Внутренне её убранство оказалось сильно запущенным. Почти все витражи пришли в очень жалкое состояние, а по двум стенам к потолку тянулись длинные трещины, из-за которых здание и закрыли два года назад. Пыльные скамьи и пустой алтарь с большим деревянным распятием над ним словно вышли из начала прошлого века. Конечно, помещение не отапливалось, и орган на хорах без сомнения находился в нерабочем состоянии, хотя его свинцовые трубы матово блестели, отражая лучи полицейских фонариков.

Моррис предпочёл лично подняться по шаткой чугунной лестнице и осмотреть инструмент, но толстые слои пыли повсюду доказывали, что по ночам никто не мог играть на нём, и, если быть точным, внутрь церкви вообще никто не заглядывал уже довольно давно.

В подвальное помещение проникнуть не удалось, дверь туда была обита железом и заперта на огромный, слегка проржавевший замок, ключа от которого не оказалось даже у соборного сторожа. Окна же в подвал с улицы были наглухо заколочены досками.

Ничего подозрительного обнаружить не удалось, поэтому полицейским оставалось только уйти, надёжно заперев за собой все имеющиеся двери, однако инспектор посчитал нужным на время оставить ключи у себя. И ещё: когда они возвращались в участок, он оглянулся и, кажется, заметил у церковной ограды какого-то ребёнка в отцовском пальто, который с интересом разглядывал церковь, но, возможно, ему привиделось, потому что буквально в следующую секунду на том месте уже никого не было.

Хотя обыск в церкви ничего не дал, Моррис был уверен, жителям Друри-лейн и Хай-стрит предстоит очередная тяжкая ночь, и с нетерпением ожидал завтрашней встречи с другом.

Когда на следующее утро Говард Крофт объявился в участке, Моррис незамедлительно посвятил его в детали своего нового дела, рассказав всё без утайки, в том числе и своё бегство в ночи, а потом достал записную книжку и зачитал неудобопроизносимые слова, воспроизведённые немым беспристрастным свидетелем – фонографом.

Профессор семитских языков долго думал, прежде чем заговорить:

– Это переводится примерно так: в своём чертоге в Р’льехе мёртвый Ктулху грезит и ждёт. Но, Моррис, эти слова относятся к очень древнему, редкому, мерзкому и запретному культу. Его служители поклоняются Великим Древним. Эти божества заселили землю задолго до появления человека. Они обитают на ней до сих пор, но спят, погружённые глубоко в земные недра, глубины океана и льды Антарктики. В последнее время всё больше глупцов старается пробудить их, но к счастью, все их попытки пока заканчиваются безрезультатно.

Что касается самого Ктулху, то он как бы является хранителем Великих Древних. Служители культа взывают к нему в определённые периоды, когда Земля вступает в удобное местоположение среди звёзд, надеясь пробудить от долгого сна, потому что только хранитель в свою очередь может пробудить Великих Древних. Однако я не думаю, что эти ничтожные людишки знают, что после пробуждения богов человечество полностью исчезнет.

Моррис, мы не должны допустить, чтобы эти глупцы разбудили Ктулху. Наш мир не должен погрязнуть в хаосе и разрушении.

Инспектор всегда скептически относился к тому, что его друг так серьёзно воспринимает мифы о Великих Древних, которые он узнал из двух ужасающих, леденящих кровь и просто отвратительных книг – «Сокровенных культов» фон Юнтца и «Некрономикона» безумного араба Абдула Альхазреда. По легенде, авторов этих книг перед смертью утащили немыслимые чудовища. Моррис не верил в легенды и мифы, считая все эти сказки вымыслом и глупыми суевериями. Он верил лишь в то, что другие люди, поклонники подобных заблуждений, верят во всё это, а как следствие, их вера приводит не только к хаосу на улицах его родного города, но, что много хуже, к человеческим жертвам. Если этот культ запрещён, как утверждает его друг и к тому же знаток оккультизма, главной обязанностью Морриса остаётся проследить, что бы он таковым и оставался.

– Мы отправимся к церкви сегодня же. Ночью, – безапелляционным тоном заявил Говард.

