- Ну что, кости заждались нас? Последнюю партию?

- Да, закончим игру, - согласился А-Вут, и выстроил новый столбик монет.

***

Третья партия, к сожалению Волка, тоже оказалась короткой. На седьмом броске караванщик выбросил «три меры» и игра закончилась.

- Поздравляю, А-Вут, удача сегодня на твоей стороне. Может, когда-нибудь сыграем еще? Я дам тебе пайзу. Когда будешь возвращаться домой, покажи ее любому торговому старшине на Озерной Ярмарке, и меня известят.

- С благодарностью принимаю твою пайзу[4], Волк, - с учтивым поклоном взял прямоугольную металлическую табличку А-Вут. – Но я не скоро окажусь в Степи. Мой наниматель планировал провести всю зиму в Мохоло.

- Но когда-то же ты будешь возвращаться обратно? – неожиданно тепло улыбнулся Волк. – Ты хороший собеседник, А-Вут. Может и свидимся.

- Благодарю тебя, Волк, - караванщик снова поклонился. – Могу ли я получить свой выигрыш?

- Конечно, - Волк рассмеялся. – Сам выберешь, которую из младших рабынь заберешь? Но должен тебе сказать, что старшую тебе придется тащить волоком…

- Что с ней? - А-Вут вскинул голову. – Она цела?

Волк выглядел как резвящийся мальчишка, только что землю не ковырял носком сапога.

- Цела. Останется в здравом уме и ясной памяти. Мы с ней слегка порезвились. Правда, до самого утра, - казалось, Волк вот-вот захихикает, таким довольным он выглядел. – Она слегка притомилась и отключилась. Но даже когда проснется, вряд ли сможет идти сама…

А-Вут размышлял всего мгновение: «А мы можем с тобой младшую рабыню поменять на лошадь?»

Волк расхохотался.

- Ты не зря мне понравился, А-Вут! И не зря ты идешь с менялой!! Ты быстро соображаешь. По рукам! Старшая рабыня и лошадь! Могу еще дать в придачу и кавалера…

- Кавалера?! – А-Вут был непритворно изумлен. – Он еще жив?

- Тут понимаешь, какая история…

[1] По мотивам Сонета 57 В. Шекспира в переводе В. Брюсова.

[2] Откупщики – люди, занимающиеся сбором налогов и других платежей на принципах «откупа» (см. «Список»).

[3] «Меры и Чаша» - популярная в Мире игра в кости. Правила см. «Список», «Обычаи и элементы...»

[4] Пайза - табличка, выдававшаяся монгольскими ханами лицам, отправляемым с каким-либо поручением, и служившая им удостоверением и пропуском.

Глава 2. Злоключения кавалера ап-Грие

Везение — это когда перспективы совпадают с возможностями.

Дензел Вашингтон

16 день 4 месяца осени (20 месяца года) 2009 г. Я.

Ярмарочный тракт,

граница южных и центральных

провинций Империи

Моран ап-Грие мазохистом не был, хотя и любил порассуждать о «наслаждении страданием», в духе Югжина, героя модной среди столичной молодежи книги «Меха на мраморных плечах». Во всяком случае, наслаждению утренней прогулки верхом по грязи и легкому морозцу, он предпочел уютное пространство кареты, куда его любезно пригласила графиня ап-Цанага.

Здесь, тесно прижимаясь бедром к бедру своей Суровой Госпожи, он чувствовал себя намного ближе к наслаждению. Разглагольствуя о светских материях, он игнорировал восхищенные взгляды юных компаньонок графини, сидящих напротив, силясь поймать благосклонную улыбку их наставницы.

Карета мягко катилась по мощенному тракту, плавно покачиваясь на мягких пружинах и кожаных ремнях подвески, лошадки четверней шли бодрой рысью и кавалер ап-Грие не отвлекался на осенние виды за окном, блаженно купаясь в облаке ароматов рядом сидящей графини.

