Мелькнула мысль: «А если сигануть из окна? Нет, это же верхний этаж, да и окна здесь не открываются».

Анна почувствовала, как всё внутри сжимается от собственной беспомощности: без оружия, без союзников. Стоп, но ведь у неё есть главное — знание истины и остаток сил, чтобы не подчиниться! Она не позволит Мите манипулировать собой, сколько бы он ни угрожал.

Тяжёлая дверь в спальню приоткрылась, и охранник вытянулся по струнке. Появился Митя, всё тот же молодой мужчина, которого Анна любила, прощала и боготворила. Только сейчас, в этом полумраке, его черты выглядели иначе: скулы словно заострились, во взгляде мелькнул блеск властного собственника.

— Выйди, — коротко велел он охраннику. — Я сам поговорю с нашей дорогой гостьей.

Тот на мгновение замялся, но, увидев раздражённый кивок, быстро выполнил приказ. Дверь закрылась, оставляя Анну с Митей наедине. Она заметила, что он одет в строгие брюки и белую рубашку, расстёгнутую у ворота: образ успешного предпринимателя и босса некой киберкорпорации. Только чересчур холодный прищур выдавал затаённую агрессию.

— Ну что, Аня, — с насмешкой произнёс Митя, осматривая её с головы до ног, — скучала по мне?

Анна, хоть и дрожала, нашла в себе силы фыркнуть.

— Скучала? Ты серьёзно? После того, что вы с Ахотиным устроили?

— С Ахотиным… — Он приподнял бровь и скривился. — Да, это был рискованный союз, но необходимый. Во всяком случае, вначале.

Анна встала и старалась не потерять равновесие. Под ногами слегка покачивался мягкий ворс ковра.

— Зачем? — тихо спросила она. — Зачем ты предал всё и всех?

Митя шагнул ближе, на пол-лица упал блик от настольной лампы, отчего его глаза сверкнули, как у хищника.

— Думаешь, я обязан тебе объяснять? Или надеешься, что убедишь меня покаяться?

— Мне не нужно твоё покаяние, — процедила Анна. — Просто скажи, как можно было докатиться до убийств?

— Ох, детка, всё гораздо проще. — Он склонил голову, почти любуясь её отчаянием. — Ахотин жаждал отомстить Стрельцову, а я хотел подстегнуть интерес рынка к своим разработкам. Пара «терактов», снятые камеры, утечки, что намекали на некомпетентность старых систем безопасности… И бац, у Мити — роскошный шанс предложить государству новую нейросеть, способную «предотвращать подобные» инциденты.

По её лицу скользнуло понимание.

— То есть ты специально создал угрозу, чтобы её потом «продавить»?

Митя развёл руками, будто говоря: «А что здесь такого?»

— Это называется бизнес. Я не планировал массовую бойню — это Ахотин заигрался в месть. Он слишком ненавидел Илью, убирал сотрудников ведомства, которые что-то прознали про его делишки или не шли на уступки, действовал грубо. Так что я кое-что подстроил, чтобы его складик взлетел к чёрту, заодно и с ним самим… Я его туда вызвал. Классный план?

— Ты взорвал склад?! — Анна ахнула. Ей стало не по себе, понимая, сколько жертв там могло быть. Мысли сразу же унеслись к Илье и его ребятам.

— А что мне оставалось, если он начал наводить справки про мои махинации и донёс кое-куда, что я сам создаю фейковые утечки? — Митя вдруг улыбнулся, и в этом жесте была ужасная смесь самолюбования и безразличия к чужим смертям. — Знаешь, Ань, мир так устроен: или ты, или тебя.

Она вздрогнула. Ей стало до тошноты гадко, что когда-то считала этого человека «особенным», «гениальным». Перед ней стоял полный циник, готовый сметать любого, кто встанет на пути.

— А Илья? — с хрипотцой спросила она. — Почему тебе понадобилось именно его подставлять? Есть миллион других оперативников.

— Подумаешь, оперативник, — фыркнул Митя. — Да, он был у верхушки, у него репутация героя. Отличный козёл отпущения, а ещё — злейший враг Ахотина. Я вдобавок хотел, чтобы руководство напугалось «своих» и в срочном порядке закупило мою систему. Ну и, — он нагло ухмыльнулся, — мне порядком надоело, что ты околачиваешься возле него: ещё сама ввязалась в разоблачение, логами своими занялась, пыталась докопаться до истины.

