Роду Форту кое-что было уже известно, все же он волей императора и своего отца принимал участие в возвращении божественных сил в императорскую семью.

Жерен же слушал меня молча. Для него все было в новинку. А когда я закончила, молча встал и куда-то ушел, оставив нас в недоумении.

– Чего это он?! – выразил общую мысль Лушка.

Я пожала плечами, мол, не знаю. А Род Форт, задумчиво слушавший мой рассказ, заговорил:

– Но моя жена никогда не говорила, что камень, который она постоянно таскала с собой, обладает каким-то свойствами. Она говорила, что нашла его на реке, и он ей просто очень сильно понравился. Если бы я знал, что именно в нем заключена Сила Древних Богов…

– Думаю, – улыбнулась я, очень смешно выглядел растерянный Род Форт, – все не так просто. Я не уверена, что именно камень – носитель Силы Древних. Мне представляется, что он вроде катализатора, то есть предмета, который усиливает проявление способностей. Но если способностей нет, то артефакт будет просто бесполезной безделушкой, как…

Я не договорила. Потому что дверь в мастерскую открылась и к нам вошел еще более бледный, чем раньше, Жерен. Он подошел к столу и хлопнул по нему ладонью. А когда убрал, на столе остался лежать крошечный каменный молоточек с костяной ручкой.

– Что это?! – снова первым выразил общую мысль Лушка.

– Это ювелирный молоточек, – ответил Жерен, – я был совсем мал, когда кто-то принес его моему отцу. Он так мне понравился, что я уговорил его отдать молоточек мне… с тех самых пор я и увлекся ювелирным ремеслом. И еще, – он сделал паузу, гулко сглотнув, – только не смейтесь. Мне кажется, что именно он подсказывает мне как и что нужно делать… я не знаю, как это объяснить. Когда я простукиваю им камень или металл, я вижу, что можно сделать из этого камня или куска металла, чтобы его красота раскрылась в полной мере.

– Ничего себе! – воскликнул Лушка и добавил, – мам, а тебе не кажется, что он очень похож на рог нашего Нюня… Ну, смотри, кость, – он ткнул пальцем в рукоятку, – совершенно точно такая же…

Да, согласилась я. Рог Нюня, Цветок Южина и Молоточек Жерена явно из одного набора. А вот клочок бумаги, который сейчас лежит в моей сумке, к этим трем предметам никак не подходит. Но все же он не может не быть артефактом. Иначе сгнил бы в земле, как мой рюкзак.

– Значит, Нюнь тоже потомок Древних Богов? – удивленно вскинул брови Род Форт. – и Жерен?!

– Нет, – мотнула я головой. – Если исходить из того, что мне удалось выяснить, артефакты – это подарки Древних Богов людям, которые им служили или вызвали симпатию… Рог Нюня приносит ему по одной гринке в день. Пока у него не было этого рога, он каждый день получал эту гринку от меня или от других. Без этой гринки он не чувствовал себя спокойным и счастливым. Уверена, – я взглянула на Жерена, – у тебя, Жерен, примерно то же самое. Ты не чувствуешь себя счастливым, если не постучишь молоточком по камню.

Жерен ничего не сказал, только кивнул.

– Но мы отвлеклись. Сейчас нужно обсудить совершенно другое. Козни Адрея привели к тому, что под угрозой оказалась финансовая составляющая нашей команды. Если мы очень быстро не восстановим мануфактуру, то мои вязальные приспособления перестанут быть уникальными…

– И попадут под защиту гильдии вязальщиц, – кивнул Жерен. – Я слышал, кое-кто из ваших мастериц уже пошли учениками к мастерам. Простите, ваша светлость, но я не мог их остановить.

– Я предполагала такой исход событий, – кивнула я.

– Но вы же зарегистрировали гильдию промышленников, – заметил Род Форт. – Если, конечно, я правильно понял стенания господина Элдия…

– В любом случае, – снова заговорил Жерен, – пока мы ничего не можем сделать. Стоит открыть мануфактуру в Нижнем городе, как она будет уничтожена. Люди Аруга не позволят нам работать. Заказ на ночную королеву никто не отменял. И в Среднем городе мы тоже не сможем организовать производство. Здесь нам будет мешать гильдия. Мастера Среднего города занимают самое высокое положение в гильдейской иерархии, и у них есть даже выход на Советников его величества. И они не позволят вам, ваша светлость, лишить их дохода.