Дорога вилась средь лесов, то ныряя в низины, то взбираясь на распадки между заросшими лесом округлыми холмами. Разгоряченный близостью желанной женщины, кавалер ап-Грие говорил не умолкая, и только теснота кареты удерживала его от любимой привычки размахивать руками и дирижировать в такт своим речам.

Кучер придержал лошадей перед крутым поворотом и карета плавненько, не качнувшись, повернула. Но сразу за поворотом кучер внезапно словно обезумел – свернув с тракта, он щелкнул кнутом и направил лошадей через широкую поляну в узкую темную просеку. Кони рванули, ветки деревьев хлестали по стенкам. Пассажиры с криками хватались за диваны кареты и занавески, когда колеса подскакивали на кочках лесной дороги.

Но бешеная скачка продолжалась совсем недолго. Дверца распахнулась и в карету просунулась голова в черном шлеме с личиной. Личина сардонически ухмылялась черным полированным металлом.

- Ну что, курочки, приехали! Выходите! Вас ждут большие перемены в вашей жизни…

- Степняки! – ахнула графиня. Ее воспитанницы с ужасом вжались с спинку сиденья.

- Дамы, сидите! Я смогу защитить вас!!! – заорал кавалер ап-Грие, пытаясь выхватить рапиру в тесноте кареты.

Наконец ему хватило ума выскочить в дверцу со своей стороны и он обнажил клинок.

Представшая его глазам картина не внушала оптимизма.

Карету окружали воины в черных доспехах, посверкивающие обнаженными мечами. Один из них тут же взял кавалера под прицел короткого крутобокого степного лука. Еще один воин в черном возвышался на козлах кареты, откуда свешивались неподвижные тела кучера и берейтора.

На поляну, где остановилась карета, въехал всадник, держащий в поводу двух лошадей – нервную кобылку кавалера и мерина его старого слуги, Мартина. Сам Мартин был перекинут через седло и безвольно мотающиеся руки и ноги заставляли подозревать непоправимое.

- Вы, мессир, собираетесь защищать дам? Так приступайте! – саркастически осведомился обошедший сзади карету степной работорговец. – Мы уже трепещем…

- Я… Я… Я ВЫЗЫВАЮ ВАС НА ПОЕДИНОК!

- Меня? – притворно удивился налетчик. – А почему не его? Или вот его? Именно меня? Вы уверены, мессир?

Растерявшийся юноша обвел глазами поляну. Все нападающие были одеты в одинаковые доспехи, с одинаковыми личинами, одного роста и телосложения. Кавалер встряхнул головой, отгоняя наваждение.

- Я думаю что Вы…, - он набрал воздуха и громче, звонким голосом, продолжил. – Я думаю, что именно ТЫ, негодяй, предводитель этой банды…

- Мессир, бросив мне вызов, Вы уже признали наше равенство. А теперь Вы пытаетесь оскорбить меня? Вы дурно воспитаны! - степняк откровенно глумился. - Но я, пожалуй, приму Ваш вызов. Однако по совершенно иной причине. К Вам лично, мессир, я испытываю глубокую личную неприязнь и большой желание выпороть Вас, как паскудного уличного воришку. Вы посмели изуродовать стихотворение великого поэта в угоду своему детскому тщеславию. Вы не просто оскорбили меня - вы оскорбили мой художественный вкус!

После этих слов было слышно, как прыснул смехом один из черных воинов. Предводитель отстегнул личину и все увидели лицо "наемника", сидевшего вчера в таверне за соседним столом.

- Ты, - втянул воздух кавалер, - Ты!!!!

- Не множьте оскорбления, мессир, не поднимайте ставки. Вы и так уже банкрот.

И молча ткнув пальцем в сторону одного из своих воинов, очертил в воздухе окружность. Тот кивнул и подобранной палкой начал чертить на опавшей листве круг диаметром шагов десять.

***

- Вам не кажется, мессир, что условия нашего поединка несправедливы? Вы облачены в доспех, а я же…, - кавалер ап-Грие повел плечами в тонком шелковом кафтане.