— То есть ты… — начала Анна, но слова от ужаса застряли в горле.

— Я всё рассчитал, — продолжил Митя с жёсткой усмешкой. — Но не ожидал, что Ахотин выйдет из-под контроля, похитит твоих коллег. Да я бы позволил ему, как шакалу, закончить дело, если бы он не стал мешать моим планам.

На секунду комната погрузилась в давящую тишину. Анна увидела, как этот монолог будто высвобождает из Мити скопившуюся злость. Он подошёл ближе, коснулся кончиками пальцев её подбородка. Она отпрянула, ощутив резкий холод.

— Не смей, — прошипела она.

Митя ухватил её резче и сильнее, чем она ожидала, за запястье:

— Ты меня отталкиваешь? Раньше, помнится, ты сама лезла ко мне в постель.

— Раньше я не знала, что ты монстр, — выплюнула она, пытаясь вырвать руку.

— Монстр, говоришь? — в голосе Мити мелькнуло самодовольное злорадство. — А ты кто? Сама бегаешь по коридорам, ищешь правду, которая никому не нужна. Напомнить тебе, что тебе уже почти сорок, и все насмехаются, что ты «никому не нужная старая дева»? Это я подарил тебе ощущение женственности, роскошь, страсть. И ты любила это, не отрицай.

Сердце Анны сжалось от стыда и ненависти одновременно. Её губы задрожали, она вскинула голову:

— Всё, что между нами было, — ложь.

— Нет, не ложь, — он усмехнулся, будто наслаждаясь её беспомощностью. — Тогда ты меня искренне желала. Просто я твёрдо знал, что любовь не купишь, а вот власть — да. И когда появилась возможность разыграть спектакль с «утечками» и вынести старую систему, я, разумеется, не преминул воспользоваться.

Он вдруг отпустил её, как бы давая понять, что сейчас не намерен ломать ей руку. Но в следующую же секунду с размаху ударил её тыльной стороной ладони по щеке. Звонкий удар сбил Анне дыхание, она отшатнулась, прикусив язык, по губам заструился металлический привкус крови.

— Посмотри на себя, — процедил он сквозь зубы. — Ты ведь не просто «пособница» Ильи, а ещё и влезла в мои делишки, носом рылась в секретах. Я должен тебя щадить?

— Убей, если хочешь! — сорвалось у неё в порыве ярости. — Ты думаешь, я стану плясать под твою дудку после всего, что произошло?!

Митя прищурился, торжествующе цокнув языком:

— Убить — это слишком просто. Зачем мне тебя убивать, когда из тебя можно вытянуть нужные публичные признания, а потом… решить, что сделать с тобой.

— Я никогда… никогда не буду клеветать на Илью, — прошептала Анна, держась за щёку.

— Посмотрим, — усмехнулся он.

Вдруг в его лице что-то поменялось: насмешка смягчилась до театрального жеста, и он, действительно, опустился на одно колено, так что Анна отшатнулась, не понимая, что происходит.

— Помнится, ты когда-то мечтала о кольце на безымянном пальце, — сказал он нарочито ласково, скользнув рукой по её ладони. — Хотела быть «официальной любимой»?

Анну передёрнуло от отвращения. Она не знала, плакать ей или кричать. Но слёзы и так подступили к глазам, а голос не слушался.

— Поднимись, не смей это делать! — смогла только выдавить.

— О, дорогая, — Митя искривил губы в фальшивой улыбке, — тебе ведь нравилось мечтать о шикарной свадьбе, о моей «преданности». Так вот, у меня есть для тебя «интересное предложение»: я делаю тебя своей женой — хранительницей моих тайн.

Он поднялся, резко толкнув её к стене, и, прижавшись к её уху, прошептал с ядовитым жаром:

— И тогда я спасу твою репутацию. Сделаю из тебя «жертву похищения», героиню-аналитика, которая внезапно нашла истинного подстрекателя (да-да, Илью!). И мы оба выплывем белыми и пушистыми.

Анна содрогнулась от омерзения. Сердце колотилось так, что казалось, сейчас выскочит из груди.

— Ты… просто хочешь, чтобы я оклеветала Илью на весь мир? Мол, он террорист, а ты — невинный спаситель?!

— Ну, а что? — Он поднёс руку к её волосам, грубо отбрасывая их назад. — Не говори, что идея так уж невозможна. Когда-то ты, устав от аскетичной жизни, хотела роскоши. Я тебе её обеспечу.