Жили они замкнутыми семьями, женились лишь среди своих, и на людях – и мужчины и женщины – одевались в длинные, до пят, свободные одеяния с широкими рукавами, похожие на халаты. Мужчины брили головы и лица, на макушке носили характерные войлочные шапочки, похожие на квадратную коробочку, женщины – платки гладкого темного окраса. И мужчины и женщины на людях носили полупрозрачную вуаль, прикрывавшую нижнюю половину лица и нос.

Была у них своя, особенная магия.

Никакому, самому искусному, писцу не удалось ни разу подделать залоговое письмо менял.

В любой части мира – в Империи, Степи, в Халифатах, на Архипелагах – можно было зайти в лавку менялы и получить свои деньги. И наоборот – обменять свои деньги на волшебный лист и спокойно отправляться в путь. Залоговые письма не похищали. Это было бесполезно. Получить монеты мог лишь хозяин письма. Иногда залоговые письма писали на родственника или делового партнера. В этом случае личность получателя должен был заверить представитель местного магистрата.

И большие проблемы ожидали того, кто попытается отнять у менялы деньги. Сокровищницы свои они защищали надежно – и силой оружия и магией.

Но иногда возникала необходимость перевозки либо больших ценностей или большого объема документов. Например, когда надо было внести в императорскую казну откупленные налоги за целую провинцию. В этом случае снаряжался денежный караван и на его охране никто не экономил. Потому что желающих сорвать такой приз находилось с избытком.

Но никто не мог знать до последнего мига, что в захваченном караване – настоящие деньги или бесполезные похитителям бумаги. Не знали этого и те, кого нанимали охранять караван. А нанимали – лучших…

***

Достаточно уверенно выйдя во двор, выпивохи будто разом опьянели от свежего воздуха. Переговариваясь преувеличенно громкими, «пьяными» голосами, они сообщили всем, кто мог бы их слышать, что им необходимо срочно отлить на их любимом месте, около забора.

Обнаружив на «любимом месте» три стоящих фургона и возок менялы, они так же громко пришли к согласованному решению, что помочиться на колесо фургона – это всем известная добрая примета.

Демонстративно устроившись у колеса и расстегнув штаны, они повели себя совсем по-другому.

Исподтишка оглянувшись и не обнаружив слежки, тот, что повыше зашептал: «Малой, гляди-ка какие широкие колеса! Небось, тяжело загружены. И караульщиков нет – значит всего десяток людей, которых за столом насчитали. Срочно надо к Колуну. Эй, Малой…»

А Малой в это время с изумленным выражением лица тихо опускался на подмерзшую грязь двора. Удивленно уставившийся на него напарник не заметил возникшую за его плечом беззвучную тень, а в следующий момент в голове его вспыхнули звезды…

***

Вернувшийся в таверну воин незаметно кивнул караванному старшине и занял свое место за столом.

***

… Очнулись напарники на навозной куче за конюшней, когда утро уже вступило в свои права, а караван давно покинул двор таверны. Шишка за ухом, морда в навозе и мокрые штаны – вот чем их встретил новый день. И понимание того, что атаман отсыплет еще «на пряники»…

***

16 день 4 месяца осени (20 месяца года) 2009 г. Я.

Ярмарочный тракт,

граница южных провинций Империи

Караван двигался давно устоявшимся порядком: впереди – шагах в ста – парный конный дозор, за ним возок с хозяином каравана, к задку которого была пристегнута кобыла караванного старшины, который то отдыхал в возке, то перемещался верхом вдоль каравана, за ним – два затянутых парусиной фургона и замыкал строй еще один конный дозор.

Караван двигался спокойно, не погоняя лошадей. Маршрут был известен, от таверны до таверны за световой день доберутся без помех. Таверны так и вырастали вдоль тракта, чтоб груженые купеческие караваны имели удобный ночлег.

Через некоторое время караван обогнала нарядная карета четверней с графскими гербами на дверцах. Слуга и кучер горбились на козлах морозным утром, лошади пыхали паром, следом на гнедом мерине трусил пожилой слуга, ведущий лошадь в поводу – надо думать, юный кавалер присоединился к дамам в карете.

