Она посмотрела на всех девушек и их замужних мамочек в галерее, которые защищали свою добродетель, как бульдоги. Миранде хотелось посмеяться над ними. Она могла бы сказать им настоящую правду о сексе, что его опасность заключается не в гибели, а в любви.

Ей и Себастьяну придется положить конец этой глупости, в которой они запутались. Другого выбора не было. Они станут такими же, как раньше, просто друзьями и соседями и не более того. Это будет трудно — милые небеса, это будет душераздирающе! — но это нужно сделать. Начиная с этого момента.

Но когда она глубоко вздохнула и обернулась, Себастьяна уже не было.

13 глава

Себастьян вошел в Парк-Плейс в том же отвратительном настроении, в котором он покинул его раньше. Но теперь от него пахло сигарным дымом и виски после нескольких часов, проведенных в поисках развлечения в Будлс с Робертом и Куинном, куда он ушел сразу после выхода из музея. И после отказа Миранды.

— Добрый вечер, ваша светлость.

Сондерс встретил его у двери стойким кивком, опытный дворецкий знал, что лучше не комментировать его сердитый взгляд или состояние его внешности.

— Мне вызвать Барлоу?

Себастьян отмахнулся от человека.

— Я разденусь сегодня вечером сам. Я не хочу, чтобы меня беспокоили.

Его пальцы рвали галстук, когда он взбежал по лестнице к своим комнатам — нет, не к своим комнатам. Комнатам его отца. Он поморщился. Даже не отца, потому что отец жил на Парк-Плейс всего два года. Комнаты герцога, вот и все, чем они были, люди, которые пользовались ими, так же взаимозаменяем, как простыни на кровати. И теперь Себастьян нес эту ношу на плечах. Вес, которого он никогда не хотел меньше, чем сегодня.

Черт побери Миранду и ее резкие замечания о примулах! Разве она не понимала, в какой безвыходной ситуации он оказался? Что он должен был поставить герцогство превыше всего, включая свои собственные желания? Чего, ради бога, хотела от него эта женщина? Чтобы он женился на ней?

Миранда Ходжкинс в роли герцогини Трент. Боже правый, что отец сказал бы на это?

И в этом была вся проблема. Потому что та его часть, которую он не осмеливался признать, хотела именно этого. Даже зная, как не подходит ему Миранда, она также идеально ему подходила. В те несколько драгоценных часов, когда он был с ней, он чувствовал себя освобожденным от остальной части своей жизни, и выполнение требований титула казалось ему терпимым. Когда она улыбалась ему или заставляла его смеяться, он расслаблялся и мог быть самим собой, не опасаясь осуждения или упреков, как ни с кем другим. Она просто делала его… счастливым. И зная, насколько быстротечным было это счастье, он стал несчастным.

Он открыл дверь в свою гостиную и остановился.

Так же, как и его сердце на мгновение.

Миранда сидела в его кресле для чтения у камина, на этот раз одетая не в маскарадное платье, а в простую хлопковую ночную сорочку, покрывающую ее от запястья до шеи и наверняка до щиколоток, если бы не кашемировое покрывало, накинутое на ее ноги. Она сидела, поджав под себя босые ноги. Ее длинные волосы свисали через плечо, заплетенные в свободную косу, закрепленную зеленой лентой, и она смотрела на него через очки, сидящие на ее задорном носике. Она читала книгу мисс Брэдфорд, которая лежала у нее на коленях. Она не могла бы больше отличаться от светской дамы и леди Розы, если бы попыталась. И все же она выглядела так, как будто ее место было именно здесь, как будто она каждую ночь так ждала его возвращения домой.

У него перехватило дыхание при виде нее, такой уютной и готовой ко сну. Каким же он был дураком, проводя эти последние часы, терпя выходки своих братьев, когда он мог быть прямо здесь и уложить ее в постель.

Он закрыл дверь и протянул с полуулыбкой.

— Я не узнал тебя без твоего маскарадного костюма.

Она нервно улыбнулась, но дразнящий блеск в ее глазах согрел его грудь.

— Я могу оставить визитную карточку и вернуться утром, если хочешь, чтобы меня объявили должным образом.

