Томас, все еще сидящий рядом с ней на диване, казался таким же вымотанным, как и она сама. Его плечи были опущены, а взгляд, устремленный в пол, выдавал его внутреннее смятение. Эмили чувствовала, как в нем борются противоречивые эмоции – вина, раскаяние, страх и надежда. Она понимала, что он тоже нуждается в том, чтобы выговориться, чтобы поделиться своим внутренним миром, чтобы наконец сбросить с себя тяжелый груз молчания, который так долго тяготил их отношения. Она чувствовала, что сейчас самое время для того, чтобы они начали открыто общаться друг с другом, чтобы они научились слушать и слышать, а не только говорить, чтобы они смогли стать для друг друга не только супругами, но и друзьями, способными понять и принять все недостатки и слабости друг друга.

– Томас, – тихо произнесла Эмили, ее голос звучал хрипло и неуверенно, нарушая хрупкую тишину, повисшую в комнате.

Он вздрогнул, словно очнулся от глубокого сна, и медленно повернул к ней голову, его взгляд был полон немой мольбы. Она почувствовала, как ее сердце дрогнуло от этого взгляда, наполненного болью и сожалением.

– Да? – ответил он, и его голос был тихим и осторожным, словно он боялся спугнуть что-то важное и хрупкое.

– Расскажи мне, – попросила она, и ее голос дрожал, как голос ребенка, потерявшегося в лесу. – Расскажи мне о том, что ты чувствуешь. Что ты чувствовал тогда, когда… когда все это происходило. Я хочу понять, Томас, я хочу знать, что тобой двигало.

Томас глубоко вздохнул, словно набираясь сил, чтобы начать говорить. Он отвел взгляд в сторону, и Эмили заметила, что его руки слегка дрожат. Она понимала, что ему было трудно говорить об этом, что ему было стыдно и больно вспоминать о том, что произошло.

– Я… я не знаю, с чего начать, – произнес он, и его голос был полным замешательства. – Я был таким идиотом, Эмили, таким эгоистом, что даже сейчас не понимаю, как я мог так поступить. Я знаю, что мои слова ничего не изменят, что они не смогут исправить ту боль, которую я тебе причинил, но… я хочу, чтобы ты знала, что я никогда не хотел тебя обидеть. Я никогда не хотел, чтобы ты страдала.

– Но ты обидел, – перебила его Эмили, не в силах сдержать горечь, которая прорывалась сквозь ее голос. – Ты разбил мне сердце, ты предал меня, ты уничтожил все, во что я верила. Разве ты не понимаешь этого, Томас? Разве ты не понимаешь, что ты сделал?

Томас снова посмотрел на нее, и на этот раз в его глазах было не только раскаяние, но и боль – боль, которая была такой же сильной и глубокой, как и боль Эмили.

– Да, я понимаю, – ответил он, и его голос был полон сожаления. – Я понимаю, что я сделал ужасную ошибку, что я причинил тебе такую боль, которую ты, возможно, никогда не сможешь простить. Но я хочу, чтобы ты знала, что я никогда не хотел этого, что я не хотел потерять тебя. Ты была всем для меня, Эмили, ты была моим всем миром. И я не понимаю, как я мог так глупо и эгоистично поступить.

Эмили почувствовала, как ее глаза снова наполняются слезами. Она понимала, что его раскаяние было искренним, что он действительно сожалел о том, что он сделал, но ей все еще было трудно простить его, ей все еще было трудно отпустить ту боль, которая поселилась в ее сердце. Она понимала, что ей нужно время, чтобы исцелиться, чтобы пережить эти тяжелые эмоции, чтобы научиться снова доверять.

– Почему, Томас? – спросила она, и ее голос стал тише и печальнее. – Почему ты сделал это? Почему ты так жестоко поступил со мной? Почему ты так легко променял нашу любовь на что-то другое?

Томас снова отвел взгляд, словно пытаясь избежать ее прямого и болезненного вопроса. Он снова провел рукой по лбу, и Эмили заметила, что его плечи снова напряглись.

