— Ну и какая же?

— Истеричная сука!

— Окей. Раз я такая, то я лучше пойду и не буду дальше выносить твой мозг, — я отхожу от него на несколько шагов.

— Вали, — резко произносит Альберт. — Мне даже противно с тобой рядом стоять, — он осматривает меня с ног до головы. — Выглядишь как шлюха, да и сама, судя по всему, такая и есть!

Не знаю, правда ли он так считает или же просто высказал на эмоциях, но его слова становятся последними в нашем общении.

— Урод! — это последнее, что я выкрикиваю, показывая ему средний палец. Затем срываюсь с места и бегу. Подальше от этого человека. Не обращая внимания на дождь, лужи и то, что я не понимаю, куда бегу. Мне становится всё равно на всё. Этот день стал ошибкой, самым ужасным днём в моей жизни. Всё, чего я хочу сейчас, — это вернуться в сегодняшнее утро и не открывать дверь этому человеку. Я не хочу с ним разговаривать, не хочу его даже видеть. И если сегодня я видела в нём что-то хорошее, то теперь моё мнение о нём окончательно испортилось.

В понедельник я просыпаюсь с температурой. Чувствую слабость и решаю не посещать университет, о чём незамедлительно сообщаю матери.

Я обмениваюсь сообщениями с Элизой, которая, не обнаружив меня на занятиях, сразу же интересуется, что случилось.

Отписываюсь о своём плохом самочувствии, и она отвечает мне множеством грустных смайликов. Она также интересуется, как я добралась домой вчера и что произошло между мной и Альбертом.

Вздыхаю и убираю телефон под подушку, намереваясь ещё немного поспать. Это единственное, что может помочь мне отвлечься от внешнего мира и собственных мыслей.

Похмелье и разбитое состояние после прошедшей ночи отметают любое желание бодрствовать и радоваться жизни.

Алкоголь — это зло, и то, что я вытворяла в клубе под воздействием спиртного, могло бы присниться мне ранее только в страшном сне.

Прикрываю глаза и смутно вижу, как общаюсь с незнакомым парнем возле бара. Он предлагает мне отойти, но вмешивается Островский. Следующий фрагмент — мы с Рокси прижимаемся друг к другу разгорячёнными телами и исполняем не совсем приличные танцы.

А потом — возмущения Элизы по поводу того, почему я ее обманула, дурацкий вопрос Эда о моей девственности. И, наконец, вишенка на торте — мои отжигания на барной стойке. В полуголом, мать его, виде. То есть без топа. В одном лифчике.

Из моего рта вырывается мучительный стон, и стыд охватывает меня с головой.

«Это фиаско. Сколько людей видели меня вчера в таком виде? Даже страшно представить, что они подумали обо мне. И что подумали друзья Альберта?»

Альбрет.

— Чер-рт. Нет, нет, только не это, — я прикусываю до боли нижнюю губу, вспомнив еще один пикантный момент.

Момент, в котором фигурировали два шота, моя шея и горячие губы парня.

«Что же я наделала? Я ведь все еще состою в отношениях с Олегом. Считается ли то, что мы делали, изменой?»

Почти весь день я пребываю в состоянии сна, не имея ни малейшего желания покидать пределы своего ложа. Аппетит также отсутствует.

Раздаётся характерный сигнал мобильного телефона. В социальной сети обнаруживаю уведомление о новой подписке. Захожу в свой профиль и вижу перед собой лицо Альфимова.

«Ты всё ещё не забыл обо мне? Что же тебе нужно, Стас?»

Тех двух особ, что запрещали мне к нему приближаться, я более не встречала после того «разговора». Вернее, я их видела, но они больше не подходили ко мне. Да и самого Стаса порой игнорировали.

Я молча пролистываю страницу и решаю не подписываться на этот аккаунт. Его владелец делится в основном тем же, что и Островский с Климовым: путешествиями, тусовками, тачками и друзьями. В общем, у него насыщенная жизнь.

Среди предложенных аккаунтов я нахожу профиль той самой блондинки, которая рекомендовала держаться подальше от Альфимова, и перехожу на её страницу. Поначалу там нет ничего интересного: множество фотографий, обработанных в фотошопе, селфи через зеркало и отметки о ресторанах и салонах красоты. Но, пролистав чуть ниже, я обнаруживаю один снимок, который меня немного шокирует. Ну или много.

