Замираю, осознав, что только что сделала. Практически не дыша, смотрю в полные ярости глаза Исакова.

– Кудрявая сучка, – шипит он.

Хватает одной рукой меня за щеки и впивается грубым, остервенелым поцелуем в губы.

Зак

Меня прямо штырит от нее!

Рвет на куски!

Не могу держаться дальше, чем на расстоянии пары шагов от нее. Она постоянно обязана быть в поле моего зрения. Я должен ощущать ее отравляющий легкие аромат. Чувствовать ядовитый вкус пухлых, капризных губ. Касаться сочных форм даже через тонкую ткань ее платья.

Кудрявая зараза опять прокусывает мою губу в том же самом месте, и я с шипением отрываюсь от нее. Смотрю бешеным взглядом и, сука, задыхаюсь от эмоций.

– Ты совсем не можешь держать себя в руках, похотливая сволочь? – рычит Римма.

Такое ощущение, что у нее вместо волос сейчас вырастут змеи и будут шипеть на меня всем своим кублом.

Римма яростно зыркает на меня. Глаза светятся, а губы кривятся в гримасе, которая, вероятно, должна меня оттолкнуть. Но нет, получается как раз обратный эффект. Я завожусь еще сильнее, когда она злится.

– Ты столько раз сегодня на меня наговорила, что если бы я брал за каждое оскорбление хоть по одному евро, только за этот вечер разбогател бы. Может, даже тюнинговал бы свою тачку, – усмехаюсь.

Мне так нравится дразнить ее, что не могу сдержаться. А каждое сказанное ею слово в мой адрес греет похлеще июльского солнца. Наверное, я мазохист.

– Не трогай меня, и я не буду оскорблять.

– Перестань улыбаться этому хипстеру, и я не стану трогать.

– Господи! – восклицает она. – Да на свадьбе столько девушек, что ты бы без проблем нашел себе приключение на эту ночь. Почему ты пристаешь ко мне?!

– Ну кто-то же должен присмотреть за тобой, раз ты пришла без своего воображаемого парня. Или он тут?

В ответ Римма только рычит и, оттолкнув меня, вылетает из ванной.

Я позволяю ей сделать это только потому, что мне надо запереться и спустить пар, иначе я изнасилую ее сегодня. Слишком она сладкая, чтобы я мог держаться подальше.

Римма – мой краш еще с прошлого года. С того самого момента, когда увидел эти кудряшки, высунувшиеся из окна крохотной Ауди ТТ, когда детка парковалась. Она чуть не цепанула передним крылом тачку Ярика. Но вместо того, чтобы ориентироваться по зеркалам, малышка открыла окно и высунула голову, чтобы посмотреть, как ее микро-машинка входит в парковочное место. Они у нас такие, что там и танк со свистом пролетел бы. Но дотошная Римма боялась, что не справится.

В тот момент я и понял, что должен выбрать ее для нашей с пацанами игры. Тогда была очередь Адама выбирать, но он был слишком занят своей теперь уже бывшей, так что с легкостью уступил мне первенство. И я без колебаний указал на Кудрявую.

А когда она вышла из машины в своих нереальных шортах… там моя крыша и потекла. Синие шорты облегали ее тонкую талию, но расширялись, словно юбка, подчеркивая округлые бедра красотки. А дальше стройные ножки, облаченные в босоножки на плетеной танкетке.

Меня почему-то прет, когда я вижу ремешок босоножек или туфель, обхватывающий тонкую щиколотку девушки. Так вот у Риммы были именно такие босоножки, которые фиксировались на щиколотке. Ох, сколько горячих картинок в своих фантазиях я посмотрел с подобными ремешками!

В общем, я не только мазохист, но и фетишист.

Игра началась.

Поначалу все шло нормально. Я цеплял девочку, дразнил, выскакивал в самых неожиданных местах, пугая ее.

А потом мне стало мало ее эмоций. Римма поняла, что именно ими я и питаюсь, и тупо перестала давать мне их. Делала вид, что ей скучно. Говорила, что, мол, не вставляет. Смеялась над моими подкатами и провоцировала.

Тогда-то я и решил, что пора переходить к следующей стадии.

Вечером, пока длилось собрание старост в универе, мы с пацанами вскрыли тачку Кудрявой, перепарковали ее на другую сторону стоянки, а потом сели в свои машины дожидаться, пока Римма выйдет из здания.

