Повсеместно создавались концентрационные лагеря и проводилась фильтрация инокультурного населения. Европа, как то очень быстро, сбрасывала с себя маску толерантности и являла миру то, что казалось, в ней уже успели давно позабыть. Исламисты с таким не особо заморачивались, предпочитая более радикальные способы решения проблем.

Киваю в ответ.

— Европе уже никогда не быть прежней! Старым политикам и элитам, придётся изрядно потесниться.

— Это тем, кто переживёт этот хаос! — Хищно ощерился дед. — Эти недоумки столько всего наворотили, что многих, ждёт петля. Надо будет поддержать самые радикальные силы в этом вопросе. Зачистить этот загнивший гадюшник максимально полно, что бы подобное, уже никогда не повторилось! И даже думать о таком, лет сто, все боялись.

Король Венедии, в данном вопросе, оказался на удивление, настроен даже радикальнее и кровожаднее меня. Слишком долго он ждал благоприятного момента. Слишком многих близких он потерял в этом противостоянии.

Кое какие подвижки в вопросе со старыми элитами, происходили и без нашего участия. Европейцев самих достало это засилье либералов во власти потворствовавших мигрантам и агрессивно насаждавших политику половой распущенности, что кое где, уже произошли самосуды над некоторыми активистами данного направления. Ещё больше, были арестованы и брошены в тюрьмы ожидать суда. Военные, при нашем полном одобрении и поддержке, заявленной официально, решили не сдерживаться, а максимально жёстко пройтись по враждебным политикам и элитам. Это был верный знак разворота новой европейской элиты в нашу сторону. Без нашего покровительства, такое бы им не простили. Гегемон за океаном, был меньше всего заинтересован в приходе к власти в Европе новых, патриотично настроенных элит. А это, в сложившихся условиях, было неизбежно и выгодно нам.

То, что начиналось, как опасная интрига за раскол Германии, очень быстро вылилось в настоящую войну за всю Европу. Ну, или, за её весомую часть. Внешне, это вероятно выглядело как спонтанное восстание в европейских странах, но это, было не совсем так. Нет, спонтанных действий местных патриотов тоже хватало и без них, мы бы ни за что не вытянули этот проект, но главную скрипку, всё же играли наши агенты много лет выискивавшие и работавшие с местными же, альтернативными представителями власти и теми же, но оппозиционно настроенными к существующим порядкам, представителями элит из патриотического, а не космополитического лагеря. Для их решительного выступления против существующей власти, они должны были ощущать у себя за спиной прочную поддержку на востоке континента и чётко знать, что их не бросят, а поддержат и в случае неудачи, дадут убежище.

Нашими разведками и аналитиками, была проделана просто колоссальная работа, что бы все нужные пазлы мозаики сложились в нужную конфигурацию и спешно собираемый механизм европейского восстания заработал.

Честно говоря, ни я, ни дед, не ожидали такого яростного отклика Европы на наш призыв к восстанию против прогнившей системы. А что, европейцам с американцами значит было можно говорить о таком в отношении нас, а нам нет⁈ Да, в публичных выступлениях последнего времени, мы прямо заявили, обращаясь к европейцам о необходимости свергнуть их прогнившие элиты. Это уже и без того носилось в воздухе, а Гражданская война, вспыхнувшая в Германии разбросала вокруг столько искр, что нужно было очень постараться, что бы где то, да не вспыхнуло. Но запылал, весь континент!

Избежали пожара, из Западного лагеря, разве что такие страны как Польша и ещё ряд других в Восточной Европе, настроенных всегда довольно националистически и патриархально, под любыми предлогами, не пускавшие к себе мигрантов и саботировавшие гендерную повесточку. Там было просто недостаточно хвороста для такого. Зато другие, хлебнувшие горюшка, резко качнулись в другую сторону.

— А ну стоять! — Резко выкрикнул патрульный.

