– Говори, как встать, – прошу Илью.

– Секунду, – отзывается он и смотрит в окошко камеры. – Сейчас настрою и все расскажу.

Когда начинается мини-фотосессия, чувствую себя прямо звездой. Илья подсказывает мне только первую позу и говорит, чтобы я не стояла на месте, а двигалась. И как только начинаю делать это, все происходит гармонично. Я не вижу Илью за камерой, а как будто начинаю флиртовать с аппаратурой. Подмигиваю, улыбаюсь, кручусь, подставляя под объектив свои самые выгодные стороны.

А потом в какой-то момент замечаю несущегося на нас Захара. Замираю, испуганно глядя, как он практически расталкивает гостей, чтобы добраться до фотозоны.

– Беги, Илья, – произношу, не сводя взгляда с перекошенного яростью лица Исакова. – Блин, беги! – выкрикиваю.

Но бежать фотографу не приходится, потому что буквально в паре метров от фотозоны, как по заказу, появляются друзья Захара – Ярик и Адам. Они налетают на своего друга с двух сторон и хватают его за руки, тормозя.

Исаков испепеляет взглядом то меня, то фотографа. Дышит как астматик. Для полного антуража не хватает еще, чтобы у него из ноздрей пошел дым, а изо рта – полыхнуло пламя.

– Псих какой-то, – дергаю плечом и отворачиваюсь. – Что ты делаешь? – спрашиваю Илью, который снимает то, как друзья уводят Исакова. И пусть я терпеть не могу Захара, даже мне становится противно, что фотограф позволяет себе снять человека в такой нелицеприятный момент.

– Для истории. Что за свадьба без драки? – смеется он. – Даже если это драка с оператором или фотографом, – подмигивает Илья, а я открываю рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость, но меня перебивает голос диджея:

– Сегодня здесь присутствует достаточно много незамужних девушек, так что невесте не придется бросать букет в пустоту! Что ж, охотницы за мужскими сердцами, подходите ближе к танцполу. А вы, мужчины, с замиранием сердца наблюдайте за тем, как ваша избранница пытается поймать такой значимый атрибут свадьбы.

– И молитесь! – выкрикивает кто-то из мужчин, а остальные гости смеются.

– Ну да, – отзывается Ян – еще один из друзей Льва и Захара. – Молитесь, чтобы не поймала.

Новый взрыв хохота практически заглушает следующие слова диджея.

– Не стесняйтесь, девушки! Даже если ваш мужчина еще не собрался жениться, его место всегда может занять кто-то другой! Вперед, дамы!

Девчонки постепенно подтягиваются к танцполу, а я остаюсь стоять в фотозоне, подальше от этой вакханалии.

– Римма, пойдем! – выкрикивает мне троюродная сестра Льва, Лиза. Я молча качаю головой, даря ей улыбку. – Давай, будет весело!

– Я не по этим делам.

– Идем же, – она хватает меня за руку и тянет к сцене. – Просто постоишь для массовки. Ловить не обязательно.

– Ладно, – скептически скривив губы, поддаюсь ей, но останавливаюсь прямо с краю так, чтобы не находиться в гуще событий.

Складываю руки на груди и принимаюсь ждать, пока этот дурдом закончится. Диджей подогревает толпу, рассказывает какие-то шуточки про последствия ловли букета. Угрожает мужчинам женитьбой, если их избранница поймает цветы невесты. В общем, классика свадебного фольклора, к которому я совершенно равнодушна.

– Готовы, красотки? – выкрикивает диджей.

– Готовы! – отвечают ему девчонки.

– Еще бы вы не были! – слышу со стороны мужчин, а потом – возмущенный ропот девушек и хохот парней.

Звучит барабанная дробь, Полина становится спиной к толпе девушек, примеряется, а потом бросает букет. Нет, не бросает, только дразнится. Делает вид, что цветы сейчас полетят в толпу, но оборачивается и смеется, когда видит разочарование на лицах девчонок.

– Подразнила и не дала! – выкрикивает кто-то из стаи Льва, и я прошиваю этих дурачков взглядом. – Лева, берегись! Видишь, какой потенциал у твоей невесты?

– Я тебя сейчас прикончу! – шутливо угрожает Плахов, и парни смеются.

Полина показывает им язык и снова становится спиной к девочкам. Поднимает руки и, без примерки и раскачивания, бросает букет.

