К счастью, дворецкий уже был у входной двери и держал ее открытой, и она поспешила внутрь, затем прямо через переднее фойе и поднялась по лестнице. Она так сильно дрожала, что не знала, как ей удалось поставить одну ногу перед другой, вся она была в шокированном замешательстве от своих действий сегодня вечером. Ей нужно было добраться до безопасного места в своей комнате, прежде чем она разрыдается. Или разозлится. Замешательство закружилось в ней так сильно и быстро, что она не знала, что…

— Миранда?

О нет. Последний человек, с которым она хотела встретиться в этот момент… Она остановилась при звуке мягкого голоса позади себя и подавила желание плакать, когда она заставила себя улыбнуться и повернулась лицом к сестре Себастьяна.

Жозефина Карлайл Маттесон, маркиза Чесни, прислонилась к дверному проему своей гостиной в халате, ее темные волосы были зачесаны и свободно свисали ей на плечи. В ее руке лежала книга, и улыбка осветила ее лицо. Проведя вечер дома со своими детьми, она выглядела комфортно и совершенно непринужденно.

— Ты вернулась рано.

Озадаченная, она посмотрела мимо Миранды на лестницу.

— Остальные тоже приехали с тобой?

— Они все еще в Воксхолле, — ответила она, молясь, чтобы Жози не заметила состояния ее прически или корсажа, потому что у нее не было времени, чтобы зашнуровать шнурки так туго, как следовало бы. Или красный цвет ее помятых поцелуями губ. Или складки на ее юбке… О боже, она хотела умереть!

— Себастьян проводил меня до дома. Я…

Она выдавила ложь, ненавидя себя за то, что лжет женщине, которая всегда была для нее как сестра.

— У меня болела голова.

Жози озабоченно нахмурилась.

— Ты больна?

Она обеспокоенно взяла ее руку.

— Мне позвонить доктору Брэндону?

— Пожалуйста, не надо.

Теперь она могла добавить вину за то, что она солгала своей подруге, к вине за сегодняшнюю поездку в карете. Она выдавила улыбку.

— Мне уже лучше.

— Хорошо.

Жози сжала ее руку.

— Вероятно, это просто шум и возбуждение, которое испытываешь в садах. Это может быть ошеломляющим.

Этот урок она усвоила лучше всех.

— Да.

— Почему бы тебе не войти и не выпить со мной чашку шоколада?

Не давая ей возможности отказаться, Жози взяла Миранду за руку и повела в гостиную. Миранда подавила стон раздражения. Какой она была неудачницей! Она не могла даже сбежать, как трус, в свою комнату.

— Хиггинс только что принес поднос, так что он еще теплый. Шоколад всегда помогает мне заснуть.

Жози села на край дивана и налила две чашки горячего шоколада из фарфорового чайника, а затем протянула одну Миранде.

— Может, это снимет головную боль.

— Спасибо, — прошептала она, искренне тронутая добротой Жози. И огорчённая тем, чем она занималась сегодня вечером с ее братом. Она была захвачена моментом, тем, как он заставлял ее чувствовать себя такой красивой и желанной, и ее собственными смущающими чувствами к нему. Она выбросила все логические мысли на ветер и просто позволила эмоциям унести ее.

Жози указала на стул напротив себя. Когда Миранда опустилась на него, свежие слезы затуманили ее глаза из-за того, что она сделала сегодня вечером, и она сморгнула их, благодарная за то, что в случае необходимости могла свалить вину на свою головную боль. Она приняла чашку шоколада, но нервно крутила ее в руках, не имея ни капли аппетита.

С беспокойством нахмурившись, Жози откинулась на подушки и мягко спросила:

— Что-то случилось сегодня вечером в саду, не так ли? Что-то, что вызвало у тебя головную боль.

Она сознательно сделала паузу.

— Или кто-то.

Взгляд Миранды метнулся к ней, хотя ее живот скрутило от смущения.

— Я не…

Она сглотнула. Но узел смутных эмоций застрял в ее горле.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Твое лицо покрасневшее, а платье в беспорядке.

Жози нежно и понимающе улыбнулась.

— Сегодня мы совсем одни, поэтому мы можем поговорить, если ты хочешь поделиться тем, что произошло.

