— А она действительно такое сокровище?

— Лика, девочка моя, я тебя не узнаю. Она же живой человек!

Лика впервые заколебалась, и он моментально почувствовал это.

— Я ж тебя знаю. Ты не допустишь, чтобы из-за твоей трусости человек пропал.

В чем, в чем, а в трусости ее еще никто не обвинял. Она решительно вздернула подбородок:

— Ладно, идем.

Он схватил ее за плечи и смачно расцеловал в обе щеки.

— Ты — чудо? Обещаю, что даже соскучиться не успеешь.

Прошло чуть больше получаса. Лика беспрерывно взглядывала на часы, но, как всегда бывает в таких случаях, стрелка ползла удручающе, мучительно медленно. Сразу же после ухода Виталия и Нинель Боров подхватил ее под локоток и подтолкнул к припаркованному у обочины невзрачному бежевому «жигуленку»:

— Посиди пока.

Лика довольно резко выдернула руку.

— Мы с вами, кажется, на брудершафт не пили.

— Че?

— Не тыкай, говорю.

— А как же мне с тобой, на вы, что ль?

— Естественно!

— «Естественно!»

Боров схватился за бока и так оглушительно захохотал, что у Лики заломило о ушах.

— Ой, умру с тобой! Лопну, ей-богу! «Естественно!» Уа-ха-ха-ха!

Лицо его покраснело, из глаз текли слезы, теки мелко прыгали и дрожали, как студень.

— Иди-иди.

Он толкнул ее в спину неожиданно сильно. Лика буквально влетела на заднее сиденье машины.

— Полегче, скотина! — выпалила она, потирая ушибленный локоть.

— А вот это ты зря сказала, — медленно проговорил Боров. — Зря.

От его вальяжного добродушия не осталось и следа. Сузившиеся глазки смотрели недобро, с плохо скрываемой угрозой. Лика почувствовала, как по спине забегали мурашки. Чтобы унять дрожь, она зажала коленями ладони и храбро посмотрела ему и лицо. Пусть не думает, что ей страшно.

— Ты на меня глазками-то не сверкай. И не таких обламывал, — спокойно сказал Боров. — Миха! — Он щелкнул пальцами стоящему поодаль краснолицему парню. — Посиди тут, поразвлекай, бля, барышню, пока я не вернусь.

Миха плюхнулся на переднее сиденье и с понтом закурил сигарету. От запаха дешевого табака Лику замутило.

— Не курите здесь, пожалуйста, — попросила она.

— Еще почему?

— Не выношу табачного дыма.

Она с трудом заставила себя улыбнуться ему. Может быть, удастся хоть как-то привлечь его на свою сторону.

— Какие мы нежные! — усмехнулся Миха и, крепко затянувшись, выпустил зловонную струю прямо ей в лицо.

Лика от неожиданности закашлялась, чем повергла Миху в состояние прямо-таки безудержного веселья. Ou хохотал громко, с подвываниями и взвизгиваниями, брызгал слюной, раскачивался взад и вперед и поминутно ударял себя ладонями по ляжкам. Казалось, ничего смешнее он в жизни не видел.

У Лики голова пошла кругом от нереальности происходящего. С тех пор как она познакомилась с Виталием, она все время попадала в какие-то чудовищные ситуации, одна другой круче. Ну, кто тут выдержит? Как он мог уехать и оставить ее одну среди этих ублюдков? Им, похоже, удовольствие доставляет издеваться над ней.

Время тянулось, как жвачка, а с ним и невеселые мысли. Он все время подставляет не, будто забавляется, нимало, незаботясь о ее чувствах. А она подыгрывает ему, пляшет, как послушная марионетка на веревочке. Дерг-дерг — ручки по швам, дерг — ножки в стороны. Противно. Надо отдать ему должное, он хороший психолог. Знает, как задеть ее за живое. Манипулятор тот еще. Но и она не лыком шита. Вот выкарабкается из этой передряги и выскажет ему все, что думает. Мало не покажется. Пусть катится со своей девицей колбаской по Малой Спасской.

Лика слегка приободрилась и снова взглянула на часы. Оставалось ждать чуть больше часа.

Вернулся Боров, и не один. С ним был лысоватый мужчина в приличной серой тройке и с кейсом. Боров сказал ему что-то вполголоса. Лика расслышала только:

— …на час. Мой шофер отвезет…

Миха переместился за руль, плешивый устроился рядом, подчеркнуто стараясь не смотреть на Лику, будто ее и не было в машине.

