Пекарня сияла чистотой, в том числе пол, который уже успел подсохнуть. А Джейсон успел приступить к эксперименту с тмином. Тянучка достигла мягкого состояния и была оставлена отвердевать в кастрюле. Были отмерены мука, сахар и тмин. Формочки для маффинов смазаны маслом. Следовательно, когда Джейсон закончил уборку и занялся тянучкой, его что-то отвлекло… Но что?

Или кто?

Я вернулась в магазин с твердым намерением удавить Госс. Кричать я не стала, а спросила как можно спокойнее:

– Что ты сказала Джейсону?

Эта нахалка даже не сочла нужным отпираться:

– Он заявил, что будет вашим учеником. Ну надо же так врать!

– А что было потом? – спросила я тихо.

Госс занервничала и принялась теребить одно из пяти колечек в ухе.

– Я сказала, никакой он не ученик, а никчемный нарик.

– И?

Теперь Госс испугалась. Даже у нее есть инстинкт самосохранения, и девчонка, видимо, поняла, что зашла слишком далеко. Поняла, но пока еще не в полной мере.

– А еще сказала, что вы его терпите только из-за Дэниела. Это все! – пискнула она, почувствовав мою ярость.

– Увольнять тебя я не стану, – процедила я сквозь зубы. – Все равно ты на днях уходишь. Но завтра, если хочешь остаться в живых, тебе придется извиниться перед Джейсоном. Я на самом деле попросила его быть моим учеником. Потому что у него талант. А ты этого не заметила. Госсамер, ты меня поняла?

– У кого талант? У него?! – чуть ли не завизжала она.

– Да. Представь себе, у Джейсона талант. А теперь успокойся, у меня и без тебя много дел. Имей в виду, если ты сейчас убежишь, – сказала я, поворачиваясь к ней спиной, – то можешь не возвращаться.

Я вернулась в пекарню. Дверь в булочной не грохнула, из чего я сделала вывод, что девчонка осталась. И не говорите мне, что мужчины превосходят женщин в жестокости. Просто мы используем разные методы. В школе мне часто приходило в голову, что лучше получить сразу кулаком в нос, чем подвергнуться изощренной женской мести.

Я устроила Джейсона на мешках поудобнее. Мышиная Полиция оглядела его с сомнением, но так и не рискнула использовать в качестве матраса с подогревом.

Проснется он не скоро. В бутылке оставалось еще много коньяка, но на смертельную дозу не тянет. А ванильную эссенцию Джейс не выпил, значит, он не алкоголик. Надо было поколотить эту паршивку Госс! Надеюсь, Мероу уже прочла ей лекцию про кармический долг, потому что если Госс в ближайшее время не изменит свое поведение, в следующей жизни она точно вернется на эту землю слизняком. А у Труди в саду слизнякам не жить.

Вернувшись в булочную, я, к своему удивлению, обнаружила за кассой Кайли.

– Госс звякнула и попросила ее подменить, – выпалила она на одном дыхании. – Сказала, ее так трясет, что она даже эсэмэску набить не может. Она прямо голову потеряла, ей-богу!

– У Госс ее никогда и не было! – буркнула я. – А что ты думаешь насчет Джейсона?

– Если он и взаправду испек эти маффины, он классный чувак! – заявила Кайли. – Я даже не выдержала и откусила малюсенький кусочек – до чего же клево пахнет! Прямо Рождеством!

Я обняла Кайли, что ее несколько удивило.

– А Госс просто завидует, – объяснила она. – Она, похоже, считает, будто вы любите Джейсона больше, чем ее. Я ей сто раз говорила: хватит дурковать – только разве она послушает? Госс меня никогда не слушает. Говорит, что я тормознутая. Надеюсь, ей нравится новая работа, иначе не знаю, как буду с ней жить. Если Госс что не по нраву, с ней сладу нет. Чума!

Жалеть Госс мне не хотелось. Но все же мне было ее жалко. Чуть-чуть.

Когда мы закрылись, я отправила Кайли в кафе за едой, а потом поднялась с яствами наверх проверить, проснулся ли Дэниел. Он все еще спал – как большой и необычайно красивый ребенок. Перекусив в одиночестве, я принялась за подсчет прихода – настоящее удовольствие для бывшего бухгалтера. Заниматься цифрами по жизни я бы не хотела, но быть самой себе бухгалтером – это круто. Хотя вряд ли все со мной согласятся.

