Эмили бросила взгляд на Томаса. Он по-прежнему сидел неподвижно рядом, его плечи были опущены, а взгляд был прикован к полу, словно он пытался найти там ответы на свои вопросы. Она заметила, что он постоянно массирует виски пальцами, выдавая напряжение, которое, как она знала, терзало его изнутри. Он выглядел таким усталым, таким разбитым, таким виноватым, что у нее внезапно возникло желание подойти к нему и обнять его, сказать ему, что все будет хорошо. Но потом снова проснулся ее внутренний критик, который напоминал ей о том, что он был источником ее боли, что он был виновен во всем, что происходило с ними. “Он притворяется”, – шептал этот голос. “Он хороший актер, ты должна это помнить. Он может вызывать сочувствие, но не дай себя обмануть снова”. Она снова чувствовала, как в нее проникает яд недоверия, отравляя все ее мысли и чувства.

Она снова посмотрела на Томаса, и на этот раз, помимо вины, она увидела в его глазах что-то еще, что-то похожее на отчаяние. Он словно был заперт в клетке собственной вины, и не знал, как из нее выбраться. И в этот момент она почувствовала странную смесь сочувствия и отвращения, любви и ненависти. Она поняла, что не может больше выносить этого молчания, что ей нужно разорвать эту завесу недосказанности, которая давила на них обоих.

– Томас, – произнесла она снова, ее голос был тихим, как шепот осенних листьев.

Он вздрогнул, как будто очнулся от тяжелого сна, и медленно поднял голову. Она видела в его глазах немую мольбу, немую просьбу о прощении, которую он боялся выразить словами.

– Да? – ответил он, и его голос был таким же тихим и неуверенным, как и ее собственный.

– Я… – она снова запнулась, не зная, как облечь свои чувства в слова, как выразить тот хаос, который царил в ее душе. – Я не знаю, что мне делать, Томас. Я хочу тебе верить, но… но я не могу. Я не могу просто взять и забыть все, что произошло. Я не могу просто закрыть глаза на ту боль, которую ты мне причинил.

Томас медленно кивнул, и она видела, как его глаза наполняются слезами.

– Я понимаю, – сказал он, и в его голосе звучало искреннее сочувствие. – Я знаю, что я не заслуживаю твоего доверия. Я знаю, что мне потребуется много времени, чтобы его заслужить. Я понимаю, что ты имеешь право сомневаться во мне, что ты имеешь право злиться на меня.

– Ты ничего не понимаешь, – возразила Эмили, ее голос стал резче, словно удар хлыста. – Ты не понимаешь, что это такое, когда твое сердце разбивают на куски, когда твою веру топчут ногами. Ты не понимаешь, как это – просыпаться каждое утро с чувством, что тебя предали, что тебя обманули, что тебя ни во что не ставили. Ты никогда не сможешь этого понять, потому что ты никогда этого не испытывал. Ты всегда был тем, кто причинял боль, а не тем, кто ее принимал.

Томас снова опустил голову, словно не в силах вынести ее слов. Его плечи дрожали, и Эмили поняла, что он тоже борется со своими внутренними демонами, что его вина не оставляет его в покое.

– Я знаю, что я не могу понять твою боль, – сказал он, и его голос был приглушенным, полным раскаяния. – Но я хочу, чтобы ты знала, что я готов на все, чтобы исправить свои ошибки. Я готов ждать столько, сколько потребуется. Я готов доказать тебе, что я больше никогда тебя не предам. Я готов… – он снова замолчал, не в силах закончить предложение.

Эмили сжала губы, сдерживая слезы, которые рвались наружу. Она понимала, что слова Томаса, хотя и были полны раскаяния, все еще не могли полностью заглушить ту боль, которая продолжала жить в ее сердце. Она чувствовала, что ей нужно было что-то большее, чем просто слова, что ей нужны были действия, которые бы подтвердили его искренность. Но в то же время она понимала, что если она будет продолжать закрываться в своем недоверии, то она никогда не сможет дать ему шанс, и их отношения будут обречены на гибель.

– Но как я могу тебе поверить, Томас? – спросила она, ее голос дрожал, как осенний лист на ветру. – Как я могу снова доверять человеку, который так легко предал меня? Как я могу быть уверена в том, что это не повторится?

