Рыба в воздухе!

Шестьдесят лет назад никто бы не поверил, что рыба может перелететь по воздуху из одного моря в Другое.

Сейчас это стало обычным делом. Мальков черноморской кефали на самолетах перебросили на Каспий, мальков балтийской салаки — на Арал.

Мы заселяем рыбьими мальками и свои новые водохранилища, такие огромные, что их называют морями.

У нас есть заповедники, где берегут зверя, птицу, драгоценные камни, редкие растения.

Мы помним, что первые декреты о заповедниках, об охране бобра, соболя, сайгака, лося подписал сам Ленин.

Когда в России хозяйничала Жадность, бобры, соболя, сайгаки были истреблены почти полностью, в Подмосковье исчезли лоси.

Сейчас в Подмосковье лоси встречаются часто. Иногда даже заходят в столицу. Пока в Сокольническом парке чинили забор, лоси что ни день навещали парк. Стоят возле танцплощадки, шевеля ушами, словно слушают музыку.

Лось может пригодиться нам как лесной конь. В Печоро-Илычском заповеднике на спины лосям навьючивают вьюки, запрягают лосей в санки.

Сохатый не может бежать так быстро, как рысистый конь, зато он пройдет по топи, по лесному бурелому— там, где конь не пройдет.

Сейчас России вернулась ее соболиная слава: соболей у нас так же много, как в старину.

Наши степи снова наполнились топотом тысяч сайгаков, таких быстроногих, что и на кровном скакуне не догнать.

Наш Воронежский заповедник справедливо называют республикой бобров. По реке Усманке много сложенных из сучьев бобровых хаток.

На стволе дерева, к которому прислонилась хатка, выведены крупные черные цифры. Почти как в городе: дом номер такой-то по набережной реки Усманки. Фамилия жильцов — бобры.

С набережной реки Усманки сорок тысяч бобров были расселены в белорусские, мордовские, печорские и другие заповедные леса.

Когда отлавливают бобриху с бобрятами, у матери пропадает молоко. И малышей помещают в «ясли»— в домик с чисто выбеленными стенами, где о звериных малышах заботится человек.

У каждого ясельного бобренка свое полотенце, своя нумерованная миска для манной каши.

В темноте лесной зверь быстро дичает, и поэтому ночью в бобровых яслях горит слабый свет.

То ли от этого непривычного света, то ли от того, что рядом нет матери, бывает, что малышу взгрустнется. Надо его успокоить, погладить, почесать за ухом. И зверь любит ласку.

В Африке туристы приезжают в заповедник, чтоб посмотреть, как пасется слон, как отдыхает лев.

С тех пор как в Америке запрещена охота на бизонов, их стадо выросло до десяти тысяч голов. Разум сумел обуздать Жадность.

В каждой стране свои законы по охране природы.

Шведский закон разрешает только два месяца в году охотиться на оленя и только в особые часы.

«Оленьи часы» — это один час после восхода солнца и один час до захода солнца, когда охотник может добыть зверя честно, не надеясь, что ему поможет слепящее солнце или вечерняя темнота.

Если медведь задерет в лесу корову, шведское правительство оплачивает крестьянину убытки: он не нарушил закон, который запрещает стрелять медведя в лесу.

В Швеции можно поднять ружье на медведя, только если он сам зайдет к человеку во двор.

Граница между Чехословакией и Польшей проходит через горы Татры. Но серны не разбираются в пограничных знаках: паслись у словаков, перекочевали к полякам.

Но ни словаки, ни поляки не в претензии на серн за самовольный переход границы. Татры — общий заповедник двух дружественных стран.

Венгры считают первый день августа последним днем, когда птенцы могут вылететь из гнезда.

До первого августа в Венгрии запрещается рубить кустарники и сжигать старую траву. В них может прятаться гнездо.

Каждая страна вольна распоряжаться своими природными богатствами, но каждая страна прислушивается к голосам других стран.

Международный союз охраны природы, в который входят тридцать пять стран, обратился с письмом к правительству Новой Зеландии в защиту редкой сосны каури. Это письмо подписали и представители Советского Союза.

Какое нам дело до сосны каури, которую мы не видели в глаза?

А вот какое: если исчезнет редкая сосна, мир станет— пусть на одно растение — беднее.

И правительство Новой Зеландии, услышав голос других стран мира, запретило рубить сосну каури.

Если в океанах переведутся киты, мир тоже станет беднее. Страны, которые ведут китобойный промысел, договариваются: кому сколько добыть китов.

К сожалению, не всегда и не все этот договор выполняют. Еще живет за морями Жадность, да и Беспечность тоже жива.

Человек не может как следует заняться своим живым огромным хозяйством — природой, пока еще есть на свете голодные люди, пока мирные страны должны защищать себя от угрозы войны.

Но настанет время, и уйдут в прошлое и войны, и неравенство между людьми, и нищета.

Для способностей человека, для его дерзаний откроется необъятный простор.

И тогда человек будет управлять дождями и ветрами, заставит работать на себя морские приливы, на международных совещаниях люди станут говорить о том, как вести сельское хозяйство на дне морей и океанов, о живой жизни других планет.

Это будет при коммунизме, когда навсегда исчезнет с лица земли Жадность и миром будут править Разум, Труд, Творчество и Добро.

Мне сказал один мальчик:

— Вот вырасту и полечу в космос. Только бы не опоздать! Я хочу что-нибудь открыть, а на Земле все уже давно открыто.

Может быть, так думаешь и ты. Только зря. Открытий предстоит множество. Мы еще не знаем всех растений и животных, которые населяют земной шар.

Раньше думали, что есть только два вида слонов— индийский и африканский.

Но оказывается, в Африке водятся разные слоны. Есть длинноухие, есть круглоухие. Длинноухие живут в степях, круглоухие — в лесах. У длинноухих по три пальца на задних ногах, у круглоухих по четыре.

Раньше думали, что в Африке нет павлинов. А теперь найден совсем особенный, африканский павлин.

В нашем веке открыто тридцать четыре новых вида животных, в том числе и самая огромная из обезьян — горная горилла, которая может обхватить руками небольшого слона.

Открыта рыба, названная латимерией, с плавниками, похожими на лапы, и квадратной чешуей.

Считалось, что такие рыбы давным-давно вымерли. Ведь они жили триста миллионов лет назад, когда на земле даже деревьев еще не было.

Опираясь на лапы-плавники, эти рыбы смогли выйти на сушу. От них и произошли змеи, птицы, звери — все животные, которые имеют спинной хребет.

Когда допотопная рыба впервые попала в руки южно-африканского ученого Дж. Смита, он смотрел на нее, как на чудо, он не верил своим глазам.

Четырнадцать лет он искал второй экземпляр латимерии, и поиски привели его на Коморские острова.

Там латимерию не считали чудом. Мальчишки чистили велосипедные камеры ее твердой чешуей.

Если море сохранило доисторическую рыбу, то, может быть, озеро сохранило доисторического ящера? Это мы скоро узнаем. Уже почти разгаданы загадки якутского озера Хайыр и шотландского озера Лох-Несс.

Сотни людей утверждают, что видели — кто на берегу, кто в самом озере Лох-Несс — огромное животное, у которого по-змеиному длинная шея и по-змеи- ному сплюснутая маленькая голова.