Дверцы хлопнули, и машина тронулась.

— Эй-эй, минутку. — Лика тронула Миху за плечо. — Куда мы едем?

— Тут недалеко, — процедил он сквозь зубы.

— Я никуда не поеду, — встревоженно сказала Лика, — Немедленно остановите машину.

Он стряхнул ее руку нетерпеливым движением плеч.

— Не рыпайся. Боров сказал, если будешь дергаться, на конвейер поставит.

Лика увидела в зеркальце его ухмылку и похолодела. Она не поняла, что он сказал, но общий смысл был ясен. Они задумали что-то ужасное.

— Послушайте, — обратилась она к своему молчаливому попутчику. — тут происходит чудовищное недоразумение. Вас ввели в заблуждение. Я совсем не то, что вы думаете.

Он не обернулся, но по слегка опустившимся плечам Лика поняла, что ему не по себе. Лика решила не отступать.

— Вы на вид такой респектабельный человек, — продолжила она. — Уверена, что вам скандал ни к чему. Велите ему остановить машину, и разойдемся по-мирному.

Тот повернулся к Михе:

— Я передумал. Поворачивай.

Миха оторопело уставился на него:

— Ты чё, мужик? Не реагируй. Девочка просто набивает себе пену. Молодая еще, неопытная, обычное дело.

— Говорят тебе, поворачивай. Разговорчивые все.

Он вобрал голову в плечи и по уши ушел в сиденье. Обратный путь проделали молча. Лика ловила на себе в зеркальце угрожающие взгляды Михи, но ей было все равно. Первую партию она выиграла.

Борова на месте не было. Видно, отошел куда-то. Пассажир заволновался:

— Где твой начальник? Толстый этот?

— А я почем знаю, — буркнул Мила.

— То есть как? Он мне деньги должен вернуть. Отвечай, то милицию позову!

— И что ты им скажешь?

— У-у, жулье поганое! Все вы заодно!

— Полегче на поворотах, приятель. Так и схлопотать недолго.

Говорил он резко, но в голосе сквозила неуверенность. Уж больно необычно все складывалось.

— Вы посидите тут, я мигом.

Лика не стала его дожидаться. Едва он скрылся за поворотом, она выбралась из машины и побежала в противоположную сторону. Плешивый не пытался задержать ее, видно, решил, что машины ему вполне достаточно.

У самого входа в метро ее остановил тоненький детский голосок, жалобный и пронзительный.

— «Сижу я на бульваре и думаю-ю о том, чго девочку-мартышку забили ки-ирничом… Разлука ты, разлука, чужая сто-о-рона. Никто нас не разлучит, лишь мать сыра земля… — » — старательно выводила девочка, и Лика сразу узнала ее.

Под глазом красовался здоровенный синяк, щека расцарапана. Она пела, всхлипывая, растирая кулачком слезы по щекам, и от этого выходило совсем трогательно и жалобно.

— Кто тебя так? — спросила Лика.

— Мамка прибила, — Девочка подняла на нее припухшие, полные слез глаза. — Сказала еще прибьет, если сто рублей ей не соберу.

— Пойдешь ко мне жить? — неожиданно для себя сказала вдруг Лика.

— Совсем? — недоверчиво спросила девочка.

— Совсем.

— А лупить не будешь?

— Не буду.

— Тогда пойду.

И она доверчиво взяла ее за руку.

Телефон зазвонил, как всегда, не вовремя, бесцеремонно: разорвал тишину, прерываемую лишь их неровным дыханием. Митя шевельнулся, пытаясь высвободиться из ее объятий, но Вика лишь крепче сцепила ноги за его спиной и выгнула спину. Налитые груди со взбухшими темными сосками закачались перед его лицом.

— Не отвечай, — шепнула она. — Пусть звонит.

Он скользнул губами по ее коже, но она чувствовала, что мысли его уже далеко. Проклятие! И надо же было… Она ослабила хватку.

Митя вскочил одним гибким движением и исчез на кухне. Ей нравилось смотреть, как он двигается. Он напоминал ей барса, та же легкость, Гранин и скрытая сила. Ей вообще нравилось все, что он делал.

Вика до сих пор не могла поверить своему счастью. Все получилось как-то само собой. Хотя нет. Она тогда ловко сыграла на его раненом самолюбии. И результат превзошел ее самые смелые ожидания.