Немного поразмыслив, я прихватил с собой в машину ещё и обрез. Двух зарядов крупной картечи с близкого расстояния может хватить, чтобы пустить на мясо даже кабана. Или как метлой вымести салон легковушки. Я проигрываю своим противникам в численности и надо бы компенсировать это в плотности огня.
Под конец я приготовил специальную ленту для остановки машины, вдруг потребуется. Для этого я взял выпрошенный Славкой у отца из гаража плоский и толстый кусок резины длиной около двух метров и шириной сантиметров двадцать и с помощью молотка и пары толстых деревянных брусков утыкал всю поверхность ленты толстыми гвоздями «сотка». Чтобы вытянуть ленту неожиданно перед идущим транспортом, я привязал к ней длинную веревку. Аккуратно свернув получившегося «ежа», я тоже поместил его в багажник. Может и пригодится, мало ли как ситуация повернется.
* * *
Глубоким вечером того же дня я поставил машину в развалинах и оттуда совершил марш-бросок с рюкзаком, наполненным нужными мне для предстоящей диверсии материалами, к уже знакомому месту, где я несколько раз преодолевал бетонный забор складской базы. Предварительно убедившись, что за забором никто меня не ждет, я залез сначала на него сам, а потом на веревке подтянул рюкзак и осторожно опустил его на другую сторону. Затем спрыгнул сам и пару минут сидел, прислушиваясь к звукам и пытаясь определить, нет ли где движущихся объектов. Не обнаружив ничего подозрительного, я медленно двинулся по уже знакомому маршруту к своему схрону в штабелях сломанных поддонов.
Засев в облюбованном местечке, я стал наблюдать за закрытой территорией. Охранник ещё не спал, трансляции телеканалов были уже закончены, но свет в его окошке ещё горел. И чего ему не спится? Я просидел так в штабелях около часа. Свет в окошке охранника погас уже полчаса назад, но я хотел дать ему уснуть покрепче, мне ещё нужно нейтрализовать собаку, которая свободно слоняется по огороженной территории. Наконец, понадеявшись, что охранник уже крепко спит, я очень аккуратно подобрался к уже знакомой катушке из-под кабеля. В руках у меня был солидный кусок колбасы, начиненный таблетками. Не знаю, может я и переборщил, но я затолкал туда двойную дозу, от той, что проверял на дворовой собаке. Так здесь и псина больше, как бы не в три раза. Надеюсь, снотворное на неё подействует. Я вышел из-за катушки и осторожно пошёл к ограде. Кавказец почувствовал меня и начал грозно лаять, яростно бросаясь на забор. Сделав ещё пару шагов, я бросил заряженную колбасу через ограду и рванул обратно к катушке из-под кабеля.
Спрятавшись, я замер, напряженно всматриваясь в темноту, чтобы понять, видел ли кто-нибудь мой маневр. Все было тихо, и никто не бежал ко мне с криками «Держи его!». Окошко в будке охранника оставалось темным, и с той стороны не было никакого движения. Пес уже сожрал принесенное мной угощение и немного успокоился. Он продолжал злобно гавкать, смотря в мою сторону, но на забор уже не бросался. В этот момент дверь будки открылась, и охранник все же выглянул посмотреть, что там происходит. Он, казалось, смотрел прямо на меня, и я затаился, стараясь даже не дышать. Мне было прекрасно видно всю закрытую территорию, потому что она была освещена прожекторами, сам же я сидел в кромешной темноте и охранник, даже если бы вглядывался в темноту через бинокль, ничего бы не заметил из-за перехода света и тьмы, который играл мне на руку. Охранник, видимо побуждаемый чувством долга, все же вышел на улицу и обошёл по кругу территорию, а потом снова прикрикнул на собаку, и вернулся обратно в свою будку.
Отлично! Теперь мне нужно только подождать, пока они оба уснут: и охранник, и его огромный бдительный пес. Я просидел за катушкой ещё минут сорок, прежде чем рискнул выйти из-за своего укрытия и подойти к забору с той стороны, которая не просматривалась из будки охранника. Все было тихо, никто не гавкал. Пес уже благополучно уснул у себя в будке, сраженный целой горстью снотворных таблеток. Я прошелся вдоль забора и осмотрел здание цеха. От самой ближней точки до него было метров пятнадцать, в принципе можно докинуть бутылку с «коктейлем Молотова» и отсюда, но беда в том, что с этой стороны нет окон, а мне желательно попасть именно туда, чтобы пожар возник именно внутри. Придется все-таки лезть через забор.
