаю контракт. Мне нужно добиться от него этих трех вещей — этих трех маленьких свобод, или мне крышка: работа в танцевальной школе, день и ночь отдыха. Все это без водителей, охраны или шпионов.

Я поднимаюсь и приглаживаю юбку, с высоко поднятой головой направляясь к выходу, стараясь сохранить эту выстроенную маску спокойствия еще пару минут, пока не останусь одна в лифте. Внутри я позволю себе развалиться.

Но к моему ужасу, Джакс заходит в лифт вместе со мной. Я не осмеливаюсь спросить, зачем он это делает, хотя ощущение закрадывается в грудь, пока я смотрю, как этажи сменяются на панели.

Нет, этого не может быть... Или все-таки может?

Я стою, как натянутая струна, щиколотки ноют в высоких каблуках, сумка на плече, а контракт прижат к груди так, будто это мой последний щит. Повторяю себе: «Дыши, просто дыши». Но игнорировать Джакса в одном помещении было бы нереально даже в толпе, а уж в тесном лифте — и подавно. Он заполняет пространство, как природная стихия. Ублюдок. Он прекрасно знает, что я захлебываюсь в его энергии, и, спорим, кайфует от этого.

Лифт, как будто на зло, решает жить своей жизнью, чертовски медля, будто специально издевается.

Джакс зажал меня у стены в танцевальной школе, но там мы не были полностью одни. Дети смотрели на нас, как ястребы, и я почти уверена, что парни вмешались бы, если бы он перешел грань. Хотя попытка спасти меня была бы бесполезной.

Воздух становится плотнее с каждой секундой, и мое дыхание начинает сбиваться. Это только у меня глюки, или его тень реально будто растекается надо мной? Тепло его тела обволакивает меня, словно объятия Аида, а его запах розового дерева бьет в голову, как самый крепкий коктейль.

— Ты такая чистая и самоотверженная, маленький ангел, это меня завораживает, — мурлычет он, его голос обволакивает меня, как темный шелк. — Я никогда раньше не встречал никого подобного. Мне будет доставлять удовольствие развращать тебя, подчинять своей воле. В следующий раз, когда мы останемся наедине в этом лифте, ты будешь служить мне, как настоящая демоница.

Его голос — поток тьмы, который проникает в мои чувства и отправляет электрические разряды прямиком в самое запретное. Я сжимаю бедра, мои руки крепче прижимают контракт к груди.

Раздается сигнал, двери лифта открываются, и врывается волна воздуха. То ли снаружи холодно, то ли здесь жарче, чем в аду. Я поспешно выхожу, пробираясь через толпу работников на первом этаже, стараясь не сорваться в бег.

Конечно, я не рассчитывала избежать их пытливых взглядов, но это внимание сводит с ума. Все глаза следят за мной, шокированные тем, что я вышла из одного лифта с Джаксом Воном. Но они же не могут знать, зачем я здесь, верно? Почему тогда смотрят так, будто в курсе каждого грязного пункта контракта под моей рукой? Это уже точно паранойя накрывает меня с головой. Мне даже показалось, что в толпе я заметила ту самую рыжую с прошлого раза, но останавливаться и проверять я точно не собираюсь.