Фигура в бесформенной одежде характерной для выходцев с юга испуганно замерла и что то залопотала на своём тарабарском наречии. Патрульный скривился, так как не мог понять ни слова. Но и отпускать этого выходца с юга, нарушившего комендантский час для мигрантов, он не собирался. Не для того его вводили, что бы позволять нарушать кому попало, особенно этим, дикарям не имеющим даже понятия о цивилизации и приличном поведении. Прежние правительства их откровенно распустили, позволив воцариться на улицах городов бардаку и беззаконию. Но теперь, пришло время за всё платить.

Эрик Гётберг, гвардейский сержант национальной гвардии показал руками черномазому лечь на землю сопроводив демонстрацию требовательным голосом. Но чернокожий всё не унимался продолжая что то быстро лопотать по своему медленно приближаясь к патрульным. Повторив требование трижды, швед разозлился и резко двинул нарушителю прикладом под дых. Тот тут же согнулся задохнувшись и сержант его уже не церемонясь попытался повалить на асфальт, как чернокожий неожиданно прытко извернулся и вцепился в винтовку патрульного. Раздался выстрел и голова нарушителя порядка взорвалась кровавыми ошмётками.

— Ингред! Твою мать! — Раздосадованно выругался сержант. — Обязательно было голову дырявить?

Разлетевшиеся кровавые ошмётки порядком забрызгали сержанта принявшегося остервенело оттираться платком. Патрулировавшая вместе с ним девушка в такой же военной форме с автоматической винтовкой наперевес, лишь пренебрежительно усмехнулась.

— Искушение пристрелить эту тварь было слишком велико, а он, к тому же дал мне повод! Извини, не смогла устоять. Ненавижу этих тварей! Именно такие, черномазые выродки, как правило насилуют наших женщин. Сама, разок, чуть не попалась таким. Возможно, этот из них, по его наглым глазам видно было. Я не собираюсь давать им шанса на покаяние и исправление. Время увещеваний прошло. Теперь, только свинец!

Сержант немного посопел, но вынужден был согласиться. Ему, эти безобразия творимые мигрантами тоже до крайности не нравились. Но до поры, тем всё сходило с рук. А пользуясь необъяснимым прикрытием со стороны политиков, мигранты наглели всё больше и больше, ведь они оставались, в основном, безнаказаны. А если кого и удавалось отправить за решётку, так выходцы с нищего юга, такое почитали едва ли не за курорт, учитывая шикарные условия содержания в скандинавских тюрьмах.

Заваруха в Германии, очень быстро сказалась и на Швеции. Здесь так же прокатились встречные волны беспорядков и насилия, как со стороны мигрантского сообщества, так и куда более организованные, со стороны викингов — партии правых национал-консерваторов резко выступавших за обуздание миграции и прочего мультикультурализма и толерастии. Последние, ко всему прочему, очень быстро соорганизовались в боевые дружины и начали стремительно перехватывать власть у прежних правителей ничуть не церемонясь попранием каких то законов. Коренные шведы, кто ещё не состоял в этой партии, встретили такое с большим одобрением и стали быстро присоединяться к движению. Стала стремительно распространяться идея свержения прежней монархии вслед за утратившим доверие правительством. Зачем шведам такой монарх, что попустительствует скрытому геноциду собственного коренного населения? К тому же, рядом был блестящий пример Венедии, России и Финляндии, ничуть не церемонящихся с инокультурной миграцией, не заигрывающей с мутными трендами и живущих очень достойно и безопасно.

Король, мгновенно почувствовав чем пахнет, стремительно трансформировался в яростного националиста и развил бурную деятельность по наведению порядка в стране и отправке наиболее одиозных политиков допустивших прежний произвол по тюрьмам. Мигрантам в Швеции резко поплохело. Их массово стали отлавливать и по малейшему подозрению в прежних и новых преступлениях отправлять в концентрационные лагеря, обычных тюрем стало резко не хватать, где производилась доскональная фильтрация и выявление преступников всех мастей.