Моррис почувствовал, как мурашки пробежались по его рукам – слишком свежи ещё были воспоминания его панического бегства.

– Нам необходимо подойти как можно ближе к зданию. Я почти уверен, что обряды совершаются в подвале либо ещё ниже. Не забывай, под Аркхемом проходит разветвлённая сеть тоннелей. Удачное расположение нашей планеты держится немногим более двух недель, а сегодня воскресенье. Они будут проводить заключительный обряд. Мы можем спрятаться где-нибудь совсем близко?

Инспектор припомнил, что видел заросли каких-то пышных вечнозелёных кустов почти у самых окон полуподвала, расположенных против входа, и кивнул.

И двое мужчин решились на этот смелый, граничащий с безрассудством шаг.

Однако не зря ходили легенды про моррисов ум, невероятно живой и проницательный. Инспектор предусмотрительно распределил своих людей на ночное дежурство по всему городу на постах у особо подозрительных или известных своей зловещестью мест, наказав задерживать любого, кто будет вести себя необычно: озираться, бежать, спешить укрыться где-либо. Его друг подробно описал полицейским, как могут выглядеть служители культа Великих Древних, которых необходимо доставить в участок, но предупредил, что эти люди могут быть крайне опасны, оказывать сопротивление и возникать в самых неожиданных местах.

Как только стемнело, Моррис и Говард бесшумно пробрались на церковную территорию (вот, где пригодились ключи, предусмотрительно изъятые у соборного сторожа) и спрятались в зарослях вечнозелёного кустарника. До одиннадцати они просидели в пустом ожидании, а потом инспектору стало казаться, что он различает глухие удары и едва слышные выкрики, и вновь в нём зародилась смутная тревога и беспокойство. Создавалось ощущение, что кто-то играет на органе жуткую мелодию, как бы проигрывая её в обратном порядке, отчего по спине пробегал леденящий холодок.

Моррис с трудом заставлял себя оставаться на месте, хотя ему казалось, что ужас, неописуемый ужас за его спиной, подбирается к нему всё ближе. Он весь извёлся, но крепился ради друга, который внешне не подавал никаких признаков страха. А ужас всё нарастал. Когда инспектор понял, что у него больше нет сил здесь оставаться, Говард вдруг поднялся и жестом показал, что они уходят.

Моррисов страх отступил ближе к концу Друри-лейн.

– Ты почувствовал? – спросил он, когда они остановились на углу дома. – Ты знаешь, что это было?

– Инфразвук. Они используют воистину дьявольский инструмент.

– Но мы ведь не обнаружили в церкви никаких следов присутствия людей.

– Однако вы не спускались в подвал.

– Нет, – признал инспектор, хотя должен был это сделать.

– А это следовало сделать, – вторил его мыслям друг, – невзирая на надёжно запертую и кажущуюся крепкой дверь, поэтому придётся заняться этим немедленно. Собери своих людей, Моррис, мы отправляемся на встречу с тёмными силами из высших сфер.

– Не так быстро. На сборы потребуется некоторое время.

– Его как раз хватит на то, чтобы безумцы успели доиграть свою дьявольскую музыку, которая является только прелюдией. Но помни, что немногие из твоих людей должны покинуть посты. Кто знает, что произойдёт, когда мы прервём этот богомерзкий ритуал?

Не более четверти часа прошло, как инспектор уже собрал двенадцать надёжных человек, и они все вместе направились к заброшенной церкви Святого Духа. За время ожидания всё у того же угла дома Говарду показалось, что за ним наблюдает таинственный карлик, о котором ему успел поведать друг. Когда профессор спокойно встретил его взгляд, лицо горбуна исказила жуткая усмешка, а потом он исчез среди теней. Профессор вспомнил, что когда-то давно ему уже довелось столкнуться с подобным человеком, но решил не рассказывать об этом инспектору в данный момент, а потом и вообще позабыл о горбуне, так как Моррис подошёл к нему с небольшим отрядом, и Говард его возглавил. Не мог не возглавить. Ему не терпелось одному из первых увидеть всё, что могло иметь хоть малейшее отношение к запретному культу. В нём снова проснулся учёный, и весь его вид выражал крайнее нетерпение.