— Вседозволенность? — Его глаза горели, искорки пламени метались, от чего душа в пятки уходила.

Я даже возразить не успела, да и не хотела, все чего жаждало мое тело — это его рук на мне, во мне. Ему можно все.

Вода вокруг нас вскипела, под нами испарялся Тихий океан. Не узнаю себя, разве это возможно? Я ненавижу его всем сердцем, каждой клеточкой, но в этот миг, желаю жадно, не могу остановиться. И хочется не любви, нет, а лишь животной, поглощающей нас обеих страсти.

Сжав челюсть одной рукой, он приоткрыл мой рот, и отстранился, разглядывает лицо. Ухмыляется, словно заполучил то, что так долго не мог. Еще и сама пришла.

— Только моя, — его губы припали к моей нижней, потянул ее. Легкая боль разливалась судорогой, но приятно.

Мне мало этого, я хочу больше, жестче. Миша словно слышит мои мысли. Считывает все в мгновение, и кричать не надо.

Мерцнув на берег, мы неудачно врезаемся в песок, он собирает спиной камешки, что хаотично разбросаны по суше, они царапают спину. Кровь. Я ощущаю это, словно сама оказалась под ним. Но тут же отвлекаюсь на новую эмоцию, напрочь забывая о такой мелочи.

Срываюсь, снимаю с него рваную рубашку, касаюсь плеч, груди, она пылает. Мышцы подрагивают от каждого движения моей руки. Меня это забавляет, заставляет хихикнуть, от чего он еще больше загораться.

— Мне нравится как ты смеешься, — он говорил такие вещи, что я притормаживала, чтобы убедиться действительно ли это он.

Глаза закатила, ничего не вижу, как только его ладонь, вовсю блуждающая под майкой, остановилась, а два пальца зажали сосок, вызывая волну возбуждения. Движения, жадные, пугающие, властные. Он подчинял меня, а я жертвенно повиновалась, лишь бы он сделал это еще.

Скинув меня на песок, он навис надо мной всем телом. По шее бежала ручеек пота, он потянулся к моим губам, но не достиг цели. Лишил меня сладенького. Хотя… Молния моих джинс поползла вниз, ткань некогда прикрывающая мои черные кружевные трусики спустилась к коленям, а потом и вовсе отправилась в кругосветку, утопая в океане.

Его жаркие поцелуи обжигали бедра, каждый последующий был выше, стремился в самый центр бушующей страсти. Я так не могу. С губ сорвался истошный стон, казалось его слышали все в радиусе ста километров, да и плевать, пусть слышат.

Мои эмоции множатся, я не испытывала такой спектр одновременно.

Отодвинув кружевной край, он без промедления, входит в меня, не спросив больно ли, нагло как дикарь. Но от этого я лишь еще больше жажду продолжения. Каждый его толчок, разливается в моем теле теплом. Крики становятся громче, сердце заходится от такого накала страстей. Он смотрит, прямо в глаза, придерживает голову, что бы я не отвернулась. Лишь на время закрываю глаза, когда в очередной раз он оказывается так глубоко во мне, что оргазм накрывает. Мне плевать на все, я одержима. Одержима им, нами… Желанием продолжать это, пока не вспыхнет пламя.

Последний толчок, и я чувствую как пульсирующая плоть разливает теплую, обжигающую жидкость внутри меня.

— Говорил же, что демон из тебя получится куда лучше, — скатываясь на песок, шептал он, а я лишь пыталась ВЫРОВНЯТЬ ДЫХАНИЕ, НО КОЛИКИ В ЖИВОТЕ ВСЕ ЕЩЕ ЗАСТАВЛЯЛИ НОГИ ДРОЖАТЬ, А ЛЕГКИЕ СЖИМАТЬСЯ ЧАЩЕ.

Это какое-то безумие, что я вообще натворила? Но что-то внутри ликовало, и даже требовало продолжения. Голоса в голове сводили с ума, какая-то каша. Так, ладно, пока он молчит надо сваливать отсюда.

Миг и я дома, стою у комода, оперевшись на него руками, преклонила голову. Даже в глаза взглянуть стыдно. Марк! Как же Марк? Он был так добр ко мне, а я буквально поиздевалась над ним, унизила еще и на глазах брата, а после…на костях его чувств.

Глаза карие, как у хищной волчицы, с маленькими черными вкраплениями. Это не я, нет. Костяшки пальцев влетели в отражение, разбивая в крошку. По кисти побежала кровь, один ручеек сплетался с другим, потом третьим. Водопад стекающий на пол. Так громко, каждая капля разбивалась о пол, оглушая.

