Находящиеся на берегу бобры с разрешения начальства спали до наступления рассвета. Ну, а после перехода дивизии на противоположный берег бобриный полк получал обещанный Смелым Львом отдых.

Полковник Большие Резцы лично дважды оплыл переправу с обеих сторон. Всё было сделано отлично, все секции надёжно скреплены. Офицеры тоже не выявили никах изъянов в инженерной конструкции. Однако, на душе у полковника было неспокойно… Он жопой чувствовал, что где-то, что-то не то…

Внезапно, сверху по течению реки отчётливо пахнуло смолой. Полковник пытался всматриваться в ночную мглу, но не видел там абсолютно ничего. Бобры и днём то остротой зрения не шибко отличались, а уж ночью и говорить нечего. Несколько бобров тоже повели носами в сторону севера — они тоже почуяли запах смолы. И этот запах приближался и становился всё отчётливее. Почуяв неладное, полковник приказал офицерам будить личный состав.

— У-у-у, у-у-у, — прокричал филин на юго-западном берегу Большой.

На переправе началась суета. Практически слепые в темноте бобры увидели причину своего беспокойства только тогда, когда две чёрные громадины вплотную подошли к понтонному мосту. Полковник Большие Резцы хотел было приказать комбату майору Лопате уводить батальон в воду, как последний внезапно рухнул, пробитый насквозь огромный стрелой.

Из двух больших чёрных лодок на переправу посыпались не менее чёрные страшные дуболомы.

По приказу полковника Большие Резцы бобры бросились в воду. Однако, не всем хвостатым сапёрам удалось спастись — многих из них зарубили топорами бойцы Арума. Сам же командир 1-го Взвода, размахивая тесаком Людоеда, бросился на полковника Большие Резцы. Однако, командир бобров успел вовремя сигануть в воду.

И тут в дело вступили лучники Бефара. Загудели тетивы, засвистели стрелы. Прекрасно видящие в темноте дуболомы метко били пытающихся спастись вплавь бобров.

Со стороны западного берега раздавался тяжёлый топот дуболомов. Первыми на захваченную деревянными морпехами переправу влетели коряги 2-й Рейдовой Роты сержанта Лекомба.

В это же самое время к северо-восточному берегу Большой причалил «Дуболом». Размахивая длинной абордажной алебардой, мичман Дубина повёл своих деревянных матросов на берег. Дубовые мореманы со всех ног бросились к расположению двух рот мигунов. Бегущие по переправе коряги направлялись туда же.

В это время дозорные пумы подняли тревогу в лагере Звериной дивизии. Часовые мигунов тоже подняли тревогу, однако это уже было слишком поздно — деревянные матросы уже ворвались в их лагерь, и началась бойня.

Тем не менее, несмотря на внезапное нападение, командиры мигунов смогли организовать сопротивление. Большая часть солдат сбилась в круг и ощетинилась алебардами и факелами. При виде огня деревянные матросы отпрянули от построения мигунов и встали в замешательстве. И тут подоспели коряги Лекомба и обрушили град камней на строй противника. Рейдеры били по факелоносцам. Однако, остальные мигуны поднимали выпавшие из рук товарищей факелы и занимали место убитых и раненых.

Тогда в атаку бросился мичман Дубина. Командующий Деревянным Флотом не боялся факелов и яростно врубился в строй мигунов. Старшина Дрейк бросил свой взвод вслед за Дубиной. Построение мигунов развалилось и началась резня.

В это же самое время, преодолев переправу, на вражеский берег реки Большая вступил Страшный Лейтенант Полено. Вслед за комдивом под зловещее карканье воронья следовал 1-й Жёлтый Дуболомный Батальон.

— Шерстяные, едрить вашу, выходи строиться — Нагибатор пришёл! — взревел Полено, браво маршируя впереди жёлтых дуболомов.

Находящиеся на берегу два батальона бобров бросились в воду. Однако, Старая гвардия Урфина не обращала внимания на спасающихся сапёров и продолжила наступление на основные силы Звериной дивизии.