Томас поднял на нее взгляд, и в его глазах она увидела ту же самую неуверенность и страх, который терзал ее саму. Он понимал, что у него нет готового ответа, нет волшебного слова, которое могло бы мгновенно вернуть ей доверие.

– Я не жду, что ты поверишь мне сразу, – сказал он, и его голос стал более твердым. – Я понимаю, что доверие нужно заслужить, что его нужно строить заново, шаг за шагом. И я готов сделать все, что потребуется, чтобы доказать тебе, что я достоин этого доверия. Я понимаю, что мне придется быть терпеливым, что мне придется быть открытым и честным, что мне придется доказывать свою любовь каждый день.

– Это страшно, Томас, – прошептала Эмили, и ее голос звучал теперь как признание. – Страшно снова открывать свое сердце, зная, что оно может быть снова разбито. Страшно снова доверять, зная, что все может повториться. Страшно снова полюбить, зная, что это может принести только боль.

– Я знаю, – ответил он, снова накрыв ее руку своей. Его прикосновение было легким, почти невесомым, словно он боялся ее обидеть. – Но я буду с тобой, Эмили. Я буду с тобой на каждом шагу. Я буду твоей опорой, я буду твоей защитой. Я не позволю тебе снова пострадать, если ты мне это позволишь. Я знаю, что это не будет легко, что нам придется пройти через многое, но я уверен, что мы сможем справиться со всем, если будем делать это вместе.

Эмили смотрела в его глаза и, впервые за долгое время, почувствовала, что ее сердце оттаивает, что она начинает верить в возможность исцеления. Она поняла, что она не может больше жить в прошлом, что она должна отпустить обиду и дать шанс себе и Томасу. Она поняла, что доверие – это не только ответственность того, кто его предал, но и ответственность того, кто его лишился. Она должна была отпустить свои страхи и снова поверить в любовь.

– Я хочу верить тебе, Томас, – сказала она, и ее голос теперь звучал искренне, без тени сарказма или недоверия. – Но это страшно. В какой-то момент мне нужно позволить себе сделать этот прыжок, не так ли?

– Я знаю, что это страшно, – повторил он, и в его голосе звучало сочувствие и понимание. – Но я буду с тобой на каждом шагу. Я буду терпеливым. Я буду тем человеком, которому ты можешь доверять. Просто дай мне шанс, Эмили. Дай нам шанс.

– Хорошо, – прошептала она, и легкая улыбка тронула уголки ее губ. – Я попробую.

Томас накрыл ее руку своей, и на этот раз Эмили почувствовала не только тепло его прикосновения, но и то, что их сердца стали биться в унисон, как будто они снова становились одним целым. Они сидели молча, и в этом молчании больше не было боли и недоверия, а была надежда на будущее, надежда на то, что они смогут преодолеть все трудности вместе, что они смогут построить свои отношения заново, кирпичик за кирпичиком, на основе доверия и любви. Эмили глубоко вздохнула, и почувствовала, что она больше не одна, что у нее есть поддержка, и что они смогут справиться со всем, если только они будут готовы бороться за свое счастье. Она была готова сделать этот прыжок, она была готова рискнуть, она была готова поверить. Но она также знала, что это будет долгий и трудный путь, и что им потребуется много усилий и терпения, чтобы снова стать теми людьми, которые когда-то любили друг друга всем сердцем.

Тяжелое напряжение, словно густой туман, окутывавшее гостиную на протяжении долгих месяцев, постепенно рассеивалось, уступая место хрупкой, почти нежной тишине. Эмили чувствовала себя так, словно после долгой и изнурительной битвы, в которой она не одержала явной победы, но и не потерпела окончательного поражения. Ее тело было уставшим, а разум все еще немного затуманенным, но где-то в глубине ее сердца зародилась крошечная искорка надежды – надежды на возможность исцеления, надежды на возможность восстановления того, что казалось безнадежно потерянным. Она понимала, что впереди их ждет долгий путь, полный преград и сомнений, но она также понимала, что они не должны идти по нему в одиночку, что им нужно было научиться поддерживать друг друга, открываться и быть уязвимыми, не боясь быть осужденными или отвергнутыми.