— Мне полагается ограниченный доступ, — перебил он, — когда я работаю над делами о терроризме или особо опасных преступниках. Но я пользуюсь этим доступом весьма редко. И я не помню, чтобы в последние дни туда заходил.

— Понимаете, в одном логе указан точный период: с 23:11 до 00:02, три ночи назад. Кто-то долго копался в сервере, имея ваш логин. Система «Сокол» тоже показала, что вы якобы находились в здании, но… я не увидела вашей фамилии в официальном списке пропусков. У меня пара версий: либо у вас дополнительный пропуск, либо кто-то очень хорошо инсценировал эту картину.

Он прищурил глаза:

— Три ночи назад я был в другом городе, на спецоперации. Есть свидетели. И если это правда, что логи показывают меня здесь, я бы сказал, что меня хотят подставить. Или увязать во что-то покрупнее. Не впервой пытаются. Да, в нашей структуре есть люди, которым я не по вкусу. Не удивлюсь, если всё это — игра.

Анна внимательно всмотрелась в его лицо. Её взгляд, натренированный на чтение малейших признаков лжи, не уловил очевидного вранья. Скорее наоборот, в голосе Стрельцова звучала досада и затаённая злость. Секунду она колебалась, стоит ли ему верить, но перед глазами тут же всплыли прочитанные о нём отчёты: отчаянный оперативник, неоднократно встававший поперёк дороги коррумпированным боссам и преступным группировкам. Допускала ли она, что его оппоненты решили одним махом дискредитировать его? Очень даже возможно.

— Ладно, — сказала Анна. — Тогда, прошу, подтвердите это документально. В идеале нужен отчёт о вашей командировке, показания свидетелей…

Стрельцов чуть склонил голову:

— Понимаете, оперативная работа не всегда оформляется красивыми бумажками. У меня были неофициальные переговоры и, как говорят «в верхах», конфиденциальный контакт с моим информатором. Но кое-какие косвенные доказательства предоставить можно. Насколько вы в этом разбираетесь?

— Достаточно. Давайте любые данные о перелёте, бронировании гостиницы, что угодно. Я сопоставлю геолокации. Если действительно окажется, что вы находились за сотни километров от здания, это аргумент в вашу пользу.

Он молча кивнул. В воздухе повисло короткое молчание, потом Стрельцов резко сменил тему:

— А вы-то, Анна Сергеевна, зачем взялись лично за моё дело? Разве у вас мало другой работы в отделе?

Она пожала плечами.

— Указание полковника Гончарова. Он считает, что это расследование слишком серьёзное, чтобы отдавать его на откуп молодым специалистам. Лично я предпочла бы сидеть в серверной и ломать коды, что я очень люблю, но мне велели идти к вам. Да и раз это касается крупных ставок, мне не всё равно, кто сливает сведения. Если пострадают люди, я…

Она запнулась, представив себе тех агентов, которые могли уже угодить в ловушку. Стрельцов не перебивал. Он смотрел на неё чуть более мягко, чем вначале, и под конец коротко кивнул, будто говоря: «Понимаю».

— Что ж, тогда договоримся так, — произнёс он. — Я передам вам всё, что могу, чтобы вы очистили моё имя. А сами обратите внимание на то, кому выгодно моё отстранение. Могу сказать, что есть несколько товарищей, которым я мешаю. Но не вздумайте залезть в чужие канцелярские документы, не предупредив меня, ясно? Хотелось бы, чтобы вы не нарывались на неприятности.

— Только если это поможет расследованию, — ответила она и вбила свой номер в аппарат Стрельцова, который тот молча протянул ей.

В этот миг дверь приоткрылась. В проёме возник невысокий оперативник с нашивками, он бросил короткую реплику:

— Кэп, наверху кипиш.

Увидев Анну, оперативник замолчал, но Стрельцов кивнул, чтобы он продолжал.

— Срочно собирают совещание. Похоже, «крот» продолжает сливать данные.

— Но я-то был здесь, — сказал Стрельцов и метнул на Анну быстрый взгляд, в котором теснились гнев и вина. Та лишь развела руками.

— Ещё два агента вне доступа: возможно, уже погибли.

Анна ощутила, как сжалось сердце. Стрельцов двинулся к двери, на бегу бросил через плечо:

— Придётся вам самой найти дорогу обратно. Встретимся позже. И аккуратнее. Здесь многие не так добропорядочны, как вы думаете.