Я как в замедленной съемке наблюдаю траекторию полета цветов, которые метят прямо мне в голову! Хочу отойти, но вместо этого инстинктивно протягиваю руки, чтобы отбить букет, но он каким-то магическим образом оказывается у меня в руках.

– Что за хрень? – шепчу, когда на меня направляют все камеры и свет софитов со сцены.

– Мы следующие, Кудрявая, – бросает Зак, проходя мимо меня.

Захар

– Мы следующие, Кудрявая, – бросаю, проходя мимо Риммы, просто чтобы подразнить.

Ее лицо так комично перекашивает, что я не удерживаюсь от смеха.

– Ох, и оторвет она твои фаберже, Зак, – хохоча, произносит Адам, хлопая меня по плечу.

– И будет потом носить на шее их, как колье, – добавляет Ян. – А они будут звенеть от недотраха.

– Переливаться мелодичной трелью, – встревает Ярик, присоединяясь к нам.

– Идите на хер, – ржу я. – Придурки.

– Ты как-то прямо серьезно нацелен на прокурорскую дочку, – говорит Адам, когда мы берем по бокалу вискаря и останавливаемся в стороне, чтобы понаблюдать, как красивые девочки крутят упругими попками под диджейские треки. – Что папа скажет?

– Я у него уже давно не спрашиваю разрешения, чтобы выебать кого-то, – хмыкаю.

– Ой, ты только не сотрись, трахая ее, – ржет Ян. – У тебя столько энергии накопилось, что, когда доберешься до нее, можешь подохнуть от передоза эндорфинов.

Пацаны ржут, а я смотрю на растерянную Римму, которая вообще ни хрена не рада этому букету невесты. Другая бы скакала от радости, а эта состроила кислую мину и ищет, куда деть букет.

– А че, Зак, реально бы женился на Тумановой? – спрашивает Адам.

– Если бы я на ней женился, на следующий день были бы похороны. Ее или мои. Или этого полупокера, – киваю на фотографа, который опять вьется возле Риммы, щелкая камерой. – Чего он до нее доебался? – рявкаю недовольно.

– Он снимает невесту с подружкой, так делают фотографы на свадьбах, – как для дебила, поясняет мне Ярик.

– Да идите вы, – хмыкаю и допиваю остатки вискаря в своем стакане. – Я сейчас.

Поставив пустую тару на столик, иду к диджею. Наклоняюсь и подзываю его жестом. Он снимает наушники и подается вперед.

– Вруби какой-то медляк, – прошу.

– Ща все будет! – выкрикивает с кивком.

Встав немного в стороне, закуриваю и сквозь дым, который выпускаю изо рта, наблюдаю за движением тел на танцполе. Точнее, за одним конкретным. В красном платье, которое, ложась красивыми волнами, подчеркивает выдающиеся формы его владелицы.

Римма встряхивает волосами и улыбается Полинке, которая танцует вместе с Тумановой. А мне хочется взять ее за эти идеально ровные, глянцевые волосы и намотать их на кулак. Может, так я смогу вернуть ей ее роскошные кудри, от которых так тащусь.

С самого первого дня мне хочется взять за одну прядь и растянуть ее, а потом отпустить и смотреть, как она будет пружинить. А еще я сто раз представлял себе, как Римма будет скакать на мне, а ее распущенные волосы будут подпрыгивать вместе с ней. Они бы легли шелковым покрывалом мне на грудь, когда она бы наклонилась для поцелуя. И я бы запустил пальцы в густые, мягкие пряди. Сжал бы их, доставляя Тумановой легкую боль, от которой она бы стонала.

А еще…

Блядь, у меня за этот год в голове было столько порно-картинок с этой цацей, что, сними я по ним хоть короткие ролики, реально переплюнул бы батю по заработкам.

Когда начинается медлячок, выбрасываю окурок и иду прямиком к Римме. Не вижу никого и ничего. Вся кровь устремилась в два места. В пах, где пытается накачать ствол так, чтобы он разорвал брюки. И в голову, где она шумит в ушах, мешая прислушиваться к музыке.

Римма пытается уйти с танцпола, но я хватаю ее за руку и резко разворачиваю. Крутанувшись, она оказывается лицом к лицу со мной, и тогда я кладу вторую руку на ее талию и впечатываю в свое тело.

Она задыхается от испуга и неожиданности и уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но я наклоняюсь и произношу у самого ее уха: