– Это репортер? Она снимает для телевидения? – спросила я у Арины.

– Нет, какой-нибудь блоггер.

Мне это мало что говорило. Слово я уже слышала, но суть пока не понимала.

– А зачем она это делает?

– Хочет стать популярной. Думает, что ее смешные мысли имеют какую-то ценность, на нее подпишется куча народу и она заработает на этом денег.

– Судя по твоему тону, ты скептически относишься к ее занятию.

Арина ухмыльнулась:

– А это прямая иллюстрация к вопросу как измельчали люди. Мы стали настолько незначительными и усредненными, что хочется выделиться хоть чем-то. Титанов нет, и в итоге каждый клоун считает, что его мнение что-то значит и важно для мира и что за счет этого он станет знаменитым. Снимает свои мелкие мысли на видео и выкладывает в сеть. Человек в толпе старается не делать что-то важное, что даст результат через годы, а подпрыгивать, чтобы хоть ненадолго ощутить себя выше остальных прямо сейчас. Так все и скачут, – она вздохнула. – Ладно, у нас остался еще один пункт в программе. Чтобы полюбить город нужно научиться получать в нем удовольствие.

– Что, опять кино? – я мысленно передернулась, вспомнив предыдущий поход.

– О, нет! Куда круче. У тебя есть купальник?

– Э… – я даже не сразу вспомнила о каком предмете она говорит, – нет. И никогда не было.

– Погоди… а ты плавать то умеешь?

Волны шептали неведомую мне мелодию спокойствия. Я знала, что это фальшивое море шириной в двадцать метров и искусственный прибой, создаваемый непонятной мне огромной машиной, но это не разрушало волшебства. Я сидела на имитирующей песок плитке так, чтобы волны накатывали на мои ноги, но не попадали на лицо. Заставить себя войти на глубину я не могла.

Зато Арина как будто оказалась в своей стихии. Сказать, что она плавала как рыба, значило оскорбить. Я как-то читала, что настоящими королями подводного мира являются косатки. Вот Арина такой и была. Быстрой, стремительной, и в воде даже в чем-то опасной.

И только тут я кое-что поняла про Арину. Паззл в голове внезапно сложился. Уехавшая к морю мать, песни города, а теперь еще и это место.

Крупнейший аквапарк столицы, что пугал меня обилием воды и глубины, был ей явно мал. Хотя не могу сказать, что я не получала удовольствие. Карманное море в шесть десятков квадратных метров погрузило меня в странное романтичное состояние. Я впервые задумалась: а не упускаю ли я что-то главное, от того, что не путешествую по миру? Я никогда не видела моря, ослепительных снежных полей Арктики, снежных гор. Если простой шепот искусственных волн настолько меня завораживает, то что же я буду ощущать на берегу настоящего океана?

Я была благодарна подруге за этот день, который точно останется со мной навсегда.

А еще я поняла, что могу поставить одну из двух галочек в мысленном списке задач. Я могу ощутить, что было в голове той, что бросила ребенка, решив вернуться сюда. Нет, не оправдать, ни в коем случае. Но хотя бы понять, о чем она думала и о чем сожалела. Я знаю, как ее судить.

С любовью к парням у меня, конечно, вряд ли что-то сложится, но, признаться, я и не особо верила в пламенную ослепляющую страсть у моей матери, профессиональной модели. Скорее всего, она действовала по расчету, воспользовавшись новым поклонником для того, чтобы сбежать от моего отца.

А это значит, что я была готова к встрече с ней.

Возвращалась домой я уже затемно. Когда уже подходила к своему двору, где-то вдали в парке раздался женский визг.

Пожалуй, это самый выразительный звук, который только может издавать человек. Визгов существует десятки видов, не говоря уж об оттенках. Он может быть игривым, страстным, зовущим на помощь, агрессивным, осторожным, словно пробующим реальность – а не завизжать ли всерьез. Я знала все его разновидности. Но конкретно этот был настоящим, несущим в себе первобытный ужас, знакомый любому живому существу на земле. Ужас неизбежной смерти. От такого у всех, до чьих ушей он долетел, по позвоночнику побежали мурашки. Я не была исключением.

А ведь так хотелось выспаться сегодня. Завтра к первой паре вставать ни свет, ни заря. Но, черт возьми, любопытно же. Давно я такого не слышала.

Я вздохнула и быстро пошла на звук, который и не думал прекращаться. Какая-то не молодая женщина – я улавливала в голосе легкую хрипотцу, типичную для курильщицы со стажем – продолжая визжать, резво бежала в мою сторону, так что можно было не спешить. Ее еще не убивали. Пока только гнались.

Даме было где-то чуть более сорока. Она пронеслась мимо меня как несущийся с горки каток без тормозов и даже не подумала о том, чтобы предупредить меня что там ждет меня впереди. Вот и как таких спасать? Хоть бы пояснила что там ее так напугало. Смешно будет, если просто какая-нибудь крыса или обнаглевший алкаш.

Скип насторожился и спустился с запястья змейкой, обвив пальцы правой руки.

Нет, это оказалась не крыса. На узкую тропинку впереди выбежало нечто совершенно непонятное. Никогда такого не видела. Какой-то комок зеленой шерсти ростом с большую собаку, зато диаметром примерно метр. Двигалось это нечто на паучьих лапках и в целом было похоже на разросшуюся вширь микробиоту, которую запустили и ни разу не стригли, а потом скрестили с тарантулом. Бегало оно резво, и даже слишком, для такого нелепого строения. Мне стало немного не по себе. Такого я не ожидала.

Тварь увидела меня и оскалила зубастую пасть, которая, оказывается пряталась в этих зарослях зелени. Из густой зеленоватой шерсти выскочили две пары когтистых лап, чем-то напоминающих передние ноги краба. Декоподы – внезапно зачем-то всплыли в мозгу ненужные сведения со времен, когда Вольдемар накачивал меня энциклопедическими знаниями.

В данный момент меня больше интересовало есть ли в этом комке нелепости хоть какой-то мозг, или одни инстинкты хищника на элементарной нервной системе, как у других членистоногих.

Очень хотелось убежать, как та тетка, но делать этого ни в коем случае было нельзя. Как только повернешься и сделаешь шаг – все. Сработает древняя программа: он охотник, ты добыча. У обоих включатся инстинктивные модели поведения и спастись будет гораздо сложнее. Сейчас пока мы оба не понимали, чего друг от друга ожидать.

Скип спустился медной змеей с пальцев, выпрямился и превратился в узкое блестящее полированное лезвие, длиной примерно в полметра. Пока это была только демонстрация. Если чудище нападет, он станет длиннее. Намного длиннее. Места для размаха тут было предостаточно.

Оказалось, что мозги у твари все-таки были. Она разула глаза, причем буквально – передней парой когтей на лапах раздвинула шерсть, и на меня глянуло аж восемь черных зрачков – и, кажется, что-то поняла. По крайней мере перестала приближаться и замерла.

– Ну что? Решим вопрос по-хорошему или по-плохому? – спросила я.

Конечно, тварь не понимала, но спокойная уверенная речь должна была подействовать отрезвляюще. Как и домашние животные, тысячелетиями обитавшие возле человека, научились понимать интонации, так и охотящаяся за людьми нечисть тоже ради выживания и самосохранения должна была освоить кое-что.

– Тебе тут не место! – сказала я, подпустив в голос стальных ноток. – Убирайся в свой мир!

– Тебе тоже, – неожиданно раздалось из-под зеленоватых косм. Шепот твари был похож на скребущие друг о друга половинки ржавых ножниц.

О как? Оно еще и разумное! Ну тогда все проще.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила я с угрозой и сделала шаг вперед. Скип сразу увеличил лезвие, превратившись в катану.

Тварь рассержено зашипела, но это был звук уже смирившегося со своим поражением существа. В нем даже слышались нотки испуга.

– Хозяин тебя уничтожит! – проскрипело мохнатое зеленое недоразумение, развернулось и отпрыгнуло прочь. Воздух перед ним задрожал, оно сделало шаг вперед и исчезло.

Позади раздался топот ног. Я обернулась и приказала скипу срочно спрятаться, вновь прикинувшись браслетом. По тропинке быстрым шагом приближался уже знакомый мне участковый, а за ним семенила та самая женщина, что только что верещала как резанная.