– Это еще не все, – продолжила Мария, и ее голос стал тише и интимнее, словно она делилась с ним какой-то очень личной и сокровенной тайной, которую она не доверяла никому. – У меня есть… страхи. Много страхов. Я боюсь темноты, как будто в ней прячутся какие-то чудовища, которые хотят меня поглотить, я боюсь одиночества, как будто я останусь одна в этом мире и меня никто не сможет спасти, я боюсь того, что меня никто никогда по-настоящему не полюбит, что я буду обречена на вечную тоску и разочарование. И еще… – она снова замолчала, словно не решалась произнести следующие слова, как будто они были слишком болезненными и унизительными, – у меня бывают ночные кошмары. Они преследуют меня с самого детства, словно старые, призрачные тени прошлого, которые хотят меня погубить. Мне снится, что я падаю в бездонную пропасть, что меня кто-то преследует, что я теряю все, что мне дорого, что я не могу никуда убежать и меня никто не может защитить. И я просыпаюсь в холодном поту, с колотящимся сердцем, и я чувствую, что я совершенно одна, что мне не к кому обратиться, что никто не сможет понять, что происходит в моей душе.
Теперь слезы уже не могли сдерживаться, и они, словно мелкий жемчуг, посыпались из ее глаз, оставляя влажные дорожки на ее щеках. Она не пыталась их вытирать, она просто смотрела на Алексея, словно ждала от него какой-то реакции, какого-то слова поддержки, какого-то жеста сочувствия. Он, казалось, не мог оторвать взгляда от ее лица, он впервые видел ее такой открытой, такой уязвимой, такой настоящей. Он видел ее боль, ее страхи, ее разочарования, и в этот момент он почувствовал, что его сердце разрывается на части, что он не может оставаться равнодушным к ее страданиям. Он понял, что все это время он видел лишь оболочку, лишь маску, которую она носила, чтобы защититься от мира, от чужих взглядов, от боли и разочарований. Но сейчас, когда эта маска, наконец, упала, он видел ее истинное лицо, лицо раненой, но сильной и смелой женщины, которая осмелилась показать ему свою уязвимость, которая доверилась ему.
– Маша… – прошептал он, и его голос дрожал от переполнявших его эмоций. – Мне так жаль. Я не знал. Я никогда не подозревал. Я… я всегда думал, что у тебя все хорошо, что ты счастлива, что у тебя нет никаких проблем.
– Я научилась хорошо это скрывать, – ответила она, горько усмехнувшись, и ее улыбка была полна печали. – Я прятала свои настоящие чувства под маской беззаботности, чтобы никто не видел моих слабостей, чтобы никто не смог причинить мне боль, чтобы никто не смог воспользоваться моей уязвимостью. Но сейчас я устала от этой игры, – она снова посмотрела ему прямо в глаза, – я устала притворяться. Я хочу быть честной с тобой, хочу, чтобы ты знал меня настоящую, со всеми моими страхами и слабостями, со всеми моими достоинствами и недостатками. Я хочу, чтобы ты полюбил меня такой, какая я есть на самом деле, а не ту маску, которую я ношу каждый день.
– Я хочу, – ответил Алексей, и в его голосе звучала вся глубина его искренности и любви, – Я хочу знать тебя настоящую. Я хочу узнать тебя целиком, со всеми твоими радостями и печалями, со всеми твоими мечтами и страхами, со всеми твоими достоинствами и недостатками. Я хочу быть рядом с тобой, чтобы поддержать тебя, чтобы защитить тебя, чтобы полюбить тебя такой, какая ты есть, без масок и притворства.
Он поднялся с кресла и подошел к ней. Он сел рядом на диван, чувствуя, что ему нужно быть ближе к ней. Он не обнял ее сразу, как, возможно, хотел, потому что он понимал, что сейчас ей нужно пространство, что ей нужно время, чтобы пережить все те эмоции, которые она только что выплеснула на него. Он просто взял ее руку в свою, и это простое прикосновение, этот жест поддержки и понимания, казалось, означал для них обоих гораздо больше, чем любые слова. Он смотрел на нее, на ее заплаканное лицо, и видел в ее глазах надежду, надежду на то, что теперь, когда она открылась ему, между ними все будет по-другому, что теперь они смогут быть вместе по-настоящему, не скрывая друг от друга своих слабостей и страхов, что они смогут любить друг друга такими, какие они есть на самом деле. Он чувствовал, что трещина, появившаяся между ними, начала зарастать, что они стали на шаг ближе к настоящей близости, что они нашли путь друг к другу через искренность и откровенность. И это понимание давало ему силы, давало ему надежду, давало ему веру в их будущее, что они смогут преодолеть все трудности, если будут вместе и будут поддерживать друг друга в любой ситуации.