Он скрылся за поворотом. Анна вышла следом в коридор, пытаясь справиться с чувством тревоги. «Если всё действительно настолько плохо, значит, кем бы ни был «крот», сейчас он в бешеном темпе уничтожает улики. И, возможно, меня тоже попытаются убрать, когда поймут, что я вышла на их след», — мелькнуло у неё в голове. Она слышала вдалеке гул голосов, обрывки реплик, кто-то в форме бежал, потрясая рацией. Воздух отдавал чем-то спертым, пропахшим потом адреналина. На стене замигала красная лампочка сигнала тревоги. Анна бросилась к лифту, однако тут же заметила, что он заблокирован — вероятно, на случай ЧП.

— Отлично, теперь ещё и пешком, — пробормотала она и быстрыми шагами направилась по лестнице вверх, ища вход в ту часть здания, где её ждал Гончаров.

Уже на первом пролёте она чуть не столкнулась с майором из соседнего отдела, который, видимо, удирал в панике. Он буркнул, не останавливаясь: «Беги, Ань, тут творится чёрт знает что! Говорят, какие-то психи ходят с автоматами по зданию!» — и скрылся. Анна замерла, но потом вспомнила о важных документах в кабинете и побежала дальше, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле, а по спине бежит холодный пот.

Достигнув уровня, где располагалась её аналитическая комната, она сунулась в знакомый коридор. Там включилась аварийная подсветка. Повсюду слышались резкие обрывки переговоров, кто-то спрашивал, не видели ли полковника Гончарова, кто-то кричал: «Подмогу сюда, мы не можем войти в систему!», кто-то в шоке стонал, что файлы исчезают на глазах. Дверь аналитики была чуть приоткрыта. Анна просочилась внутрь и увидела, что мониторы притушены, а на одном из столов валяются разбросанные бумаги.

Кровь застучала в висках: кто-то копался в материалах! Она подскочила к своему рабочему месту — там в углу валялась её флешка, но папка с распечатками исчезла. По телу прокатилась волна ужаса. Дрожащими руками анна схватила флешку и положила в карман. Данные на этой флешке и исчезнувшие распечатки содержали доказательства либо вины, либо подставы Стрельцова. Если их сейчас переправили предателям, то всё…

— Как же так! — прошептала она, сжала кулаки и огляделась. Под соседним столом пряталась её коллега. Девушка вздрогнула, увидев Анну, и прижала палец к губам, призывая к тишине.

— Они были здесь, искали что-то, — прошептала коллега. — Кажется, хотели стереть следы в логах. Я не успела разглядеть их лица, но слышала, как один говорил про «гостевой аккаунт» и про то, что «капитану Стрельцову недолго осталось». Я так испугалась, что спряталась.

Анна обвела взглядом комнату, не зная, что сказать. У неё внутри нарастал гнев, смешанный с беспомощностью. Люди в здании паникуют, ключевые улики исчезают, в сети полыхает «пожар», а она должна как-то сохранить здравый ум.

«Всё, хватит, — проговорила Анна себе под нос. — Нужно выяснить, где Гончаров».

Она порывалась выбежать, но в дверях возникли два офицера с оружием наизготовку. Один коротко выкрикнул:

— Стоять! Покажите руки! Кто вы такие?

Анна подняла руки, назвала себя. Офицер прищурился, будто пытаясь вспомнить её лицо, и кивнул напарнику:

— Ладно, пропустим. Мы ищем подозрительных личностей, которые могут быть вооружены. Коридоры блокированы до особого распоряжения.

— Мне нужно к полковнику Гончарову. Где он? — Анна старалась говорить твёрдо.

— У нас нет никаких сведений, — ответил офицер. — Поступил сигнал, что в здании несколько вооружённых людей, устроивших беспорядок. Доступ к некоторым этажам перекрыт. Оставайтесь на месте!

— Да вы издеваетесь! Мне жизненно необходимо попасть к Гончарову!

Но офицеры стояли насмерть, указывая стволами в противоположную сторону. Анна оценила ситуацию: силой их не пройти, шуметь — нарвёшься на пулю. Чёртов день!

В этот момент в кармане её пиджака завибрировал телефон. Рискнув, она взглянула на дисплей и увидела имя: «Илья Стрельцов». Удивление на миг пересилило страх. Прикрываясь рукой, чтобы офицеры не успели что-то заподозрить, она нажала на приём.