– Значит, надо бить сразу в две точки. – задумчиво произнесла я. – И по гильдиям, и по молодым и дерзким. И действовать там, где результат будет лучше. Но пока я не представляю как это сделать. Есть какие-нибудь идеи?

Род Форт и Жерен смотрели на меня не моргая. Идей у них не было. И у меня тоже… Я даже не представляла, с какой стороны подступиться.

– Мам, – подал голос Лушка, – а если мне как-нибудь приказать гильдейским тебя не трогать? И этому Аругу тоже? Я же смогу!

– Сможешь, – кивнула я, – но это не выход, сынок. Ты можешь приказать одному, двум или трем… но этого мало. К тому же, если Глава Дома Гильдий или Аруг изменят свое мнение слишком резко, это будет выглядеть очень подозрительно. А если кто-нибудь вспомнит, что эта перемена случилась после нашего визита… мы не можем рисковать твоей жизнью…

– Мне кажется, – задумчиво произнес Род Форт, – что мы, ваша светлость, смотрим немного не в ту сторону… Мы пытаемся бороться с последствиями, а не с причинами. Смотрим вниз, когда надо смотреть вверх. И если поднять взгляд с первой ступени, на самую вершину, то сразу станет ясно, на чем нужно сосредоточить наше внимание. И тогда высота каждой ступени перестанет восприниматься недостижимой

– Я не понимаю, что вы скрываете за этой странной аллегорией, – нахмурилась я.

– Все довольно просто, – мой «дядюшка» говорил медленно, как будто бы вслух обдумывал мысль, которая пришла ему в голову, – сейчас вырисовывается такой расклад сил: с одной стороны, ваш свекр, господин Первый советник, который готовит заговор, с целью сместить короля с трона; с другой – его сын, который сейчас играет против отца, мешая ему осуществить задуманное. На самом деле даже неважно по какой причине Адрей Бокрей пошел против отца. Важно то, что все наши проблемы – это последствия этого противостояния. А значит, решать их надо не здесь, внизу, а там, наверху.

В его словах был резон. Я постучала пальцами по столешнице, анализируя сказанное и пытаясь вычленить из хаоса мыслей хотя бы какую-то идею… Иногда мне казалось, что я даже вижу ее хвостик… или тень… но она ускользала от меня, как юркая рыбка.

– Мам, – фыркнул насмешливо Лушка, – выходит, что мы и господин Первый советник хотим одного и того же – прогнать Грегорика с трона! Мы с ним прям, как союзники! – звонко расхохотался он.

Мы переглянулись… А ведь он прав.

Род Форт говорил верно: не надо решать каждую проблему по отдельности, надо рассматривать ситуацию в целом. Наш новый план был гениально прост: зачем идти по камням, перелезать через овраги и совершать подвиги, если есть огромная река, которая несет свои воды как раз туда, куда мы стремимся? Нужно просто сесть на плот…

И именно это мы и собирались сделать.

Я решила задержаться в Среднем городе на несколько дней. Во-первых, соскучилась по Лушке и хотела провести с ним побольше времени. А, во-вторых, надо было предупредить гильдию вязальщиц, что мои секреты находятся под защитой. И за их незаконное использование они должны будут заплатить большие штрафы промышленникам, то есть мне. Господин Эддий будет рад, он давно мечтал о том, что мы ввяжемся-таки в войну гильдий.

Ночевать я отправилась к себе. У Жерена, конечно, тоже хорошо, но дома лучше. К тому же Селеса в своей беременной горячке стала совершенно невыносима. Снова слушать ее рассуждения о предназначении женщин и о том, что из-за меня ее дочь набралась вредных идей, было невмоготу. Она мне, конечно, подруга, но иногда я от нее устаю.

До дома мы добрались без приключений, хотя я немного нервничала и постоянно выглядывала в окно, чтобы не пропустить слежку, если она вдруг будет.

Услышав, что мы вошли, мои домашние поспешили в гостиную, чтобы приветствовать меня. И оказалось, я страшно по ним соскучилась. И они тоже. У господина Элдия даже глаза заслезились, а Нюнь так жалобно выл, что я сама чуть не заплакала. Только Алис держался немного в стороне и широко улыбался, но когда я его обняла, с облегчением выдохнул и прошептал, мол, очень рад, что вы снова дома. А вот Дишлан смутился и покраснел так сильно, что мои домашние не смогли сдержать смешки. Даже Род Форт, на которого все остальные поглядывали с некоторой опаской, улыбнулся, хотя страшно не одобрял подобной фамильярности.