— Ты как? — Марк стоял на пороге и не торопился входить, неужели я так пугаю?

— Все хорошо, правда странно себя ощущаю, но похоже стоит привыкнуть, — достала дежурную улыбочку, или нет. На самом деле была рада его присутствию, что-то внутри затрепетало, хотелось обнять.

— Позволь помогу тебе, — он сделала пару неуверенных шагов и замер, ожидая моего согласия.

— Знаешь, думаю в этот раз обойдемся более стандартными методами, — я не хотела его мучить, снова брать больше чем он может дать. Это просто рана, перекись, бинт и все затянется. — Лучше расскажи, что произошло, за эти, как ты говоришь 2 месяца?

Мы спустились на кухню. Марк наполнил бокалы вином, и протянул пачку сигарет. Да, я скучала по этим вредностям, после сегодняшнего дня это как анестезия.

— Я плохо помню тот вечер, отчетливо лишь одно — ты умерла. Твое сердце оно не билось, и как бы я не пытался тебе помочь, все тщетно.

Мы вытащили тебя из склепа не сразу, даже думали оставить там, но что-то щелкнуло и решили, что стоит попытаться, поверили в силу дома. Дня три читали заклинания, тянули нити, но ничего не происходило. Кожа стала белая как мел, лишь венки выпирали, вот тут, — коснулся запястья, и замер, пытался пробиться глубже, я чувствовала, но впустить не могла.

— А потом? — Притянув руку к себе, продолжила, нарушая тишину.

— А потом ты начала дышать, тело возвращалось к прежнему виду, но не надолго, больше суток не могла без подпитки. Сменялись с Михой, он делился тьмой, а я светом, плюс лечил раны. Вены то и дело лопались, кожа вздувалась, вот тут, смотри, — на плече выступал полукруг багрового цвета, как родимое пятно, такого раньше не было.

— Надо же, ничего не помню. Словно и не было этих двух месяцев. И что теперь?

— А теперь все, — бросил ключи в миску с мелочью, что стояла на комоде у входа, Миша.

Живот свело, снова! Как только он появился в моей жизни, все спуталось. Я не позволю ему разрушать ее дальше.

С каждым его шагом сердце бешено клокочет, даже майка трепыхается. Воздух в груди накаляется, обжигает легкие. 200 ударов в минуту, 220,230! Пульс шкалит.

— Вик, — возвращает в реальность Марк, но я не слышу, ничего не слышу, двигаюсь на эмоциях. Такой шум в голове, как помехи на радио.

— Исчезните, — завопила я, пытаясь перекричать свой же припадок.

Подняла глаза, снизив биение сердца до 150 ударов, вокруг меня никого. Лишь барный стул, еще по форме пятой точки Марка, что сидел на нем. Фак, да как так-то. Нет, это не может продолжаться, я должна их защитить от самой себя.

Или может, приказать забыть о доме и больше не возвращаться сюда? Нет, нет, нет! Эти мысли гоним прочь, они уже часть меня. Сейчас я точно не хочу остаться одна.

Перебрав 17 ступеней, оказалась наверху. Даже странно, почему не воспользовалась магией. Марк был прав, скоро я начну скучать по простым вещам, что присуще всему человеческому.

Книга, что покрылась толстым слоем пыли на столе, верно ждала хозяйку. Тут должно что-то быть. Перелистывала лист один за другим в попытке зацепиться за защитные заклинания, амулеты, что блокируют силы тьмы, но ничего… Погодите, вот оно: «Свобода выбора».

Амулет с вплетением волос ведьмы заговорщицы. На ком он есть, тот не пускает в свою голову плутовку, что превратит любое живое существо в марионетку.

Заклинание не сложное, да и ингредиенты все есть. Я должна сделать это, сейчас!

Как все ингредиенты были собраны, а пряди волос подстрижены, я села в круг, что сама и очертила, вписав в него квадрат. На каждый угол фигуры поставила по представителю стихии: миска с водой, свеча, земля, воздух, что удалось закрутить небольшой воронкой, поймав сквознячок из окна.

Красиво.

Каждая сторона фигуры воссияла тем, чью линию представляла. От миски потек ручеек, и уперся в свечу, которая давала начало огненной траншеи. Потушено пламя было землей, что плотную дорожку устелила, а в завершении, частички земли, кружась в вальсе, создавали красивую спираль ветра.