А я слушал что мне про остроухих, рассказывали орки и хоббиты, людо-лисы и звероящеры, человеки и бесы.

Мои одноклассницы ходили с экскурсиями по поместьям эльфийской знати, а я на кухне рубил мясо и беседовал со старой эльфийской рабыней, слушал её исповедь, как её благородный отец, Высокородный эльф продал в рабство её вместе с матерью и крошечными сеструхами.

И больше она их никогда не видела, и только молилась за них, но не в эльфийском Храме, куда могла входить по своей расе, а в соседской православной церквушке, Дмитрия Донского, вместе с остальными рабами, и я там тоже молился.

Фамильяров повели в один из пышнейших Храмов того мира на аудиенцию к Верховному Жрецу, а я, зато пил чай с батюшкой местного прихода.

Настоятель местной церквушки после ужина забирал меня до отбоя из Школы, под своё честное слово. И мы сидели в саду дома при церкви, и за чаем обсуждали «Библию» и эльфийскую «Путь ростка разума», Карла Маркса и Стругатских.

Я узнал много больше о Богах, чем все проповеди Жрецов в Храмах, что слушали, выбравшие стать Фамильяром.

Мужиков, что попали вместе со мной из Реала, возили по элитным борделям с эльфийками, а мне демонша, просто и без жеманства, предложила себя, как женщину, там же на кухне, прямо на мешке с картошкой.

И Видит Господь Триединый, она чище чем самые искусные эльфийские прошмандовки.

Старик, местный дворник, рассказывал, как в детстве, его отец рассказывал ему, как всё было на самом деле, когда эльфы в силах тяжких явились покорять этот мир, который звался тогда не Ривендейл, а Ново-Россия.

Мои одноклассники потом рассказывали про блеск эльфийского турнира, а пьяные орки в бараке учили меня бить в морду не отводя глаз.

Через месяц, эльф-Ментор, спросил: «Покоришся?»;

Я ему прочитал по памяти стишок:

«От чистого сердца,

Простыми словами,

Идите Вы Лесом,

Большими шагами!»;

У него перекосило рожу, будто куснул лимон. Эльф выматерил меня по-русски, и отправил на порку, а следующим кораблём, повезли в рабском трюме, вместе с простыми рабами в Лотариен, к моим одноклассникам, дальше учиться.

В ночь перед отплытием, я тишком продал толику манны, и проставился в рабском бараке. Мы рабы не чинимся, и, если можно выпить закусить не откажемся, притащили ящики, положили на них доски, за одним столом собрались все ведомые расы, не было, разумеется, гоблинов, этих тварей в мир Ривенделла импортировать запрещено, чтобы они не пачкали тот мир.

Гужевали далеко за полночь, Вы, когда ни будь пили и пели с орками, а потом по пьяни махались с ними?

На последки я затянул из моего мира:

«Помнишь брат, как давили эльфийскую мразь,

Как бежали на Запад их злобные орды!»

И как за столом повисло молчание.

И старый раб-орк, наш спарринг-партнёр по тренировкам, плакал пьяными слезами подперев рукой скулу, когда я дошёл до:

«Не случайно, что в Мордоре нашем капец.

Потому что мы больше не орки!»

Короче, когда всё превратилось в бедлам, пришла охрана, разогнала всех спать, а бухло и жратву конфисковали в свою пользу.

Я в общем ожидал, что всё вскроется утром, и меня снова высекут на дорожку, но я не мог не отблагодарить рабов, которые меня и продажных сволочей, моих одноклассников, обихаживали, кормили, обстирывали, тренировали, полгода, а последний месяц с которыми вместе я работал, ел, спал.

Утром меня с похмелюги вызвали к Ментору, он принял меня в пустом классе, сидя за учительским столом. Всё у меня было написано на морде.

Пресветлый сделал вид, что что не чувствует запах перегара, и подвинул по столу конверт.

— Ал’екъс’ель, передай это своему ментору в Л’оотар’иэнь. Я в письме написал, что ломать тебя бесполезно. — эльф поморщился, когда я брал письмо и случайно дыхнул в его сторону.

