Вспыхнувшее было вооружённое сопротивление мигрантского сообщества было быстро задавлено армией, полицией и национальной гвардией образованной из патриотически настроенных коренных граждан государства. У дикарей, не было никаких шансов, против резко активизировавшейся государственной машины заработавшей как надо.

Такие же процессы проходили по всей Европе, где мягче, где жёстче. Но везде, в отношении мигрантов началось резкое закручивание гаек. К чему приводит промедление и потворствование этому злу, показала Франция. Швеция, где всё стремительно катилось к такому же, смогла неожиданно быстро сориентироваться и задавить нарождающееся восстание мусульман, благо те, были сконцентрированы в небольшом количестве мест, в отличии от Франции, или других стран Европы расположенных южнее.

— Убейте их всех! — С ненавистью сплюнув в сторону пятёрки сидящих на коленях, со связанными за спиной руками боевиков, прошипела женщина.

Среднего возраста, с синяками на лице, она требовательно уставилась на командира подразделения осуществлявшего штурм их небольшого селения, где пытался обороняться отряд исламистов. Штурм обеим сторонам дался не легко. Французы потеряли два десятка своих, даром что были в большинстве, при броне и с беспилотными средствами усиления. Исламисты сопротивлялись упорно, с остервенением и ни в какую не хотели сдаваться. Особую неприятность представляли шахиды, с готовностью идущие на размен своих жизней в безнадёжной ситуации, подрывая себя, когда плен становился неминуем.

К счастью для французов, таких было совсем немного и в целом, профессионалы были у них в дефиците, иначе, этот штурм вполне мог захлебнуться. Автоматического оружия, мин и гранат у боевиков хватало. На юге страны, да и не только там, они смогли захватить не мало арсеналов военных и полиции, плюс контрабанда неожиданно и обильно ставшая снабжать боевиков. Некоторые страны, практически в открытую занимались этим, благо почти все приморские города юга страны находились в руках исламистов. Особенно отличилась тут Турция. Правда хитромудрые турки, официально отгружали оружие своим единоверцам в Германию и даже направили туда кучу своих военных, под видом инструкторов. Вот только до Германии, большая часть груза оружия и техники так и не доехала, застряв во французских портах. Вернее, была с радостью оприходована местными боевиками, кроме всего прочего, получившими и солидную подпитку из добровольцев с Ближнего Востока и особенно из Киренаики, давшей тысячи хорошо подготовленных ветеранов.

Как бы ни был скоротечен бой, но на него всё равно ушло больше часа. Половина селения лежала в руинах. Иначе, взять укреплённые пункты и каменные дома, где засели боевики, не представлялось возможным. А те, очень интенсивно огрызались и даже смогли повредить три бронетранспортёра. Два из них, ударными дронами. Исламисты тоже были не чужды военного прогресса. Пятёрка последних, сдалась, когда их положение стало совсем безнадёжным, а боеприпасы подходили к концу.

— Нам нужны пленные для обмена! — Отрицательно покачал головой офицер.

Война оказалась очень кровопролитной и высокозатратной, особенно по людям. Французам катастрофически не хватало подготовленных военных. Потери первых дней, когда никто ещё не понимал всей адовости ситуации, куда попала страна, оказались катастрофически велики, для и без того не самой многочисленной армии. Плюс отток из неё всяких цветных, удары в спину, вывод из состава вооружённых сил не внушающих доверия потомков мигрантов, лишь формально считающихся французами, а по факту, мало чем отличающихся от мигрантского отребья, разве что чуть большей цивилизованностью и дисциплиной. Начало гражданской войны, армия Франции встретила грубо выражаясь со спущенными штанами, за короткое время, потеряв до половины своего состава и треть материальной базы, не сказать, что бы такой уж большой.