* * *

Смелый Лев под истеричные аккомпанементы нихрена не видящих в темноте попугаев, во главе гвардейской тигриной роты бросился к переправе и первое, что он обнаружил — это наличие полного отсутствия личного состава в бобрином лагере. Также, со стороны лагеря двуногих доносились звуки яростной битвы. Недолго пораскинув мозгами, СМ пришёл к выводу, что бобры скорее всего отступили в водную среду обитания, тем самым обезопасив себя от атак противника. Этот факт льва порадовал, а вот происходящее в лагере мигунов его совсем не радовало. Как не обрадовало царя зверей и появление 1-го Жёлтого батальона, который со всех ног мчался прямо на его величество. И уж совсем не радовал звериного комдива жуткий грохот и топот Деревянной Армии, мчавшейся по переправе.

Трусом Смелый Лев не был (по статусу было не положено), поэтому первой его мыслью было — вступить в сражение. Ситуация давала лишь два варианта — либо дать встречный бой бежавшим на него дуболомам, либо броситься на помощь мигунам. Однако, на зависть многим двуногим (как деревянным, так и кожаным) полководцам, звериный комдив мгновенно оценил оперативную обстановку, а также свои возможности управлять войсками ввиду полного отсутствия связи между полками, поскольку связисты-попугаи в темноте вообще нихрена не видели. Да это ещё полбеды, что не видели — вся эта пёстрокрылая орава жутко орала, обосравшись от страха. Одним словом, Смелый Лев принял единственно верное, волевое решение — отступать.

* * *

Ну что, дружище, можно сказать в оправдание Смелого Льва? Ну он действительно собирался атаковать дуболомов. Однако, он задался вполне справедливым вопросом — а что могут тигры (и он сам) сделать бегающим брёвнам? Покусать? Поцарапать? Ни загрызть, ни разодрать когтями дуболомов было невозможно. Разве что только сбить с ног. Ну, в общем-то Смелый Лев ради сохранения лица и самоудовлетворения именно так и хотел поступить, однако, грозные копьеносцы капрала Ватиса очень тонко намекали на авантюрность подобного предприятия. Да и бегущие за копейщиками сапёры капралов Дарука и Жерона, сжимающие в руках страшные топоры и кованые лопаты, тоже внушали льву вполне обоснованные опасения.

Таким образом, звериный комдив отправил нескольких тигров с приказами к полкам и отдельным батальонам, после чего начал отводить свою гвардию прочь от берега. Однако, командир 7-го Стрелкового взвода капрал Ёлвин имел своё мнение на этот счёт. Две стрелы впились в замыкающего строй тигра, и он взвыл от боли. Два полосатых хищника бросились на помощь раненому собрату, и их тут же утыкали меткие стрелы дуболомов. Смелый Лев взревел и приказал гвардейцам ускориться. Вот так вот, подгоняемые стрелами дуболомов тигры и бросились наутёк. Оно конечно, потом и лев, и тигры могли рассказывать, как они героически отступали под градом стрел. Но сейчас все жёлтые дуболомы и сопровождающие их чёрные птицы видели, что это было паническое бегство.

Ну, а сам план Смелого Льва заключался в следующем: все три полка кошачьих хищников, а также рогатный полк должны были отходить в леса мигунов, а там уже действовать по обстановке. Ну, а чтобы обеспечить безопасный отход, комдив решил пожертвовать обезьянами и медведями…

А в это время, деревянные матросы и коряги добивали оставшихся в живых мигунов. Боя уже не было. Люди пытались прятаться и спасаться бегством, однако отлично видящие в темноте неутомимые дуболомы настигали несчастных и безжалостно их убивали. Древодел лично приказал — мигунов в плен не брать, вот деревянные солдаты буквально и выполняли волю создателя. Таким жестоким образом Урфин мстил мигунам за казнь пленных парней Энкина Фледа, зарезанных и повешенных под Бастой.