Эхо в зеркале
Тепло руки Алексея, сжимающей её ладонь, было для Марии словно спасательный круг в бурном море ее эмоций. Она чувствовала, как напряжение, сковывавшее её тело и душу, постепенно отступает, сменяясь тихой благодарностью и едва уловимой надеждой. Слова Алексея, его искреннее сочувствие, его неподдельная готовность принять её со всеми её слабостями, звучали в её душе как нежный бальзам на старые, ноющие раны, которые она так долго носила в себе, пряча их от чужих глаз, даже от самой себя. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, прислушиваясь к тихим ударам своего сердца, и ответила, глядя ему прямо в глаза, словно пытаясь убедиться в искренности каждого его слова, в каждой его интонации, в каждом его жесте.
– Спасибо, Лёш, – прошептала она, и ее голос все еще дрожал, как листок на ветру, но в нем уже звучала и какая-то новая, едва заметная сила, словно она обретала уверенность в себе и в их отношениях. – Спасибо, что выслушал меня так внимательно, спасибо, что не осудил ни за одно мое слово, ни за одно мое чувство, спасибо, что просто рядом со мной в этот момент, когда мне это так необходимо. Для меня это сейчас очень важно, ты даже не представляешь насколько.
– Я всегда буду рядом, Маш, – ответил Алексей, и в его голосе звучала твердая, непоколебимая решимость, словно он давал клятву, которую намерен сдержать любой ценой. – Я хочу быть для тебя опорой, хочу быть тем, кто будет поддерживать тебя в любой ситуации, кто будет любить тебя такой, какая ты есть, без всяких «но» и «если», без всяких условий и ограничений. И я хочу, чтобы ты знала, что ты больше не одна в этом мире, что теперь у тебя есть я, и я всегда буду на твоей стороне, чтобы ни случилось.
Мария благодарно улыбнулась ему, и слезы, которые еще недавно текли по ее щекам, оставляя за собой влажные дорожки, теперь казались далеким воспоминанием о прошлой боли, словно они принадлежали другой жизни, другой Марии. Она почувствовала, что внутри неё что-то меняется, что словно сбрасывается тяжелый груз, который она так долго несла на себе, согнувшись под его тяжестью. Она поняла, что откровенность, которой она так боялась, на самом деле освобождает её, даёт ей глоток свежего воздуха, позволяет ей дышать полной грудью, не оглядываясь на прошлое.
Алексей все еще держал её руку в своей, его пальцы слегка поглаживали её ладонь, словно стараясь успокоить ее, но теперь его взгляд был устремлен куда-то вглубь себя, словно он перебирал в памяти свои собственные воспоминания, свои собственные переживания, свои собственные страхи. Он почувствовал, что пришло время и ему открыться, что теперь, когда Мария была честна с ним, он не имел права молчать, он не имел права оставлять между ними недосказанность, он не имел права скрывать от нее свою истинную сущность. Он понимал, что теперь настала его очередь говорить, делиться своими тайнами и переживаниями.
– Теперь моя очередь, – произнес он, и его голос звучал тихо, с какой-то едва уловимой нерешительностью, словно он боялся разбудить какие-то давно забытые демоны. – Я тоже хочу рассказать тебе кое-что о себе, о том, что я так долго прятал от всех, даже от самого себя, о том, что я так долго боялся признать даже самому себе.
Мария внимательно посмотрела на него, ее глаза были полны сочувствия и какого-то нового, неподдельного интереса, словно она была готова выслушать его исповедь, не перебивая и не осуждая. Она кивнула, показывая, что она готова слушать, что она здесь, чтобы поддержать его, что она готова разделить с ним его боль.