Я вернулся обратно к своему схрону в штабелях и достал из рюкзака все три бутылки с горючей смесью, уложенные в пакет. Привязав к ручкам пакета веревку, я аккуратно, по обходному пути, вернулся к точке забора, которая не просматривалась из окон охраны. Поставив пакет с горючим содержимым на землю, я принес к забору несколько старых ящиков и соорудил подобие помоста. Взгромоздившись на это возвышение так, чтобы доставать край забора, я подтянул на веревке пакет с бутылками и аккуратно переместил его на другую сторону. Потом быстро перемахнул через забор сам и, взяв пакет, подошёл к облюбованному мной среднему окну здания, находящемуся с обратной стороны от будки охранника. Вытащив бутылки и аккуратно расставив их перед собой, я свернул пакет, спрятав его в карман. Потом нашёл два подходящих камня, валявшихся под ногами, и положил рядом с бутылками. Выполнив все подготовительные действия для окончательного приведения бутылок в готовность, я поджег зажигалкой первую, а затем, швырнув в окно камень, сразу же отправил ему вслед бутылку с горючей смесью прямо в тёмный провал окна цеха. После попадания камня в окно, раздался оглушающе громкий звон битого стекла, а потом уже звук бьющейся бутылки, и внутри помещения ярко вспыхнуло пламя. Я поджег вторую бутылку и кинул её в другое окно, тоже предварительно рассадив его камнем, а потом, следом полетела и третья бутылка. Все эти действия заняли у меня всего несколько секунд. Всё. Ходу отсюда!
Не теряя ни секунды, я понесся обратно к забору и сходу перелез через него, отступая в спасительную для меня темноту. Обходя закрытую территорию по дуге, я максимально быстро двигался в сторону своего схрона в штабелях. Глянув назад, я увидел мечущегося в свете прожекторов охранника, который бестолково суетился около разбитых окон, из которых вырывались языки пламени. Вот охранник сорвал с пожарного щита пустое ведро и пытался закидывать в открытое окно песок из кучи, насыпанной метрах в пятидесяти. Но куда там. Пламя разгоралось все сильнее и сильнее, отбрасывая причудливые тени на стоящие чуть в отдалении длинные здания складов. Уже засев в штабелях, я увидел, как к закрытой территории, на которой разгорался пожар, бегут люди, скорее всего охрана базы и какая-то ночная смена. В руках у некоторых были ведра. Охранник, увидев спешащую к нему помощь, кинулся открывать ворота.
Через некоторое время добровольные пожарники, выстроившись в цепочку, передавали друг другу ведра с песком, чтобы затушить пожар, который полыхал уже по всему цеху, но куда там, языки пламени поднимались все выше и выше, не давая шансов затушить пожар. Наконец люди поняли всю тщетность своих усилий и отошли в сторону, чтобы бессильно наблюдать за бушующим пламенем. Опасности, что огонь перекинется на соседние здания, не было. Здание цеха стояло в стороне от складских помещений, и было сложено из кирпича. Так что максимум, что могло грозить, это полное выгорание всех внутренних помещений цеха и всего, что там находилось.
Примерно через полчаса приехала пожарная машина, хотя, по сути, тушить уже было особо нечего. Но пожарные все же размотали шланг и стали усердно поливать в окна из брандспойта. Все это время я сидел в своем укрытии, наблюдая, как горит цех, и суетятся люди вокруг. Никаких угрызений совести я не испытывал. В данном случае, я сработал максимально чисто. Цех сгорел, люди не пострадали, а материальный ущерб, который понес Вахо, меня только радовал. Мне бы до него только добраться, и он ещё не так ответит за убийство Марины, сволочь.
В этот момент я увидел, как подъехали две черные «волги», которые остановились в некотором отдалении от места пожара. Из одной вышел Хорек в сопровождении рослого водителя, а из второй ещё два молодых крепких парня. Вот и приехали те, ради которых я все и устроил. Жаль, что самого Вахо нет, так бы можно было попытаться привалить его под шумок. Но на нет и суда нет. Теперь нужно незаметно свалить отсюда, чтобы меня не спалили. Уж больно профессионально ведет себя Хорек и его сопровождающие. Вот он что-то сказал, и парни растворились в толпе, внимательно сканируя окружающее пространство. Сам Хорек подошёл к охраннику и о чем-то с ним поговорил, а потом подошёл к собаке, мирно дрыхнущей в своей будке, сел на корточки и потрепал её, пытаясь разбудить. Сообразил гад, что с собакой что-то не то.