На фотографии блондинка принимает соблазнительную позу, выгнув бедро, а её руки обнимают за шею… Островского.

Так они знакомы! Хотя, возможно, в их кругах все знают друг друга, видеть рядом с ним эту крашеную куклу неприятно.

«И чего ты возле него трёшься? Разве не Стасик твой любимый? Что тебе нужно от Островского?»

Впрочем, сам парень к девушке не прикасается, предпочитая держать руки в карманах. И даже не улыбается на камеру — губы сомкнуты в тонкую линию, а глаза ничего не выражают.

Интересно, что их связывает?

Иногда я думаю о последнем разговоре с Альбертом. Он выдался весьма неудачным. В конце разговора я назвала Островского мудаком, а он меня — истеричкой и сукой. А то, как я шла домой, я и не помнила вовсе. Помнила только дождь. Вот он-то, мне кажется, и виноват в моей температуре.

Я вздыхаю и откладываю в сторону мобильный.

— Эрвина, — в комнату входит мама, — к тебе пришёл молодой человек, говорит, учится с тобой в одной группе. Кстати, очень симпатичный, — с хитрой улыбкой добавляет она.

Я сажусь на кровати. Ну и кого же принесло? Я не особо близко общаюсь со своими одногруппниками мужского пола, чтобы они приходили меня навещать.

Любопытство берет верх, и я слегка киваю маме, чтобы она впустила гостя.

Спустя пару секунд в дверном проеме появляется мужская фигура.

— Привет, Эрви, — Эд одаривает меня ослепительной улыбкой. — Апельсины и другие фрукты я передал твоей маме.

— Привет. Что ты здесь делаешь? — я с удивлением смотрю на него. Вот уж кого не ожидала увидеть.

— Пришёл тебя проведать, — он проходит внутрь и садится за мой письменный стол. — От твоей подруги узнал, что ты приболела.

Я вскидываю брови. Интересно, для чего Эду была эта информация? И разве этим двоим не о чем поговорить, кроме как обо мне?

— Да? Ну, мне не настолько плохо, как ты мог подумать. Не знаю, что Эли тебе наговорила. А ты… не боишься заразиться?

— Не-а, не боюсь, у меня сильный организм, — он подмигивает.

— Ну, со мной всё было бы в порядке, если бы не твой друг, — я укоризненно смотрю на него, как будто это была его вина. Ну, раз его товарища тут нет, значит, весь удар придётся на самого Климова.

— А он что сделал? Ты же промокла под дождём не из-за него, — пожимает плечами Эд.

— Он тоже сейчас лежит с темпой? — спрашиваю я. Эд не отвечает, и я киваю. — Вот именно. А виноват он в том, что забрал меня из дома, но не доставил обратно. Я шла пешком из клуба одна, потому что боялась поймать тачку: вид у меня был не из лучших, а денег с собой не было. Опять же, из-за того, что твой товарищ постоянно торопил меня, пока был у меня дома.

— Могла бы найти меня, я бы вызвал тебе такси, — говорит Эд. — Так а что между вами произошло-то?

— Ничего, просто Островский козел. И я не желаю его видеть. Можешь это передать ему.

— Так передай ему сама, — Эд усмехается. — В чём проблема?

— В том, что я не собираюсь с ним разговаривать, — говорю я, как мне кажется, очевидные вещи.

— Ну ты сама и создаёшь проблему, — он смотрит на меня, как на ребёнка.

Я закатываю глаза. Он такой же невыносимый, как и Альберт. Как с ними вообще можно вести диалог?

— Эд, с какой целью ты пришел? — спрашиваю я с вызовом.

— Разве я не мог прийти без причины? — он смотрит на меня с удивлением. — Как друг?

— Насколько я помню, в клубе ты не особо вспоминал обо мне, — замечаю я. — Тебе было гораздо интереснее с моей подругой, которую ты решил пригласить, даже не предупредив меня. И вообще, тебя я тоже не очень рада видеть.

— С чего бы это? — удивляется молодой человек.

— С того, что вопрос о девственности — не та тема, которую следует обсуждать в обществе, — напоминаю я.

А этот засранец лишь смеётся.

— Мне показалось это забавным, — говорит он, встречая мой гневный взгляд, и очаровательно улыбается. — Да брось, я был… пьян. И не отвечал за свои слова.