Ни единого шанса в мире. Он не выпустит ее из поля зрения сегодня вечером, ни на мгновение.

— Как ты продолжаешь сюда пробираться?

Он шагнул к ней и уронил ненужный галстук на пол. Хотя если честно, ему было все равно, как она сюда попала. Он был просто чертовски рад этому.

— Следует ли мне поговорить с Сондерсом о безопасности? В конце концов, если женщине удается прокрадываться в мою спальню, чтобы мучить меня, как я могу быть в безопасности от того, кто действительно хочет причинить мне вред?

Ее улыбка стала ярче от его сардонических насмешек, нервозность исчезла. Она тихонько хихикнула, и его плечи облегченно облегчились. Ах, так было лучше. Это была та Миранда, которую он знал и любил…

Нет. Не любовь.

Он заботился о ней; он признает это, и даже сейчас тепло ее присутствия проникло в его грудь и сняло напряжение с его плеч. И, конечно, он чувствовал безрассудное желание быть с ней сегодня вечером, хотя он пообещал ей, что они не будут делать ничего, кроме разговоров, если она этого хочет, хотя теперь он молился, чтобы она хотела гораздо большего, чем разговор. Но это не означало любви. Не могло быть. Потому что любить Миранду было бы пыткой, когда ему пришлось бы посвятить свою жизнь другой.

— У меня есть ключ от двери на террасу, — ответила она.

Не подозревая о суматохе, бурлящей внутри него, ее изумрудные глаза сияли в свете костра и только еще сильнее притягивали его к себе.

— Жози подумала, что было бы неплохо оставить запасной в Одли-Хаусе, поскольку на сезон семья разбросана по двум домам.

В ее голосе прозвучало веселье, когда она добавила.

— Чтобы всем нам было легче приходить и уходить, когда нам заблагорассудится.

Он кивнул с притворной торжественностью, оценив дальновидность сестры больше, чем мог ей когда-либо сказать.

— Мудрая женщина, сестра моя.

— Очень, — глубоко вздохнула она.

Ворот ночной сорочки соскользнул с ее плеча и обнажил чуть больше сантиметра кремовой кожи, но это было все, что потребовалось, чтобы его член ожил. Она с любопытством наклонила голову, наблюдая, как он стянул куртку и бросил ее вслед за галстуком.

— Ты всегда раздеваешься в гостиной?

— Нет.

Всё, чтобы побыстрее дотронуться до тебя сегодня… но он подумал, что лучше не признаваться в этом вслух, опасаясь спугнуть ее.

— У меня есть гардеробная рядом с моей спальней.

Он кивнул на открытые двери слева и комнату за ними, где он мог разглядеть очертания своей кровати в тени. А затем, поскольку что-то темное и карающее внутри него не могло по-другому, он указал на закрытую соединительную дверь в стене, противоположной его спальне.

— Это будет комната герцогини, в которой также есть отдельная гардеробная.

Он был взволнован до боли, что она была здесь сегодня вечером, но лучше напомнить ей о правилах заранее. До того, как она начнет ждать того, чего он никогда не сможет дать.

— Которая также больше моей.

— Так и должно быть, — тихо согласилась она. — В конце концов, она будет герцогиней. Ты всего лишь герцог.

Он дал ей свою лучшую высокомерную ухмылку.

— Я думаю, ты что-то упустила, когда читала книгу Дебретта. Я выше нее по ранку.

Она покачала головой в ответ на его наивность.

— Твой отец был герцогом. Он был выше твоей матери?

Он сделал паузу, отрицательный ответ был на кончике языка. Затем он признал правду, приподняв бровь.

— Туше.

Когда он потянулся, чтобы расстегнуть жилет, она села. Кашемировый плед соскользнул на пол у ее ног.

— Тебе нужна помощь Барлоу? Должна ли я подождать в другой комнате…

— Нет.

Он выдержал ее взгляд, затем его плечи опустились, когда вес титула, состояния и репутации семьи ускользнул, оставив его ни кем иным, чем мужчиной под ее мягкими глазами, хотя бы на ночь. В тот момент он точно знал, что она имела в виду ранее на лекции о желании быть только с мужчиной, а не с герцогом. Он мягко ответил.