Ох, как же меня тогда колбасило, пока ждал ее! Курил сигарету за сигаретой и постоянно барабанил пальцами по рулю.

Перед самым выходом Няшки пошел дождь. Не дождь даже, ливень. Листья, которые до этого таскало по асфальту, намертво прибило к земле тяжелыми каплями.

Я замер, когда Римма вылетела из универа и резко тормознула на крытом крыльце, потому что зонта у нее с собой не было. Она поправила рюкзак на одном плече, а потом накинула на голову капюшон свитшота и рванула к тому месту, где изначально была припаркована ее тачка. Но там стояла моя машина.

Римма хмуро окинула взглядом парковку и развернулась спиной ко мне, чтобы найти свою ТТшку. Тогда мы с парнями врубили дальний свет за спиной Кудрявой, и она вздрогнула. А потом, видимо, узрела свою машину и рванула к ней. А мы за ней. По скользким листьям, да.

Тогда-то все и пошло по бороде. Сначала Няшка бежала, потом обернулась, не сбавляя скорости. Уже тогда я понял, что план был говно. Начал притормаживать, потому что на скользких листьях тормозной путь увеличивается чуть ли не втрое. И как раз в этот момент Римма подскользнулась и рухнула, а нос моей тачки остановился аккурат у ее стопы.

Меня до сих пор прошивает ужасом, когда я думаю, что могло бы случиться, если бы я вошел в раж и не начал притормаживать заранее. Скорость, конечно, была маленькая, но для того, чтобы покалечить человека, и этого хватило бы.

Теперь Няшка не может простить мне тот эпизод.

Конечно, игра остановилась сразу, и я вышел из нее, оставив пацанов забавляться с другими девчонками. А сам стал таскаться за Кудрявой, потому что ее испуганные, огромные, как блюдца глаза в свете моих фар, навсегда выжжены на моей сетчатке. И это пиздец, скажу я. Ведь этот взгляд не дает мне спокойно спать по ночам.

Вручную сбросив напряжение, я наконец могу вдохнуть полной грудью. Мою руки и смотрю на себя в зеркало. Вот что этой козе не так, а? Я же красавчик. Могла бы хоть раз ответить на поцелуй. Или хотя бы подарить улыбку. Нет, эта зараза постоянно хмуро смотрит на меня и оскорбляет как только может. Ну ничего. Я проломлю эту стену.

Выйдя из ванной, спускаюсь вниз и выхожу во двор. Окидываю взглядом тусовку, а потом все напряжение, которое я якобы сбросил, возвращается с тройной силой. В дальнем углу двора мудачелло фотограф делает снимки моей Няшки. И эта зараза так призывно улыбается в камеру, что у бородатого мамкиного дровосека стояк сейчас порвет его узкие штанишки.

– Ну пиздец тебе, мудила, – шиплю и делаю рывок в ту сторону.

Римма

– Как тебе праздник? – спрашивает меня невесть откуда взявшийся Илья, как только я появляюсь на улице.

Стираю с лица оскал дикого животного, готового убивать, и на моем лице растягивается улыбка.

– Очень нравится, – отвечаю.

– Скоро невеста будет бросать букет. Ты станешь ловить?

– Думаешь, я стремлюсь замуж? – хмыкаю.

– Все девочки хотят замуж.

– Я – не все. Да и что там делать? Мужу борщи варить да носки штопать? – фыркаю. – Я пас.

– Думаешь, кто-то до сих пор штопает носки?

– Думаешь, я умею варить борщ? – парирую. – Нет, замужем меня еще долго не увидят, – произношу и элегантным жестом откидываю волосы за спину. – А ты как? Не устал еще?

– Я люблю свою работу, и усталость чувствую только тогда, когда после целого дня съемок попадаю домой. Но там еще приходится самому варить себе борщ, потому что некому.

“Хорошая попытка”, – думаю я, но ничего не отвечаю. Только улыбаюсь.

– Слушай, у меня есть немного времени, – говорит Илья. – Давай сделаю несколько твоих фото. Я уже поснимал некоторых девчонок. Обработаю и перекину им. Это такой бесплатный бонус от скучающего фотографа.

Я не хочу сейчас фотографироваться. Но и танцевать, и общаться не хочу. Наглый Исаков со своими первобытными порывами весь настрой сбил. Так что я молча киваю и тащусь к красивой фотозоне с огромными цветами.