С приходом компьютера бухгалтерия для меня превратилась в своего рода хобби. Проверив все приходы, накладные и счета, я ввела данные в таблицу, убедилась еще раз, что ничего не упустила, и нажала нужную клавишу для проверки баланса. Он оказался более чем удовлетворительным, а это значит, что налоговой службе обломится приличная сумма. Словно в утешение в этот момент меня обхватили горячие руки, шею защекотало жаркое дыхание, и все мое естество пробудилось, а по телу разлилось блаженное тепло.

– М-м-м-м, – промычал Дэниел. – Люблю женщин, которые с математикой на «ты». Скажи мне, о счетовод моей души, как дела в пекарне?

– Хороший приход, никаких долгов. Короче, приличные активы. Все замечательно. За исключением одного пьяницы.

– Какого еще пьяницы?

Я рассказала про Джейсона. Дэниел положил подбородок мне на плечо и спросил:

– И как ты с ним поступишь?

– Вычту из его зарплаты стоимость коньяка и скажу, чтобы больше этого не было. А еще ему придется отскребать кастрюлю от застывшей тянучки. Думаю, это достаточно суровая кара.

– А ведь его ждет еще и похмелье! Впрочем, с ним это не впервые. Знаешь, для него это своего рода механизм самозащиты. Представь, у парня все идет хорошо, и вдруг что-то выбивает его из колеи. Вот он и срывается, а потом еще больше себя ненавидит за это.

– Надеюсь, Джейсон выправится. Знаешь, а ведь у него на самом деле талант. Так что я потерплю его перегар и прочие «радости» похмелья.

– Ты просто чудо! – сказал Дэниел и прижался жаркими губами к моей шее.

Дрогнув от чувственного поцелуя, я подумала: ну почему я до сих пор не затащила этого мужчину в постель? Что со мной не так?

Не знаю. Теперь, когда я убедилась, что все эти гнусные надписи – дело рук сообщника Джеймса, все несколько расслабились. Напряжение в доме постепенно сходит на нет. Я стала лучше спать. Дела в пекарне идут хорошо, и у меня появился помощник. Правда, сегодня он «занемог», и я не знаю, как он будет себя вести, когда оклемается. Впрочем, догадываюсь, что бы он сказал, если бы мог ворочать языком: что-нибудь типа «лучше бы я подох».

Но у нас Дэниелом есть незавершенное дело. Нужно выяснить, кто убивает наркоманов. Пока что у меня на этот счет нет ни малейшей зацепки. Не считая пропущенных дней. Исходя из этого, можно предположить одно из двух: либо убийце не позволяют выходить на промысел каждый вечер, либо он в эти дни занят работой. Не густо! В таком положении находятся сотни людей.

– Мы должны узнать, кто убивает детей, – сказала я. Серые глаза погрустнели.

– Именно это я и пытаюсь выяснить. Коринна, обними меня, пожалуйста. Мне очень нужно, чтобы ты меня обняла.

Я прижалась к нему. Дэниел зарылся лицом мне в грудь, будто был моим ребенком. Приятное ощущение!.. Настолько приятное, что я пропустила мимо ушей его первые слова.

– …а потом отправился с визитом к Джону Смиту. Это было довольно рискованно с моей стороны, потому как веселая семейка меня не жалует, хотя благоволит к «Супам рекой». Поэтому я прихватил с собой телохранителя.

– Кого? Махани? С такой охраной ничего не страшно, кроме ядерного взрыва.

– Круче. Я взял сестру Мэри, – усмехнулся он.

– А ты сказал ей, куда вы идете?

– Ну да, она же их знает. Ведь семья Смитов – католики. И с подачи сестры Мэри они каждую Пасху отстегивают приличную сумму на благотворительность. А ты знаешь сестру Мэри. С ней не забалуешь. Стоит ей сказать: «Джон Смит, если вы будете делать пожертвования, Господь проявит к вам милосердие» – и он сразу же становится как шелковый. Маленькая хрупкая женщина способна проделывать такое с этим здоровяком ростом под два метра, который однажды расчленил троих бедолаг и закатал их в бетон лишь за то, что они посмели неуважительно обратиться к его жене. Итак, я взял с собой сестру Мэри, – продолжал Дэниел. – Но Джон Смит поклялся всеми святыми, что ни он, никто другой из его семьи не имеет к этому отношения. И спросил: а зачем тратить чистейший героин, если нарика можно укокошить, стукнув ему как следует по башке? Согласись, тут с ним не поспоришь. Сестра Мэри в очередной раз посоветовала ему встать на путь истинный – святая душа! – и мы ушли. А его старшенький сынок Кейн поведал мне, что семья скоро выйдет из наркобизнеса и займется контрабандой морских ушек. Видимо, съедобные моллюски дают больше возможности заработать.