Прошло еще немного времени, и перед извилистым спуском мощенного тракта в низину передний дозорный поднял руку. Караван дисциплинированно замер.

Старшина караванной охраны вылез из возка и, коротко переговорив с оттянувшимся назад дозором, неторопливо пошел вперед по дороге. Десять шагов. Двадцать. Пятьдесят. И встал, неведомо чего ожидая.

В это время из-под фургонов неслышными тенями метнулись к обочинам воины в серых с разводами плащах. И раз, и два…

***

Пауза затягивалась.

В осеннем лесу стояла оглушительная тишина. Не всхрапывали кони. Смолк даже шелест листьев. Но старшина караванной стражи ждал с абсолютно безмятежным выражением лица.

Из придорожных кустов, не хрустнув ни единой веткой, вынырнула крупная фигура и двинулась навстречу старшине караванщиков. Подойдя шагов на пять, остановилась.

- Чего стоим, кого ждем, любезнейший?

Вышедший из леса был велик. Массивной книзу фигурой он походил на медведя. На непокрытой голове топорщились рыжие волосы, рыжая борода с проседью свешивалась на грудь. Карие глаза усиливали сходство с медведем – небольшие, глубоко посаженные, хищные и умные. Одет лесной незнакомец был в коричневый шерстяной плащ, под которым виднелась добротная кольчуга с круглым зерцалом, ратные сапоги с набитым железом. Опирался громила на крупный боевой топор – оружие для сильного и большого воина, но в руках бородача он казался несерьезно маленьким.

- Да вот Вас и жду, любезнейший, - воин искусно скопировал интонации. – Попросить Вас и Ваших людей убраться с дороги.

- Ну, это вряд ли, уважаемый, - прогудел предводитель бандитов. – Может, обойдемся без драки? Отдайте нам груз и разойдемся. Зачем вам класть жизни за чужое имущество?

- Ну, это вряд ли, уважаемый, - снова «отзеркалил» караванный старшина.

- А что так?

- Да вот из-за этого! – и рука караванщика указала на что-то за правым плечом бандита.

Тот коротко стрельнул в указанную сторону глазами, перехватывая в руку топор, но этого краткого мгновения оказалось достаточно. Вернувшийся взгляд уперся в малый пружинный самострел, как по волшебству возникший в левой руке караванщика. «Тванг!» - звонко сказала пружина.

- Чпок! – ответила короткая стальная стрелка, вонзаясь в лоб бандита.

И тут же воин перекатом метнулся в сторону обочины.

Тело главаря бандитов шумно обрушилось на дорогу, громко зазвенел по камням отлетевший топор. В этом грохоте потерялся запоздалый щелчок стрелы о то место, где краткий миг назад стоял караванщик.

Тишина продлилась недолго и ошеломленная потерей главаря банда все же ринулась в атаку. Несколько стрел вонзилось в парусиновые стенки фургонов, а из кустов выметнулась нестройно вопящая толпа.

Но спланированный налет пошел вкривь и вкось.

Под парусиной фургоны прятали крепкие дощатые борта, в которых задрожали вонзившиеся стрелы. Из под колес фургонов ответили звонкие щелчки самострелов и шесть арбалетных болтов безошибочно нашли свои цели. И тут же прозвучал второй залп. Никто не успел бы перезарядится так быстро, стрелки заранее держали по два арбалета.

Бандиты и охрана еще не успели сойтись в клинки, а уже половина банды валялась на земле.

***

Распахнулись задние борта фургонов, стоявших «елочкой» и из них выпрыгнули тройки доспешных бойцов, уверенно ввязавшихся в ближний бой. Тренькнули арбалеты с козел – и все нашли свою цель.

В это время «тени», первыми покинувшие фургоны через нижние люки, зачищали лучников, пытавшихся поддержать атаку.

Потом вдоль каравана промчалась четверка конных, ожидавших развязки в самом хвосте – и банда закончилась. Если кому-то и повезло бы выжить – то лишь лучникам из «группы поддержки», но среди них не оказалось достаточно умных, чтобы сбежать вовремя.