— Ты проявил не гордость, а глупость, отказавшись стать Фамильяром как все из твоего класса. Их ждёт сытая спокойная жизнь в свите Благородных Эльфов. Ты сам выбрал свою судьбу, и тебе всю жизнь придётся таскаться по войнам, спать в канаве, и рисковать шкурой каждый день. – а потом перешёл на русский — Но знаете, чёрт возьми я горжусь что не смог Вас сломать. Альянсу нужны не только дойные коровы, но и волчары, но Вам будет трудно. Удачи!

Короче я попал на обучение к Светлым эльфам с полосатой спиной, битой мордой, волчьим билетом, и весьма условно действующей на меня Магией Подчинения, про ненависть к эльфам говорить и не буду.

Я задумался, погрузившись во вспоминании, и не заметил, как начал засыпать, есть у меня грешок, я засыпаю в начальственных кабинетах, особенно хорошо спится на совещаниях.

Из полусна, меня выдернул вопрос секретарши, я всё пропустил мимо ушей.

— Ах, да, простите великодушно мадам, что Вы говорите?

— Аауксель, Ваш мир присоединяли к Альянсу силой? Это было страшно? — её голос слегка задрожал от волнения.

В Волчьем мире, закручивается похоже новая война, и как во всех войнах мутят людей те, кто, наоборот, должен призывать к миру и спокойствию.

Жрецы Богов Войны, не захотели видеть, как в Республике, строятся официальные эльфийские храмы, и как разные расы получили право на собственноверие. Для них Костёл в квартале дворфов, как кость в глотке.

В общем часть Жрецов переругалось со всеми и ушли из Республики в Свободные Королевства, и оттуда наложили Анафему на Республику. Всех жителей объявили отступниками от Древних Богов, предателями Волчьего народа. И их ждёт только рабство или гибель.

Как я слышал, Боги пока молчат, но знающие люди чётко сказали, что это будет война Рас.

В мире волков Война удел Альф и Бет. Простым Сигмам там делать нечего, порвут пополам и не заметят.

Секретарша волнуется за будущее. Она из простых волков, не породистых, и прекрасно знает, что не сможет биться с оружием в руках, защищая родных.

Если Война прейдёт в Республику. Будет бойня.

Эльфам смерть в мучениях под жертвенными ножами.

Всем людям не волчих рас, если повезёт, просто смерть в муках.

Одноцветным – волкам-Ликанам, присоединение к армии, либо добровольное, либо в рабском статусе Омеги.

Пёстрым – обычному населению, кем и является эта девочка, да секретарше уже за двадцать, но для меня с моим полтинником, она девочка, ей гнить с разорванным горлом, вместе с дочками в своей квартире, или в канаве возле дороги, в куче других беженцев, или рабство, если конечно сможет уговорить победителей оставить живой. Правда для этого придётся поработать язычком и попкой.

Девочка боится войны, хочет дальше жить, воспитывать детей, ублажать Директора, пить чай из эльфийских закромов, и совсем не хочет, чтобы её сделали рабыней, низвергли до Омеги, и с дочками отправили голой работать в полях под проливным дождём.

И я её понимаю, война – дерьмовая вещь для простых людей.

— Ну, во-первых, это не мой мир, я родился в Реале, в закрытом мире, нет во вселенной такой силы, которая смогла бы войти в закрытый мир извне. В Ривенделл меня вместе с другими вызвали, Остроухии там имеют башни магов, занимающихся именно вызовами. Вот нас и вызывают, иногда у них всё идёт не штатно и вместо человеков попадают демоны. — я усмехнулся, вспомнив как однажды их маги накосячили, и как наша школа разбегалась по окрестным скалам.

Я хотел её успокоить, и постарался найти что-то хорошее для неё из истории.

— Как говорят на уроках истории, кровавой бойни удалось избежать, Жрецы эльфийских Богов обнаружили, что у человечества, нет собственных Богов, и даже нет собственного Демиурга – покровителя человеческой Души. Войну по приказу Богов срочно остановили, и по решению Демиургов всех людских рас, человечество объявлено под покровительством всех Демиургов, и под защитой всех Благодетельных Богов. — Волчица слушала с интересом, похоже она ещё не разговаривала с человеками, и ей это всё в новинку.