Ну а что? Я ведь дома, спущусь чуть ниже, зеркала дают защиту и там. Я помню.
Тут холоднее обычного, надо было накинуть свитер. Но рисковать не буду, метнуться туда-сюда еще раз может и не смогу. Картинка чуть поплыла. Еще и свет нужен, опять магия.
Над головой засияло облако, это заклинание мое, сама придумала, даже горжусь собой. Ну и пусть случайно. Сработало же.
— Дорогая, зачем ты здесь, в твоем то положении, — голос обеспокоенный, но я его узнала.
— Бабушка, я ненадолго, просто хотела посмотреть, — даже не знаю как сказать, хотя она, итак, все знает, но отчего-то стыдно.
— Хотела посмотреть на наш камень, не так ли?
— Угу, — сглатываю я и увожу глаза.
— Ее там нет, если ты про Кристину, — так резко и холодно. По телу мурашки побежали.
— Но почему, она ведь одной крови. Она Кори.
— Это место силы, за нее и держится душа. А у нее не силы ни души.
— Но как тогда уравновесить силу камня?
— Ты займешь две плитки. От того ты и Гибрид, держишь баланс.
— И где она теперь?
— Ты не должна себя винить, слышишь. Она сделала свой выбор дважды. Это был единственный вариант. Они потеряли главное оружие от того и ослабли, растерялись. В нашем роду не было такого предательства. Это черное пятно нашей фамилии. Не кори себя, если тут кто и виновен, то это я, слишком много позволяла.
Завернулась в плед, села прямо в ямку старого дивана. Мое любимое место, именно я и просидела ее. Неприятно это все, головой понимаю все, но сердце. Она ведь моя сестра. Но может и к лучшему, без магии она бы долго не протянула. Кто знает какие муки бы ее ожидали. Еще эта история с женихом. Я бы точно не простила ее и не пустила в дом, нет. Мы должны отвечать за свой выбор.
Ветер пробрался в приоткрытое окно и дернул тюль, она затрепыхала, привлекая мое внимание. Я вжала ноги под себя еще сильнее. От чего-то стало душно, но выбраться из под одеяла не решаюсь. Словно это как-то поможет. Пытаюсь сосредоточиться, откопать источник, хотя бы одну веточку магии, темной или светлой-плевать, но не выходит. Ушло все на склеп.
— Ты так сильно замерзла? — Словно дьявол, подкрался сзади, так бессовестно и неожиданно.
— Ты дурак что ли? — Завопила я, как только почувствовала, что в безопасности.
— Воу, воу, полегче, я ведь только зашел. Не нашел тебя в комнате вот и спустился, думал что задремала, не стал кричать. Ты чего?
— Просто ветер, такой резкий, какой-то ненастоящий чтоли. Вот я и подумала.
— А мне кажется это кто-то над тобой подшутил, — не выражая ни капли сочувствия, скорее наоборот, улыбнулся Миша.
— Что? Кто? Да ну нет, — засомневалась я.
Неужели это маленькая негодница способна на такое? Ее силы растут с каждым днем, если она сейчас такое исполняет, что ждать от нее на финишной прямой? Будет бессовестно управлять погодой?
— А почему ты всегда говоришь про нее как про девочку?
— Я не знаю. Кажется так. Стоп, погоди, сейчас я молчала. Просто подум…
Нет, ну нет же. Он не может читать мои мысли, никогда не мог.
— Да, дорогушечка, да.
— И давно? — Подрываюсь и бегу за ним, пока он нагло движется на второй этаж, игнорируя мою истерику.
— С того момента, как у тебя появилось это, — потянул за край майки, обнажая плечо, на котором с некоторых пор появилось клеймо, как я его сама называла. — Не паникуй, это было не все разом, по нарастающей, с каждым импульсом, с каждым поцелуем… Это знак принадлежности, ты мой маяк. Я сломал систему, а ты мне в этом помогла. Мои сыновья или дочери, не важно, больше никто не познает боли, что несет кровь гибрида. Теперь это часть сущности моих потомков.
— Так значит нам больше нельзя целоваться?
— Почему?
— Ты сам сказал, с каждым поцелуем ты все глубже проникаешь в мои мысли. Так нельзя, это не правильно.
— Можно. А знаешь, что еще можно?
Упирает ладони в дверные проемы, не позволяя выбраться. Так тесно, волнительно и прошибает. Кислорода реально нет. Хватаю кусочками, но этого мало. Ноги перестают держать. Дверь, которая служила мне опорой вдруг открывается и я почти заваливаюсь назад, даже опомниться не успеваю, как меня хватают и возвращают обратно.