– Я… я не знаю, – пробормотал он, и его голос был полным замешательства и бессилия. – Это было так глупо, так безответственно. Я просто… я просто потерял голову. Я думал, что я несчастен, я думал, что мне нужно что-то другое, что-то новое, что-то, что могло бы меня развеселить. Но я ошибся, Эмили, я так ошибся. Ты была всем, что мне было нужно, ты была всем, что я когда-либо хотел. И я был таким слепым, таким глупым, что не понимал этого, пока не потерял тебя… или, по крайней мере, пока не понял, что я на грани того, чтобы тебя потерять.

– Ты не потерял меня, – прошептала Эмили, и ее слова были больше похожи на мольбу, чем на констатацию факта. – Я все еще здесь, Томас. Я не ушла. Но… но все изменилось. И я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь снова стать теми людьми, которыми были раньше. Я не знаю, сможем ли мы снова быть счастливыми.

Томас снова посмотрел на нее, и на этот раз, в его глазах Эмили заметила крошечную, но настойчивую надежду.

– Мы можем попробовать, – произнес он, и в его голосе звучала непоколебимая решимость. – Мы можем попытаться построить все заново, на основе честности, доверия и любви. Я знаю, что это будет трудно, что нам придется пройти через многое, но я готов на все, если ты мне позволишь. Я хочу снова быть твоим мужем, Эмили, я хочу снова быть человеком, которого ты можешь любить и которому ты можешь доверять.

Эмили кивнула, и она почувствовала, как росток надежды, который зародился в ее сердце, начал прорастать, как будто сама природа решила поддержать их в их нелегком стремлении к счастью. Она понимала, что она не должна зацикливаться на прошлом, что она должна дать себе и Томасу шанс на будущее.

– Я тоже хочу попробовать, Томас, – сказала она, и ее голос был полон тихой решимости. – Но я не могу гарантировать, что я смогу простить тебя, по-настоящему простить. Я не могу гарантировать, что я смогу снова доверять тебе так же, как раньше. Я не могу гарантировать, что я смогу просто забыть все, что ты сделал. Мне нужно время, чтобы исцелиться, чтобы отпустить прошлое, чтобы снова стать собой.

– Я понимаю, – ответил Томас, и его голос был полным терпения и смирения. – И я готов ждать столько, сколько потребуется. Я готов работать над этим каждый день, чтобы доказать тебе, что я достоин твоего прощения и твоего доверия. Я готов на все, Эмили, только скажи мне, что я должен делать.

Они снова погрузились в молчание, но на этот раз в нем не было напряжения и страха, а было скорее взаимопонимание и поддержка. Эмили чувствовала, что они оба были на одном пути, что они оба стремились к одному и тому же – к восстановлению их отношений, к возвращению той любви и доверия, которые когда-то их связывали.

– Ты знаешь, – прошептала Эмили, ее голос был полным уязвимости. – Мне так страшно, Томас. Я боюсь, что все это может повториться, что ты снова можешь предать меня. Я боюсь, что я снова могу полюбить тебя и что ты снова меня оставишь.

Томас протянул руку и бережно сжал ее ладонь. Его прикосновение было теплым и нежным, и Эмили почувствовала, как ее тело расслабляется, как будто какая-то часть ее страхов и сомнений отпускала ее.

– Я понимаю, – произнес он, и его голос был полным сочувствия и понимания. – Я знаю, что я заставил тебя бояться, что я лишил тебя чувства безопасности, которое ты заслуживаешь. Но я хочу, чтобы ты знала, что я сделаю все возможное, чтобы ты снова чувствовала себя в безопасности рядом со мной, чтобы ты знала, что я тебя люблю и что я никогда тебя не оставлю. Я не позволю тебе снова пострадать, Эмили, я обещаю тебе это, как бы трудно это ни было.

Эмили закрыла глаза, стараясь подавить слезы, которые снова подступали к ее глазам. Она понимала, что слова Томаса были искренними, но ей все еще нужно было время, чтобы увидеть их в действии, чтобы убедиться в том, что он действительно изменился, что он действительно готов бороться за их отношения.

– Я не знаю, что делать, Томас, – прошептала она, ее голос был полон отчаяния и растерянности. – Я чувствую себя такой потерянной, такой растерянной. Я не знаю, как нам снова стать парой, как нам снова стать счастливыми. Я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь снова быть такими, как раньше.

Томас притянул ее к себе и нежно обнял. Его объятия были такими крепкими и теплыми, что Эмили почувствовала, как ее тело расслабляется, как будто она нашла свое безопасное место в этом беспокойном мире.