Теперь, то что осталось от вооружённых сил, лихорадочно пыталось обрасти дополнительным мясом вовсю агитируя к вступлению в неё добровольцев. Пока ещё, добровольцев. Для тотальной мобилизации, о чём ратовали некоторые, не совсем сознательные граждане, в стране, тупо не имелось оружия, амуниции и были некоторые напряги, даже с офицерским корпусом, который только и мог превратить толпу вооружённых людей, во что то вменяемое, что можно было бы назвать армией. Но тем не менее, процесс шёл, хоть и со скрипом. Правые и националисты, смогли дать армии нужные контингенты, разом исчерпав материальные запасы интендантской службы. Так что во многих населённых пунктах, ограничивались ополченческими формированиями народной милиции с охотничьим оружием. Но это, был довольно сомнительный эрзац. Годный, лишь против таких же банд мародёров с зелёными и чёрными повязками.

К счастью для многих французов, основные силы боевиков тяготели к крупным городам, так что большая часть сельской Франции, пока, не испытала на себе всех прелестей исламистского правления. Но некоторым, всё же досталось.

Борцы за веру и исламские культурные ценности, не отказали себе в удовольствии поглумиться и помародёрить на беззащитных обывателях. Особенно тяжко приходилось женщинам, особенно — молодым и привлекательным. Поборники «чистого» ислама, никогда не забывали о рабовладении, многожёнстве и наложницах. А тут пошла такая пьянка! Куча бесхозных и не совсем, баб. А у горячих борцов за веру неизменный сперматоксикоз. Своих то так просто не попользуешь. Родственники и единоверцы такого не простят, всё сложно. А тут, никаких тормозов… Аллах разрешает. Богословы подтверждают!

— Вот этот, отъявленный садист и насильник. Не пропустил, наверное, ни одной! — Ткнула женщина пальцем в одного из боевиков. — Если не можете сами, дайте мне ружьё, я сама его пристрелю!

Офицер посмотрел на боевика, явно забеспокоившегося, на женщину, своих людей, мрачно смотревших на пленных и задал лишь один уточняющий вопрос.

— Кто то ещё из них, участвовал?

После недолгого разбирательства, выявили ещё двоих. В деревне совершенно не осталось не пострадавших, было довольно много убитых среди мирных жителей и даже женщин. Часть правда в ходе боёв, задевших обывателей, но несколько трупов, было явно не боевыми и явно на совести бандитов.

— Повесить! — Коротко распорядился офицер под полное одобрение солдат. — И не забудьте табличку на грудь!

Чем дальше, тем больше, обе стороны отбрасывали гуманизм и хоть какие то попытки действовать по букве закона. Впрочем, исламисты, зачастую, даже не пытались делать вид. А часто, просто не могли удержать свой контингент от реализации теми своего военного права на добычу и расправу над врагами. А за таковых, очень многие поборники исламских ценностей, почитали всех христиан и атеистов не делая между ними различия. Количество независимых отрядов среди мигрантов было велико и они сами не знали даже их количество, чего уж говорить о строгой координации и каком то вменяемом управлении. Хотя последнее, всё же пытались навести крупнейшие лидеры восстания и их координаторы с Ближнего Востока и Турции. Так же примерно обстояло дело и с идеологией и степенью вменяемости и радикализма. Были вполне вменяемые, которые были бы и не против неких договорённостей с официальным правительством, но их голос терялся в общем хаосе развернувшейся войны. Да и были умеренные в явном меньшинстве. Большинство активных участников, дорвавшись наконец до оружия и власти, упивались творимым беспределом поддержанным идеологией Джихада.

Французы отвечали тем же. Города и сёла стремительно разделялись по принадлежности к той, или иной стороне. Противники или изгонялись, а чаще, сами бежали, или уничтожались. Последнее, практиковалось в основном в отношении мужчин и стариков, для молодых девушек, исламисты делали исключение. Остальные, были никому не нужны.

Сложнее всего приходилось мигрантам не мусульманского вероисповедания. Такие, оказывались париями и в том и в другом лагере. Впрочем, мусульмане всегда предлагали смену веры. В конце концов, бойцы и рабочие руки в условиях захлестнувшего страну хаоса, нужны были всем. А вот иноверцы, никому. Страна была перенаселена и тесноту ощущали все. Поэтому, избавление от лишних людей, а соответственно и ртов, в условиях начинающихся проблем со снабжением продовольствием, виделось только благом.