Я не бывала тут раньше, странно. Ожидала другого. Комната Миши, то есть бывшая моя. Тут уютно, серьезно, есть свой вайб. И дело не в декоре и мебели, нет. Тут просто хорошо. Никаких тебе гробов, пауков и разбросанных черных шмоток по периметру.
От оценки интерьеров отвлекает рука, что опоясала меня и потянула к себе. Уперлась в его тело, на нем уже нет рубашки. Ощущаю как подрагивают мышцы. Дыхание все чаще и чаще, да и сама ловлю ритм. Не понимаю что творю, но так захотелось его поцеловать. Пусть читает, пусть заглядывает так глубоко как это только возможно.
Мне нечего скрывать. Наоборот, хочу чтобы знал как сильно…
Всегда так, стоит ему пересечь черту и я сдаюсь. Сдаюсь без нотки сожаления. Вроде бы все для себя решила, призналась самой себе, но от чего-то дрожала каждый раз, когда он оказывался так близко.
— На этот раз ты не сбежишь, и не говори мне про слабость, — жаркий, обжигающий шепот в ухо.
— Но я действительно не очень себя чувствую, — сглатываю, отвожу глаза, боюсь расколоться.
— Хватило сил спустится в склеп, хватит и на полет в космос.
Хотелось что-то сказать, возразить, пристыдить его за очередное вторжение в голову. Но язык прикусила, точнее мне прикусили, нагло и без предупреждения ворвавшись в рот. Поцелуй с привкусом нежности, такое новое проявление чувств, именно для нас. Отрываюсь от него, поднимаюсь на носочки, чувствую как он дрожит, от того сама ловлю волну. Понимаю, что хочу сказать именно сейчас, немедленно:
— Я люблю тебя…
Чувствую как хватка слабеет, его руки перебираются выше, и подушечки пальцев касаются моего лица. Даже не заметила как по щеке побежали слезы, ничего не вижу. Только его черные глаза, что смотрят прямо в душу.
— Хорошо, что ты не убила нас тогда, у жерла вулкана, — кривляется Миша, чем вызывает улыбку на моем лице.
— Я? Да ты до чертиков меня испугал, — вспоминаю тот миг, и разгоняю эмоцию. Реально страшно было.
— Не сильнее чем ты меня, — сменил улыбку на серьезность. Я отозвалась тем же.
— Я ведь действительно поверила в силу сказанного, была уверена, что не вспомнишь, что я снова осталась одна, — делюсь самым сокровенным, впервые после возвращения.
Миша резко выдыхает, закрывает мой рот ладонью, не желая даже слушать о моих сомнениях.
— Никогда, слышишь, никогда ты больше не будешь одна. Моя.
Смотрю в его безумные глаза, щелкает и загорается. Обхватываю его тело ногами, оказавшись на нем. Ощущаю блуждающие руки на своих бедрах, то и дело тормозят и сжимают плоть. Губы, уши, шея, все подверглось акту вандализма. Чувствую как полыхает каждый сантиметр.
Как изголодавшиеся псы мы подбрасывали в костер все больше и больше дров. Языки пламени ласкали наши тела.
Возвращаюсь в реальность, только когда оказываюсь на кровати. Прохлада черной шелковой простыни позволяет перевести дух, вернуться в реальность. То что надо, что бы не слететь с катушек.
Одежды уже практически не осталось, только голубое кружево внизу и шорты. Он не торопился, сначала избавился от остатков пижамы, а после, немного помедлив, потянул за атласный край. Жажда казалась нестерпимой, словно лезвием по коже.
Звук падающей ткани на пол оглушил. Настолько все рецепторы были оголены.
А потом время притормаживается, может реально, может только для меня. Его горячие губы, влажный язык, едва коснувшись содрогающейся плоти, начали вытворять нечто. Рисовали узоры, славливая реакцию моего организма.
Не могла это контролировать, каждый новый захват сопровождался криком, словно от этого было легче. Делилась со всем миром этим блаженством. Летаю, вверх и резко вниз. Перехватываю воздух, борюсь с давлением, но все же проигрываю.
Мир взрывается тысячами красок, снова и снова. Хочу оторваться от него, но он лишь сильнее сжимает бедра. Притягивает обратно. Чувствую как вязкие соки стекают ему в рот, сначала смущаюсь, но потом забиваю. Ловлю его мысли, ощущения, он кайфует, жаждет этого. Так пусть. Так только с ним могу, только для него.