Ее охватило новое чувство вины, что ей приходится притворяться перед Жози, когда маркиза была так добра к ней. Она должна была быть в восторге от того, что Жози хотела, чтобы она открыла ей свои секреты, как они это делали будучи девочками в Честнат-Хилл. Но она просто не могла. Вместо этого она ничего не сказала и поднесла чашку к губам, чтобы скрыть следы замешательства и раскаяния, которые она испытывала по поводу Себастьяна.

Жози продолжила:

— Томас в Стратмор-хаусе с полковником и Кейт, а мама вернется только после фейерверка. Это ее любимая часть в Воксхолле. Так что ты можешь сказать мне…, — Жози наклонилась вперед, в ее глазах светилось нетерпеливое ожидание, и она тайно спросила:

— Это был тот милый мистер Даунинг?

Миранда моргнула, ее разум затуманился.

— Мистер Даунинг?

Потом у нее перехватило дыхание. О боже! Она совершенно забыла, что Чарльз прислал свои сожаления в последнюю минуту. И насколько она была ужасна, что совсем не скучала по этому мужчине?

— У меня действительно болела голова, — настаивала она, продолжая лукавить. Хотя, судя по расцветающей в глазах боли, скоро ложь станет правдой.

Жози недоверчиво улыбнулась.

— Раз ты не отрицаешь этого, я предполагаю, что ты увлеклась романтикой садов.

Ее глаза сияли, когда она пригубила свою чашку.

— Такое иногда случается.

Миранда посмотрела в свою чашку. Сегодня ее застала не романтика, а скучный старый герцог. Тот, кто в конце концов оказался не таким уж скучным и старым.

Ее сердце упало. Худшая часть — о, самая худшая часть! — заключалась в том, что она не могла даже винить в своем безрассудстве простую похоть, потому что именно Себастьян сделал все это таким замечательным. Быть с умным, остроумным, вдумчивым человеком, который на несколько драгоценных мгновений сегодня вечером перестал быть герцогом и просто был самим собой.

— Значит, это была романтическая встреча.

Охваченная волнением тайны, Жози поставила шоколад в сторону.

— А этот мужчина? — она потянулась, не осмеливаясь назвать никого, хотя Миранда могла сказать по блеску ее глаз, что она подозревала Чарльза Даунинга.

— Он тебе нравится?

— Нет, — быстро ответила Миранда.

— Я имею в виду, да… нет!

О, она просто не могла нормально мыслить! Она тихо застонала в разочарованном замешательстве, обхватив голову рукой.

— Я не знаю.

Жози села на край дивана и понизила голос.

— Когда вы поцеловались, у тебя подогнулись пальцы на ногах?

О, Себастьян сделал гораздо больше, чем это! Он разжег все ее тело так, как она начинала подозревать, ни один другой мужчина был бы не в состоянии.

— Да, — признала она. Затем она нерешительно добавила шепотом:

— Я думаю… Он почувствовал то же самое.

Жози просияла.

— Ах, так ты ему нравишься!

— Нет.

Печаль промелькнула в ней, добавившись к суматохе эмоций, уже захлестнувших ее. Она была недостаточно наивна, чтобы поверить в то, что она ему нравится. Не в том смысле, в котором имела в виду Жози. Потому что даже после всего, что они сделали сегодня в карете, даже при том, что Себастьян признал, что он хочет ее, он также очень ясно дал понять, что никогда не позволит себе иметь ее. Не тот приличный герцог, который ищет свою идеальную герцогиню. Но в один невозможный момент сегодня вечером, когда она разлетелась на осколки в его объятиях, она пожалела, что он не мог быть просто мужчиной.

— Понятно, — мягко пробормотала Жози, в этих двух словах прозвучало сестринское сочувствие. Она мягко спросила:

— Он знает, как ты к нему относишься?

— О нет!

Она будет огорчена, если он узнает!

— Я никогда не смогу ему сказать.

Особенно, когда она сама не знала, что именно чувствовала. И особенно когда она была уверена, что, если она это сделает, он будет смотреть на нее с жалостью.

— Но как он узнает, если ты ему не скажешь?